Лесной Охотник (ЛП)

— Мокро, — ответил он. Примерно так же он мог описать сейчас состояние кожи на своем затылке. — Но с тобой я не рискнул бы пропустить такое приключение.

— За наше влажное приключение! — воскликнула она, поднимая свой бокал для нового тоста. — Когда-нибудь это случится. Ура!

Вечеринка журналистов «Сигнала» и его важных покровителей проводилась в частном особняке на Грабертштрассе. Место, как счел Майкл, выглядело так, будто архитектор в детстве слишком любил антураж пряничного домика лесной ведьмы, поэтому стены своих проектов превращал в подобие белой глазури, не стесняясь добавлять ее всюду: на дымовые трубы и башенки, которые словно были посыпаны корицей. По пути туда на «BMW» с открытым верхом сквозь зимнюю ночь Франциска рассказала Майклу кратко о тех, кто будет присутствовать на этом мероприятии: барон фон Поймал-Хлопок и его четвертая жена — долговязая шестнадцатилетняя Девушка-Паук, ловелас Зигги, который испробовал зигзаги по всем направлениям, герцогиня Ничего-не-Стоящая и так далее, плюс всякие телоспасатели и рукодержатели[18] для всей этой братии (или кого там еще они решили с собой протащить ради бесплатного шампанского и легких закусок, вроде сосисок в тесте с кунжутом).

Сам вечер был ужасным, но шампанское лилось рекой и оказалось вполне сносным на вкус. Ансамбль камерной музыки тоже был не так уж плох. Груда бревен в огромном камине поддерживала нужное тепло, а люстры весело сверкали, создавая нужное настроение.

Майклу и Франциске пришлось разделиться вскоре после прибытия: ее украл седовласый мужчина — кто, Хлопок? — уведя ее через плотную толпу, желая поговорить с ней о ночном воздушном налете. Внезапно Майкла окружили четыре девушки, три из которых даже могли считаться весьма привлекательными, но у четвертой, к сожалению, была отторгающая кроличья улыбка, которая, впрочем, не мешала ей активно участвовать в беседе и изучать его железный крест. Они смеялись, держась на удивление близко друг к другу, как раскрашенные вагоны феерического товарного состава. Майкл изо всех сил пытался быть обаятельным, но каждая попытка давалась ему с большим трудом. И дело было даже не в том, что эти четыре девушки были не совсем в его вкусе. На деле… он понимал, насколько отличается от них всех Франциска, и осознал, что взглядом ищет ее. Он буквально чувствовал ее среди всех этих накаченных шампанским грустных людей-теней. Он хотел увидеть хотя бы блеск ее волос или игривое оголенное плечо, пока не сомкнулась толпа и не украла ее у него. Но и тогда Майкл понимал, что будет чувствовать, в каком направлении она движется. Он смеялся и разговаривал с дамами, но подспудно продолжал следить за тем, где находится Франциска. Между ними будто была протянута нить, способная преодолеть любое расстояние и не разорваться. По ней они могли снова найти друг друга.

Дамы продолжали болтать. Затем сквозь толпу он увидел, что Франциска стоит среди группы нескольких людей в униформе с бокалом шампанского в руке. Все военные были разного возраста, а она стояла в центре их компании, спокойно попивала шампанское и слушала их так, словно множество ловеласов нахваливало ей свой пах, а ей предстояло выбирать лучшего по техническим характеристикам.

Он не ожидал мысли, которая пришла ему в голову:

Это моя женщина.

И — словно она услышала эту мысль через всю комнату, сквозь говорящих наперебой собеседников — Франциска посмотрела на него, ловя блики огня очага в его взгляде, и коротко подмигнула ему правым глазом.

Моя женщина, подумал Майкл снова.

В следующий момент ему пришлось отвернуться, прошагать мимо хихикавших девушек, мимо массивного камина и гобелена с изображением немецкого рыцаря на белом коне, мимо людей, которых он не знал и никогда не захотел бы узнавать, просто идти как можно дальше. Потому что он чувствовал, что угодил в ловушку. И в этой особой волчьей яме уже были расставлены шипы. Это было неправильно, ужасно неправильно…

Он остановился, чтобы резко схватить новый бокал шампанского с подноса проходившего мимо официанта. Как только он сделал глоток, он тут же уловил запах сигар и кожаного седла, а затем рука в белоснежном костюме схватила его за плечо, и Майкл повернулся к снежной глыбе краснолицего человека, который левой рукой держал Франциску, словно та была невовремя раскрывшимся чемоданом, полным важного багажа.

Позади Акселя Риттенкретта стояли его «бандит» и «бухгалтер» в своих темных идентичных костюмах.

— Майор Йегер, — сказал Риттенкретт, слегка склонив свою горную вершину. — Франциска хочет пожелать вам спокойной ночи, и мы можем вызвать для вас такси, прежде чем уйдем. Вас это устроит?

Майкл прочитал выражение лица Франциски: в нем было куда больше, чем боль от мощной стискивающей ее ладони.

— Уберите от нее руку, — строго приказал Майкл.

Бледно-голубые глаза Риттенкретта казались мертвыми. Ледяными.

— Все в порядке, Хорст, — ответила Франциска, слегка нахмурив брови. — Я просто должна…

— Уберите. Руку, — повторил Майкл, глядя в мертвые глаза. — От нее.

Он почувствовал, как по его телу — рукам, ногам и спине — словно пробегают муравьи. Опасный сигнал грядущего превращения.

— Или что, сэр? — лицо Риттенкретта приблизилось к нему, словно опасная алая дубинка. — Что вы осмелитесь сделать, если я не уберу руку?

Майкл, не теряя времени, решил ответить.

Он вылил остаток своего шампанского прямо на пылающее лицо и белоснежный пиджак, и от жидкости, которая заструилась по белоснежному костюму и по красной коже, он почти ожидал услышать шипение.

Глава девятая. Идеальная упаковка

Свидетели развернувшейся драмы замерли, превратившись в соляные столбы, однако при этом в зале продолжался шум разговоров, все еще звучали протяжные голоса скрипки и виолончели, ансамбль продолжал играть. Бухгалтер Зигмунд выглядел, как и в прошлый раз, озабоченно и озирался вокруг, будто искал блокнот, чтобы записать детали этого зверства. Бандит Росс подошел к Майклу с явно недобрым намерением, его руки в черных кожаных перчатках были сжаты в кулаки.

— Росс, стой спокойно! — рявкнул на него Снеговик, чье лицо блестело. Он выпустил руку Франциски, чтобы вытащить из кармана своего пиджака красный платок. Росс остановился. — Всех призываю к спокойствию, — сказал Риттенкретт, не обращаясь толком ни к кому конкретному. Он вытер лицо и недовольно крякнул, когда шампанское потекло вниз по его белоснежному костюму.

Майкл почувствовал, что Франциска беззвучно призывает его посмотреть на нее, желая передать некое сообщение, но он не выполнил этот немой указ. Он стоял прямо, руки его были расслаблены и готовы к чему бы то ни было.

— Непорядок, — пробормотал Снеговик. Его взгляд обратился к Майклу, но в его взгляде не было той ярости, которую подставной майор Йегер ожидал там увидеть. — Майор, я могу сделать вывод, что вы либо сошли с ума, либо по уши влюблены. Так в чем же причина вашего поведения?

— В том, что я не хотел наблюдать, как женщину запугивают и тащат куда-то против воли.

— Тащат? Запугивают? Вы решили так, потому что я вел ее к двери? А вы уверены, что знаете о женщинах так много, как вам кажется? Кстати, вы женаты?

— Нет, — был ответ. Насколько он мог судить, от Франциски не последовало никакой реакции на это слово.

— А были когда-нибудь? Дети есть?

Майкл вспомнил о своей жизни в белом дворце, в стае Виктора, но сейчас это казалось таким далеким, словно было и вовсе в другой жизни, поэтому он сохранил молчание.

— Нам нужно поговорить, майор. О важности обязанностей. Я предлагаю нам сейчас отыскать какую-нибудь тихую комнату. Слушайте! — Риттенкретт обратился к зевакам, многие из которых, надо полагать, знали о его положении в Гестапо и искренне сожалели, что оказались свидетелями этого события. — Заявляю, что это было досадное недоразумение, но все в порядке. Поверьте мне, — последнее он добавил для особенно напряженных и недоверчивых свидетелей.

18

® Охранники и помощники, на самом деле, но учитывая весь этот наркоманский абзац…