Страница 16 из 17
– И что, по-вашему, я должен делать теперь? – горько обратился Сергей непонятно к кому.
«Непонятно кто» оставил его глупый вопрос без внимания, но сквозь дверной проем в комнату проникли посторонние звуки, очень скоро трансформировавшиеся в приглушенный разговор на незнакомом Седому языке. В помещение вошли двое, уже знакомые Сергею: высокий статный пожилой мужчина и та самая девушка, что поила его дурманящим зельем по дороге сюда. Фамильное сходство между этими двумя людьми не оставляло сомнений, что комнату умершего посетили отец и дочь. Мужчина был одет в камзол из хорошо выделанного сукна, штаны из тонкой кожи и высокие сапоги. На широком поясе прицеплены ножны с длинным узким клинком, вершину эфеса которого венчал черный отполированный камень. Во всем его облике сквозили истинное благородство, уверенность и дух настоящего мужчины-воина. Волевое открытое лицо наполовину скрывала аккуратно подстриженная черная борода, щедро посеребренная сединой, а темно-серые глаза, взгляд которых был тверже стали, на удивление нежно взирали из-под косматых бровей на спутницу, опирающуюся на его руку.
Если говорить о девушке, то, едва коснувшись взором ее прекрасного лица, Седой горько пожалел, что тело его находится на смертном одре. Очаровательные, безмерной глубины глаза, даже несмотря на то, что на данный момент они наполнены скорбью, наверняка способны растопить сердца тысяч мужчин, а прелестные полные губы были достойны воплощения на холсте великого художника. Роскошные, черные как смоль волосы собраны сзади с помощью легкой золотой заколки. Одета молодая женщина была просто, но изысканно – скромное легкое платье и плотный плащ, скрывавший от невольного наблюдателя изгибы соблазнительного тела.
Общаясь вполголоса, мужчина и его дочь подошли к бездыханному телу Решетова, и рука девушки крепче впилась в локоть отца. Осторожно, словно опасаясь чего-то, пальцами второй руки она коснулась холодного лба Сергея. Задержавшись лишь на миг, ее пальчики скользнули к шее – туда, где должна пульсировать сонная артерия, и надолго остались там. Тень надежды на прекрасном челе постепенно сменилась выражением горечи и необъяснимой ярости. Вскоре Сергей понял причину сочетания подобных чувств: женщина что-то произнесла сквозь зубы, словно ругательство, и пнула ножкой в изящном башмачке ту самую бутыль из-под сильнодействующего обезболивающего, что валялась подле кровати. Мужчина обнял дочь, ласково заглянул в ее полные ярости глаза и что-то успокаивающе заговорил. Внимая доводам отца, она послушно кивнула головой и спрятала лицо на широкой груди мужчины, который, словно прощаясь, легко коснулся плеча Решетова и глубоко вздохнул. Затем мужчина ласково подтолкнул дочь к выходу, а сам задержался еще на несколько секунд – задуть лампады. После этого он тяжелой походкой последовал за нею.
«Аминь!» – злобно подумал Седой и впал в полнейшее уныние. Несколько томительных часов ничего не происходило в наполненной смертью мрачной опочивальне. Сознание Седого металось в пространстве этого склепа, не в силах вырваться за его пределы – связь с телом была еще очень прочна. Настроение плененного духа менялось от глубочайшей безысходности до неистовствующей истерии. «Где, дьявол вас возьми, яркий свет в конце тоннеля?! Или волосатые черти со своими раскаленными сковородками?? Или ковровая дорожка, ведущая на Высший суд???» – перечислял Решетов известные ему атрибуты перехода в иной мир, вопрошающе глядя в потолок, украшенный грубой резьбой по камню. Оглушительно хохочущая тишина была ему ответом. Разум Седого уже совсем смирился с мыслью, что отныне существовать ему придется в облике бесплотного духа на чужой планете, как неожиданно внимание его привлекло едва заметное движение возле его смертного одра…
Погрузившись в посмертную истерику с головой, он даже не заметил, как в непосредственной близости от его хладного тела, словно из воздуха, материализовалась уже знакомая ему траурная фигура, голова которой была покрыта черным капюшоном…
«А вот и демон, пожаловавший из Преисподней по мою душу! – злорадно подумал Сергей, радуясь хоть какой-то развязке. – А ты ведь давно меня пасешь, неясно только, чего так долго тянул!» Вместо ответа фигура в черном балахоне повернулась, как будто отыскивая блуждающий в комнате дух Решетова. Через несколько секунд глазницы, исполненные ослепительного света, сверкнувшие из темноты капюшона, буквально выхватили из мрака комнаты душу Сергея и безапелляционно водворили ее в прежний сосуд обитания. В то же мгновение к Решетову вернулись все телесные ощущения, включая адскую боль в груди.
– Какого черта ты вытворяешь?! – хотел крикнуть Седой, но из уст его вырвались лишь каркающие хрипы вперемешку с кровью.
Мрачный визитер, не обращая внимания на потуги жертвы, повел раскрытыми ладонями над телом. Невероятным усилием воли Сергей сумел-таки приоткрыть глаза, и то, что он увидел, заставило его пожалеть, что ранее он не канул в небытие… Все его тело было окутано ярко-голубой прозрачной дымкой, источаемой из раскрытых дланей демона, колдовавшего над умирающим. Душа Седого закоченела от ужаса, когда он увидел, как зашевелилась и поплыла рябью его грудная клетка. Остатки рваной рубахи вместе с ветхими бинтами разлетелись в стороны, а грудина вздулась, словно распираемая изнутри. Страшная, несовместимая с жизнью, всепоглощающая боль, словно соревнуясь с ужасом от увиденного, сковала разум человека при виде того, что его ребра, без всяких усилий извне, раскрылись, подобно огромной шкатулке… Там, внутри… все пульсировало, клокотало… Кровавые куски легких с торчащими из них обломками костей… Бешено пульсирующий кусок мяса – сердце, изо всех сил пытающееся отдать свой последний долг организму… Треклятый демон и его запустил в безумном режиме, хотя еще несколько минут назад девушка так и не смогла нащупать пульс на шее бездыханного.
От дикой боли, пронзающей каждую клетку его тела, Седого заколотило, словно в лихорадке. «Вот они – муки ада! – окровавленным мечом полоснуло его сознание. – Почему Бог дает мне силы пережить подобное?! Чем кроме своей непутевой шальной жизни заслужил я подобное???»
Казалось, демон обратил внимание на стенания подопечного – глубокие глазницы выплеснули поток непереносимо яркого света прямо в расширенные от ужаса глаза Сергея. Поразительно – боль тут же исчезла, осталось лишь ощущение неприятного шевеления в грудной клетке.
– Кто ты? Бог или Дьявол? – едва слышно вырвалось из оцепеневших губ Седого.
«Не отвлекай, все будет хорошо. Спи…» – не голос – импульс в мозгу.
Сергей полностью доверился силе, идущей от этого телепатического вещания, и послушно сомкнул веки…
Сколько прошло времени? Месяцы, дни, недели? Или то был лишь короткий миг, пролетевший с момента чудесной, но такой пугающей операции? Сквозь сумерки возвращающегося сознания до слуха Седого донеслось негромкое пение нежного девичьего голоса, раздававшееся в непосредственной близости от него. Мотив песни был грустным, и, хотя Сергей не понимал языка, на котором она исполнялась, голос девушки проникал, казалось, в самое его сердце, заставляя его трепетать от невыразимых чувств. Одновременно Решетов ощутил легкие, осторожные прикосновения к своему телу чего-то влажного и теплого. Эти умиротворяющие движения он ощущал на своей шее, плечах; более осторожно и легко – на все еще немного саднящей груди… Непереносимая адская боль покинула изможденное тело, и теперь все еще одурманенный мозг с радостью отдавался неге ласковых касаний. Седой с трудом приоткрыл отяжелевшие веки, и от того, что предстало его взору, несчастного больного бросило в жар – он, полностью обнаженный, возлежал на своей «больничной койке», а та самая умопомрачительной красоты девушка нежно обтирала его кожу влажной тканью, периодически макая ее в емкость с теплой водой. Первым его желанием было вскочить и немедленно прикрыться, но он еле сдержал себя, не зная, какими последствиями это может обернуться для его организма, только что перенесшего сложнейшую операцию. Поэтому, превозмогая стыд, он остался недвижим, из-под приоткрытых ресниц тайно наблюдая за прекрасной сиделкой, которая с легким румянцем на лице трудилась над распростертым перед ней телом голого, отлично сложенного мужчины. Девушка вновь смочила ткань и осторожно коснулась живота подопечного. Сергей уже сходил с ума от возбуждения, всеми силами пытаясь отвлечься от происходящего и подумать о чем-то другом. Но, к сожалению, с природой не поспоришь. Да и период воздержания для Решетова был слишком велик. Едва девичья рука скользнула ниже лобка, да вдобавок по губам девушки пробежала стыдливая, но заинтересованная улыбка, как его организм мгновенно отреагировал на нежное прикосновение. Увидев «гордо реющий» символ возбужденного мужчины, девушка внезапно оборвала свое пение, а с ее уст слетел громкий вздох не то ужаса, не то восхищения. Через мгновение она резко перевела свой взор на лицо Седого и, заметив его приоткрытые глаза, пронзительно взвизгнула, уронила свою тряпочку в тазик с водой, резко покраснела и стремглав выбежала из комнаты.