Страница 60 из 76
Эйлин. Спенсер вылез и величественно зашагал по дорожке к подъезду. Он позвонил, дверь открылась почти сразу. На пороге стоял Кэнди в белой куртке, такой же, как всегда – смуглый красавчик с пронзительными черными глазами.
Все было в порядке.
Спенсер вошел. Кэнди бегло взглянул на меня и захлопнул дверь перед моим носом. Я подождал, но ничего не изменилось. Я нажал на кнопку звонка, зазвенели куранты. Дверь распахнулась, и Кэнди злобно оскалился.
– Пошел отсюда! Хочешь ножом в брюхо получить?
– Я приехал к м-с Уэйд.
– В гробу она тебя видела.
– Уйди с дороги, грубиян. Я по делу.
– Кэнди! – это был ее голос, и прозвучал он резко.
Не переставая скалиться, он сделал шаг назад. Я вошел и закрыл дверь.
Она стояла у дальнего конца дивана, Спенсер рядом с ней. Выглядела она на миллион долларов. На ней были белые брюки с очень высокой талией и белая спортивная рубашка с короткими рукавами, из кармана которой над левой грудью выглядывал лиловый платочек.
– Кэнди немножко распустился в последнее время, – сообщила она Спенсеру. – Рада вас видеть, Говард. Как любезно, что вы приехали в такую даль. Я не ожидала, что вы с собой кого-нибудь привезете.
– Это Марлоу привез меня на своей машине, – сказал Спенсер. – Кроме того, он хотел с вами повидаться.
– Не могу себе представить, зачем, – холодно заметила она. Наконец, взглянула на меня, но не было заметно, чтобы за неделю она успела по мне соскучиться. – Итак?
– На это сразу не ответишь, – сказал я. Она медленно опустилась на диван. Я сел на другой, напротив. Спенсер, насупившись, снял очки и протирал их, что позволяло ему хмуриться более естественно. Потом сел на мой диван, но от меня подальше.
– Я была уверена, что вы останетесь на ленч, – сказала она ему, улыбаясь.
– Сегодня не могу, спасибо.
– Нет? Ну, конечно, если вы так заняты... Значит, просто хотите посмотреть на рукопись.
– Если можно.
– Конечно. Кэнди! Ах, он ушел. Книга на столе в кабинете у Роджера.
Сейчас принесу.
Не дожидаясь ответа, он двинулся к двери. Очутившись за спиной у Эйлин, он остановился и тревожно взглянул на меня. Потом пошел дальше. Я сидел и ждал. Наконец она повернулась и окинула меня холодным отчужденным взглядом.
– Для чего вы хотели меня видеть? – отрывисто спросила она.
– Так, поговорить. Я вижу, вы опять надели этот кулон.
– Я его часто ношу. Его очень давно подарил мне близкий друг.
– Да, вы говорили. Это ведь какой-то британский военный значок?
Не снимая с цепочки, она протянула его ко мне.
– Нет, это украшение. Копия со значка. Золото с эмалью, и меньше размером, чем настоящий.
Спенсер вернулся, снова сел и положил перед собой на край столика толстую кипу желтой бумаги. Он скользнул по ней беглым взглядом и влился глазами в Эйлин.
– Можно посмотреть поближе? – попросил я.
Она перевернула цепочку, чтобы расстегнуть. Затем передала мне кулон, вернее, уронила его мне на ладонь. Потом сложила руки на коленях и стала с любопытством наблюдать за мной.
– Что тут интересного? Это значок полка под названием «Меткие Винтовки», территориального полка. Человек, который мне его подарил, вскоре пропал без вести. В Норвегии, в Андальснесе, весной этого ужасного сорокового года. – Она улыбнулась и сделала легкий жест рукой. – Он был в меня влюблен.
– Эйлин провела в Лондоне все время блитца, – заявил Спенсер бесцветным голосом. – Не могла уехать. Мы оба не обратили на него внимания.
– И вы в него были влюблены, – сказал я.
Она опустила глаза, затем вскинула голову, и наши взгляды скрестились.
– Это было давно, – сказала она. – И шла война. Все бывает в такое время.
– Тут дело было посерьезнее, миссис Уэйд. Вы, наверное, забыли, как откровенно об этом рассказывали. «Безумная, непонятная, невероятная любовь, которая приходит только раз». Это я вас цитирую. Вы и теперь не до конца его разлюбили. Чертовски мило с моей стороны, что у меня оказались те же инициалы. Наверное, это повлияло на то, что вы выбрали именно меня.
– Его имя было совершенно не похоже на ваше, – сказала она холодно. – И он умер, умер, умер.
Я протянул эмалево-золотой кулон Спенсеру. Он взял его неохотно.
– Я уже видел, – пробормотал он.
– Проверьте, правильно ли я его описываю, – сказал я. – Широкий кинжал из белой эмали с золотыми краями, острием вниз. Позади – сложенные и направленные кверху голубые эмалевые крылья. Впереди – свисток с надписью:
«Кто рискует – выигрывает».
– Как будто правильно, – подтвердил он. – Но какое это имеет значение?
– Она говорит, что это значок «Метких Винтовок», территориальной части.
Что подарил его человек, который служил в этой части и пропал без вести во время британской кампании в Норвегии, в Андальснесе весной 1940 года.
Теперь они слушали внимательно. Спенсер не сводил с меня глаз. Понял, что это все неспроста. Она нахмурила светлые брови с недоумением, может быть, непритворным, но явно враждебным.
– Это нарукавный значок, – сказал я. – Он появился, когда «Меткие Винтовки» были прикомандированы, или подчинены, не знаю, как точно сказать, специальным военно-воздушным силам. Раньше они были территориальным пехотным полком. Этот значок до 1947 года не существовал вообще. Поэтому в 1940 году никто его миссис Уэйд не дарил. Кроме того, «Меткие Винтовки» не высаживались в Норвегии в 1940 году. «Шервудские Лесные Стрелки» и «Лестерширцы» там действительно воевали. Оба полка – территориальные.
«Меткие Винтовки» – нет. Неприятно вам слушать?
Спенсер положил кулон на столик и медленно подвинул его к Эйлин. Он ничего не ответил.
– Может быть, мне лучше знать? – презрительно спросила меня Эйлин.
– Может быть, британскому военному министерству лучше знать? ? парировал я.
– Вероятно, здесь какая-то ошибка, – робко произнес Спенсер.
Я обернулся и в упор посмотрел на него.
– Можно и так считать.
– А можно считать, что я лгунья, – сказала Эйлин ледяным тоном. – Никогда не знала человека по имени Фрэнк Марстон, никогда не любила его, а он меня.
Никогда он не дарил мне копию своего полкового значка, не пропадал без вести, вообще не существовал. Я сама купила этот значок в Нью-Йорке, в лавке, где торгуют английскими товарами – сумками, башмаками ручной работы, эмблемами знаменитых школ и военных частей, безделушками с гербами и так далее. Такое объяснение вам годится, м-р Марлоу?
– Последняя часть годится. Первая – нет. Несомненно, кто-то сказал вам, что это значок «Метких Винтовок», но либо забыл объяснить, какой именно, либо сам не знал. Но Фрэнка Марстона вы знали, он служил в этой части и пропал без вести в Норвегии. Только не в 1940 году, миссис Уэйд. Это было в 1942-м, и не в Андальснесе, а на островке близ побережья, где коммандос провели молниеносный рейд, а он был в частях коммандос.
– Не вижу, что здесь такого страшного, – заявил Спенсер начальственным голосом, теребя лежавшие перед ним желтые листки. Я не понимал, подыгрывает он мне или просто разозлился. Он взял часть рукописи и подержал на руке.
– Вы их что, на вес покупаете? – спросил я. Он вздрогнул, потом выдавил из себя улыбку.
– Эйлин в Лондоне пришлось нелегко, – сказал он. – В памяти иногда все перепутывается.
Я вынул из кармана сложенную бумагу.
– Вот именно, – сказал я. – Например, за кого выходишь замуж. Это заверенная копия брачного свидетельства. Оригинал находится в Англии. Дата женитьбы – август 1942 года. В брак вступили Фрэнк Эдвард и Эйлин Виктория Сэмпсел. В каком-то смысле миссис Уэйд права. Человека по имени Фрэнк Марстон не существовало. Это было вымышленное имя, потому что в армии надо брать разрешение на женитьбу. Этот человек подделал себе имя. В армии его звали по-другому. У меня есть его послужной список. Поразительно, как люди не понимают, что все можно узнать, стоит лишь спросить.
Теперь Спенсер совсем притих. Он откинулся и пристально смотрел. Но не на меня. На Эйлин. Она ответила ему одной из тех полужалобных, полукокетливых улыбок, на которые женщины такие мастерицы.