Страница 8 из 96
Эти вольнолюбивые представления существенно отличаются как от христианского Боговластия, так и от учения о карме Востока, а также от греческого представления о Роке.
К Христианству — институционализированному, с его догматизмом и агрессивностью, он относится как к религии завоевателей. Уместно задать вопрос, звучащий, правда, риторически: кто был ближе к Христу — непросветленное язычество или отяжелевшее в своем золотом облачении Православие, ставшее со времен Иосифа Волоцкого официальной идеологией русской государственности.
Разве не оказываются созвучными истинному христианству следующие слова, относящиеся к религии зырян[33]:
Человек с любовью и сердцем, стремящийся делать добро другому, достигает высшей организации своих духовных сил, известного желаемого идеала… Чем больше человек выстрадал в пользу ближнего, тем больше он приобрел сил. Силы человека растут в момент работы, творчества для других.
Богатство, материальные блага не являются ценностями, заслуживающими внимания. Богатый, не обладающий высокими качествами души, является просто существом, нуждающимся в общественном попечении, несчастным, которому не доступно самое дорогое в жизни (с. 9).
И вот что оказалось примечательным:
Смертность детей в зырянской земле меньше, чем в Норвегии и Швеции.
В этом отношении зыряне опередили весь мир
Свой общественный долг Василий Петрович видел в том, чтобы возродить не только интерес, но и уважение к миропониманию малых народностей, искавших свои пути осмысления жизни, находясь в стороне от той линии развития, которая шла от Афин и Иерусалима. И было что-то мессианское в том, что примерно в одно и то же время из зырянского народа вышло трое ученых: Василий Петрович Налимов, Питирим Александрович Сорокин[34]] и Каллистрат Фалалеевич Жаков[35].
6.
Встреча с революцией
Но вернемся к биографическим событиям.
После окончания университета Василий Петрович работает (в 1913 году) преподавателем мужской гимназии в г. Дмитрове. С 1914 г. по осень 1918 г. он преподаватель естествознания[36] частного реального училища
М.М.
Уровень реального училища был в те времена довольно высок — достаточно сказать, что физический кабинет был полностью куплен в Германии за большие деньги. Василий Петрович был новатором. Он любил импровизировать. Однажды взял с собой на знаменитую нижегородскую ярмарку в Канавино целый класс и провел там с детьми весь день, знакомясь с иноземными купцами и рассказывая тут же ученикам о жизни и быте чужих стран, их верованиях и мифах, запечатленных на узорах ковров, орнаментах гончарных и медных изделий.
В 1916 году Василий Петрович становится магистрантом Казанского университета у профессора Б.Ф. Адлера[38]. Выдержав магистерские экзамены и прочитав две пробных лекции (1917 г.):
— «Одежда, украшения и возникновение их» (по собственному выбору)[39];
— «Дюны, образование и географическое распространение их» (по предложению физико-математического факультета), — он получает право на самостоятельное преподавание по кафедре географии и этнографии в звании приват-доцента.
Оказавшись в новом статусе, Василий Петрович сразу получает приглашение из Казанской духовной академии на чтение лекций по истории нехристианских религий, от которого отказывается. Его отталкивала атмосфера высокомерного догматического единоверия, воспринимавшаяся им как узаконенное суеверие. Он остался работать в реальном училище, оказавшись единственным доцентом среди преподавателей всего города. Возникла неприязнь и подозрительность. Все решили, что он получил звание доцента для того, чтобы двигаться по служебной лестнице и стать инспектором училищ, перейдя дорогу тем, кто давно и заслуженно мечтал об этой должности. Но отца это не интересовало. Он был далек от чиновничьих баталий. Просто это был его путь в знание.
Тем временем в стране развернулись события, изменившие все жизненные пути. В Нижнем Новгороде открылся университет (на базе какого-то высшего учебного заведения, эвакуированного из Варшавы). В 1918 году Василий Петрович избирается профессором этого университета по кафедре географии и антропологии и работает там до начала 1922 года. Одновременно (с 1919 года) он состоит профессором и Нижегородского педологического института[40].
Открытие университета в Нижнем Новгороде было крупным событием — откликом на всеобщий революционный подъем. Вот что писал в первом номере
Вестника Нижегородского университета
28 марта в заседании Исполнительного Комитета Совета Рабочих и Крестьянских Депутатов было принято единогласно при громе аплодисментов постановление открыть в Нижнем Новгороде университет на основах проекта Д.Ф. Синицына.
Так легко и просто осуществилась идея свободной Высшей Школы, построенной на широком демократическом основании. Так родился Университет, который лелеяли в своих мечтах наши лучшие представители науки и профессуры.
Свободный — автономный Университет; независимый ни от какой партии, ни от какого правительства. Университет, в котором ум и душа не связывается ничем, кроме истины. Университет, в котором один повелитель — Наука и один бог — человечество.
И этот Университет мы получили из рук демократии, от той ее части, которая входит в состав Советов. Здесь понято было интернациональное значение науки и ценность знания, свободного от партийных шор.
К Вам, деятелям Высшей Школы, моим товарищам по работе, я обращаю свой призыв: помогите маленькой кучке людей, заброшенных в Нижнем Новгороде, поднять высоко знамя свободной науки! Помогите укрепить великое дело объединения раздираемой междоусобиями России! Идите к нам все, кто верит в науку и любит Россию. Только единение спасет нас от гибели (с. 2).
Так начиналась Великая русская революция. Увы нам, увы…
Здесь следует прервать хронологическое повествование и сказать несколько слов об отношении Василия Петровича к Революции. Он воспринимал ее как грозное, но вполне естественное явление. Он понимал, что старое должно было рухнуть, но в то же время видел всю неподготовленность страны и ее народа, особенно ее интеллигенции, к переходу в новое.
Положение Василия Петровича было вдвойне сложным. С одной стороны, он, напрягая все свои силы, входил в культуру, привлекающую его своей интеллигентностью, с другой стороны — он очень многое не мог принять в этой культуре. Входя в нее, он начинал одновременно и бороться с ней. И что существенно — культура принимала его таким, как он есть, входящим в нее, с протестом, часто с борьбой, носящей иногда комический, истерический, а иногда и трагический характер.
Разные вспоминаются эпизоды.
(1) Еще перед началом нижегородского периода жизни Василий Петрович как-то провел лето в селе Коровяковка, где моя мать тогда была земским врачом. Осенью он вернулся в Москву и отдал паспорт на очередную прописку. Городовой приходит и говорит:
— Ваше благородие, не прописывают.
— Почему?
— Не знаю.
Отец дает ему трешку и говорит:
33
Сущность и значение этнографии. Вестник Нижегородского университета, 1918, № 8, с. 6—10.
34
П. А. Сорокин (1889–1968), отец его был русским, мать — зырянка. В Философском энциклопедическом словаре (М., 1983)
дается такая справка:
Лидер правого крыла партии эсеров. После февральской революции 1917 секретарь А. Ф. Керенского и главный редактор газеты «Воля народа». С 1920 профессор Петроградского университета. С 1922 в эмиграции. С 1923 в США.
С 1930 г. П. А. Сорокин — профессор Гарвардского университета, где им был организован факультет социологии.
В первый — пражский период своей эмиграционной жизни Сорокин развивал представление о том, что произойдет трагическое столкновение революции с деревней (см. интервью И. А. Голосенко газете Молодежь Севера, 1988, 30/IX и 2/Х). Не было ли это предсказанием неизбежности процесса декрестьянизации?
В 1925 г. он издает книгу Социология и Революция, где доказывает неизбежность возрождения государственной бюрократии (в новом понимании) в постреволюционном развитии страны. Опять прогноз?
В 10—50-е годы он писал об общем кризисе культуры и разрабатывал религиозную утопию на базе «творческого альтруизма». Ранее публиковал и работы по этнографии зырян. В США Сорокин опубликовал около 40 своих работ, в которых также находим оправдавшиеся прогнозы.
35
К.Ф. Жаков (1866–1926) — философ, этнограф, сказочник, беллетрист; выходец из крестьянской среды, ставший профессором Психоневрологического института по кафедре логики. Поучительно и интересно его автобиографическое произведение Сквозь строй жизни (ч. I и II, СПб.: изд. «Грамотность», 1912, 135 и 132 е.; т. III, СПб.: изд. Борисова, 1914, 61 е.). Умер в эмиграции (некролог о нем см. в Вестнике знания, 1926, № 7, с. 485–486). Отметим здесь, что Василий Петрович весьма критически отозвался об одной из работ Жакова (см. в журнале Этнографическое обозрение, 1903, LXIII, № 3, с. 177–179, отзыв на работу Жакова «Этнографический очерк зырян»— отдельную статью из журнала «Живая старина», 1901 г.).
36
В то время не было теперешней дифференциации дисциплин. Один и тот же преподаватель вел уроки географии, биологии и физики.
37
Это, кажется, обозначало звание «статского советника».
38
Получившего образование в Германии у знаменитого в то время географа Ф. Ратцеля (печально известного также своими пангерманистскими устремлениями). Позднее Адлер, естественно, погиб в лагере.
39
Рукописный текст лекции сохранился. Там читаем: «Меня интересует внутренняя природа, связывающая в одно целое материальную и духовную культуру, в частности связь одежды с религиозными воззрениями».
В тексте этой лекции хочется обратить внимание и на следующие предостерегающие слова антрополога:
Человеческий организм представляет гармоническое целое, отдельные части которого приспособлены друг к другу и целому, согласно с законами архитектоники. Дальнейшая дифференциация отдельных частей, усиление их деятельности могут вызвать нарушение гармонично-целого, одностороннее развитие, в конечном итоге невыгодное для его существования как вида.
Не являемся ли мы сейчас свидетелями нарушения гармоничности существования человека завоеваниями техники, особенно компьютерной? доминирования рационального (структурированного), противостоящего иррациональному, дискретного — непрерывному?
40
В 1919 г. Василий Петрович был также избран профессором по истории и этнографии угро-финнов в Северовосточном институте в Казани. Этот институт представлялся более близким интересам Василия Петровича, чем новосозданный Нижегородский университет, но поменять место жительства в те годы было задачей непосильной.