Страница 7 из 80
— А когда у тебя день рождения?
Снова потребовалось довольно много времени, прежде чем молодой человек воскресил дату в своей памяти.
— Март. Семнадцатое марта.
— Хорошо, — кивнул Вивиан. — Это уже кое-что.
— Да? Что именно? — лохмотья чуть сдвинулись, и теперь на майора смотрело уже два зеленых глаза.
Вивиан поудобнее сел на полу. Он не забывал, что вооружен, и знал, что мог достаточно быстро достать пистолет.
— Я понимаю, — осторожно заговорил он. — Что ты очень уникальный. И у тебя есть очень необычный… давай подберем подходящее слово… дар.
— Дар, — опустошенно повторил Михаил.
— Я лишь пересказываю то, что мне рассказали. Детали весьма размыты. Но я не сомневаюсь, что ты… эм… прирожденный охотник?
— Скорее, посвященный. И мое призвание в том, чтобы не голодать. И не позволять своим друзьям голодать.
— Да, совершенно верно. Это тоже замечательно. О, кстати… мне известно об убийстве. Этот инцидент… случился прошлым летом, верно? Случай с борцом в цирке.
Завернутый в тряпье молодой человек отозвался молчанием.
— Могу я… попросить тебя о маленькой услуге? Просто об услуге, больше ничего, — на лице Вивиана появилась и тут же исчезла улыбка. — Если бы ты мог… все, что угодно… показать мне. Показать, что ты можешь делать…
— Это, — резко заговорил Михаил. — Вам не цирк.
— Разумеется, нет. Я не хотел тебя обидеть. Но… в самом деле, кое-кто просил меня явиться сюда к тебе и увидеть тебя… поговорить с тобой… понять, кто ты такой.
Он едва не добавил: «Или что ты такое».
— Тебя видели в прошлом октябре. Видели, как ты… как бы это сказать. Ох, Боже. Говорят, что ты мог… якобы… изменять свою форму, — сказал Вивиан. Улыбка его была очень напряженной. — Человек, который был свидетелем этому, не пьет. У него не слишком бурная фантазия, он не страдает галлюцинациями. Таких людей, как он, обычно называют занудами. Зануды не делают ничего, что могло бы отвлечь их от работы. Но они наблюдают и докладывают. Там, где я работаю, такие люди называются дроны. Поэтому… как ты и сам понимаешь, твоя история вызвала определенный интерес у нас.
— У вас? — он приподнял бровь. — У кого «у вас»?
— Ох, прости, что не представился тебе, как подобает. Я майор британской армии, все верно, но на самом деле я являюсь сотрудником британской секретной службы. Отдел специальных операций. Именно поэтому я здесь. Видишь ли… я вербовщик.
Тело под лохмотьями немного сместилось, но комментариев не последовало.
— Я вербую специальные кадры оперативников, — продолжил Вивиан. — И мы заинтересованы… в тебе. А ты, должно быть, заинтересован в том, чтобы получить соответствующее образование. Ты можешь изменить свою жизнь. Но сначала… ты должен показать мне то, что умеешь.
— Что именно?
— Нечто удивительное, Михаил, — сказал Вивиан и принялся ждать. Однако ничего не произошло.
— Я русский, — донесся голос Михаила из-под тряпья. — С чего бы мне хотеть покинуть свою родину и жить в Англии?
Валентин Вивиан подтянул колени к подбородку. В свете небольшого костерка глаза его блестели.
— Я мог бы сделать тебя гражданином мира, — сказал он. — Ты сможешь путешествовать по разным странам и везде чувствовать себя своим. Ходить с гордо поднятой головой, как джентльмен, с честью и достоинством. И у тебя могла бы появиться цель, Михаил. Ты не возражаешь, если я буду звать тебя по имени?
Ему показалось, или тело под тряпками пожало плечами? Быть может.
— Тебя обучат и преобразуют в… в весьма уникальное оружие, Михаил. В уникальный инструмент, если угодно. Тебе выпадут шансы, о которых ты и не мечтал. Шансы изменить мир, ты понимаешь это? Ты сможешь влиять на ход истории, сможешь наблюдать, как вершатся великие дела, и вносить в них коррективы. Иногда сможешь не допустить, чтобы случилось нечто непоправимое. Как мне кажется, это достойное призвание.
Молодой человек молчал.
— Но, если ты хочешь остаться в этой едва протапливаемой дыре в русской глуши, — продолжил Вивиан. — Это будет только твой выбор. Речь о твоем будущем. Кормить этих селян… это очень благородно с твоей стороны, но это не большое будущее. Я обещаю, что, если ты покажешь мне нечто удивительное, я сегодня же заберу тебя отсюда в Варшаву — границу мы пересечем вне всякого сомнения, можешь на меня положиться. К тому же я уполномочен заплатить этим селянам достаточно денег, чтобы они могли восстановить эту разрушенную церковь и купить бронированный автомобиль или даже два, чтобы ее защищать. А твое будущее сложится далеко отсюда, в целом мире, — Вивиан затих, позволив этой новости повиснуть в затхлом воздухе на несколько секунд. — Я считаю, что ты очень умный и способный молодой человек. Являешься ли ты в действительности тем, кого я ищу, мне еще предстоит выяснить. Но я могу сказать тебе — и ты уже это знаешь — что, если ты останешься в этой стране, ты не выживешь. Тебя сожрут заживо. Если же поедешь в Англию со мной, продемонстрировав нужные способности, у тебя появится шанс стать одним из величайших охотников, каких только знала Земля! Скажи, разве тебе не хочется принять такой вызов?
Михаил все еще молчал и не двигался.
Стало быть, нечего здесь делать, подумал Вивиан. Это просто запуганный юноша в лохмотьях, свернувшийся на полу. Как же дрон мог так ошибиться?
— Страна Шекспира, — вдруг сказал Михаил. — Блаженный сюжет. Кое-кто рассказывал мне о нем. Это был прекрасный человек. Он был… — что-то словно задушило его слова. Похоже, он сдерживался, чтобы не всхлипнуть. — Я… одиночка, — продолжил молодой человек, и теперь голос его был твердым и жестким. — Вам известно, что Нэна приходила ко мне и приносила дикие ягоды? Вам известно, что однажды… она кормила меня ими, а я лизал ее пальцы, а потом… что-то нашло на меня… кое-что ужасное… и я откусил ей целую фалангу мизинца на правой руке! Вы знали это?
Михаил сбросил лохмотья, чтобы Вивиан мог увидеть полностью его истощенное, призрачное лицо. Зеленые глаза светились, как два фонаря.
— И я хрустел откушенным пальцем с наслаждением, — выдохнул Михаил. — А потом проглотил его.
Некоторое время никто не произносил ни слова. Затем Валентин Вивиан поднялся с пола — чуть более осторожно, чем планировал — и сказал:
— Но она простила тебя.
— А я себя не простил, — ответил юноша. — Я причинил ей боль. И за это я себя никогда не прощу.
— Тогда покажи мне что-нибудь, — настоял Вивиан, почти умоляя. — Покажи мне! Если покажешь, мы просто уйдем отсюда вместе, и ты сможешь сделать так, чтобы множество людей никогда не страдало! А тех, кто причиняет страдания, сможешь наказать по справедливости. Покажи мне.
Двигаясь медленно и осторожно, Михаил снова натянул лохмотья на свое лицо, чтобы оно полностью пропало из поля зрения агента.
Вивиан тяжело вздохнул. Какая нелепая трата времени! Одному журналисту за это причинное место прижгут углями! И ведь теперь придется проделывать этот адский путь обратно под звон проклятых бубенчиков!
Нужно было убираться из этой дыры, из этого вонючего разорения. Из этой деревни. И из этой страны.
Выходя из арки, он обернулся к неподвижному свертку.
— До свидания, — сказал он, и решил использовать английский вариант имени юноши. — Майкл.
Затем он вышел на синеватый свет, поднялся по лестнице… и на полпути услышал рев двигателей. Он уже знал, кто приближался к нему сюда через этот снежный пейзаж. Знал, кто его ищет.
Это были аэросани[1] в количестве трех штук, выкрашенные в белый цвет с красной звездой на боках — хитро устроенные деревянные сооружения, предназначенные для перевозки трех или четырех человек в закрытой кабине. Эти замысловатые машины передвигались на четырех понтонах, похожих на лыжи, и их двигатели с толкающими винтами в задней части могли разгонять аэросани до семидесяти километров в час. За ними тянулись борозды в снегу. Поверх каждых аэросаней сидел солдат с вращающимся пулеметом на шарнире. Пришельцы почти нагрянули в деревню, и лошади уже начинали паниковать и разбегаться от шума двигателей, а возницы не могли справиться с ними. Аэросани приближались с шумом адских шершней.
1
Аэросани — самоходные сани, снабженные двигателем внутреннего сгорания с толкающим воздушным винтом (пропеллером). Такое транспортное средство предназначалось для передвижения по снегу и льду. (Здесь и далее — примечания переводчика).