Лесной Охотник (ЛП)

Вернувшись на аэродром, Майор Чудак направлялся в радиорубку, откуда отправлял свои наблюдения в штаб-квартиру в Каире. Сведения были зашифрованы с помощью британских детских песенок. Можно сказать, будущее войны в Северной Африке и жизни многих тысяч людей зависели от того, сумеет ли злой и голодный волк найти нужную дверь к немецким поросятам.

— Проще простого, — возвестил пилот. — Проще пареной репы.

Они заняли свои позиции позади и чуть ниже двух истребителей, третий летел замыкающим. Они двигались на восток. Шум двигателя «Лисандра» продолжался на протяжении всего пути, и Майкл, снова проверив для надежности ремни, прикрыл глаза и попытался отдохнуть.

Вчера произошла одна из тех редких встреч, которая внесла в жизнь Майкла интересную загадку. Такие истории — он полагал — должны быть описаны в книгах.

Он направлялся в свое временное жилище после того, как послал зашифрованную радиограмму, когда кто-то вдруг остановился рядом с ним.

— Простите, сэр. Майор?

— Да? — Майкл слишком устал и слишком хотел спать, поэтому чувства его притупились. Он увидел молодого человека в запыленной униформе Западной пустыни с отличительными знаками капрала. Он отсалютовал, Майкл вернул ему приветствие, затем улыбнулся и предложил руку для рукопожатия. Капрал ответил тем же.

— Я так и подумал, что это вы, сэр! — воскликнул молодой человек с улыбкой, столь же запыленной, сколь и его униформа. На лице его оставались светлые круги, куда не мог проникнуть загар из-за защитных очков, которые он носил. — Если помните… мы с вами в одной компании, можно сказать, вышли сухими из воды некоторое время назад, сэр. Могу я спросить… что вы здесь делаете?

— Я здесь по долгу службы, — ответил Майкл.

— О… да, конечно. Ну… я здесь по той же причине. Столько всего произошло! Знаете, она спрашивала меня, не хочу ли я вернуться в морфлот, но я ответил, что на суше мне теперь комфортнее, чем на море, — он сделал паузу, но понял, что майор его не понимает, и пояснил. — Я и Мариэль. Мы поженились в прошлом апреле, сэр. Через три года после нашей встречи.

— Билли, — кивнул Майкл. — Это чудесная новость.

— Спасибо, сэр. Мне с ней повезло, она чудесная.

— Не сомневаюсь в этом. Твоя компания будет двигаться по восточному направлению? — Майкл видел несколько грузовиков вокруг Бир Аль-Кабирского оазиса, и отметил, в каком направлении они движутся.

— Да, сэр, нас оттягивают назад. Прошлой ночью мы столкнулись с довольно жестким отпором. Несколько танков отправилось искать неприятности.

Майкл кивнул. Что бы ни случилось, Билли явно преуменьшал. Выходя на волчьи пробежки, Майкл никогда не пропускал вспышки артиллерийского огня, и иногда он слышал выстрелы и взрывы гранат. Возможно, между официальными мероприятиями основных армейских сил сейчас наступил небольшой перерыв, но затишья в маленьких боях не наступало никогда — такие битвы происходили между отрядами и взводами, бравшими на себя основную и самую горькую часть расплаты за войну.

Майор и капрал поговорили еще несколько минут, а потом для Билли настало время вернуться к своей группе.

— До свидания, сэр, — попрощался он, и Майкл пожелал Билли Бауэрсу и его молодой супруге всего счастья в мире. Тот в ответ пожал ему руку, и каждый пошел своей дорогой.

Сейчас же, на пятнадцати тысячах футов над пустыней, Майкла мучил кошмар о волке, падающем с неба. Его разбудил сильный толчок.

— Все в порядке? — спросил он пилота, и голос его прозвучал чуть более пронзительно, чем он хотел.

— Все хорошо, сэр. Просто расслабьтесь.

Майкл посмотрел на часы. В общей сложности прошло лишь девятнадцать минут с тех пор, как они покинули аэродром. Майкл внутренне застонал и снова сдвинулся на сидении, насколько позволял тугой ремень.

— Ох, божечки! — выдохнул пилот, и сердце его пассажира резко подпрыгнуло, потому что он уже знал, что что-то пошло не так.

Один из истребителей резко накренился и нырнул вправо. Через плексиглас Майкл заметил блеск металла, поднимавшийся от земли. Два самолета? Они шли быстро, примерно на двенадцати тысячах футов, и по форме напоминали известных немецких воздушных хищников «Мессершмитт Bf 109», раскрашенных камуфлирующей краской, предназначенной для пустынного пейзажа. На черном хвосте того, что летел впереди, маячила белая нацистская свастика.

— Боже! Боже! — выкрикнул пилот, голова которого лихорадочно вертелась из стороны в сторону в поисках новых вражеских истребителей. Ему делало честь то, что в этой ситуации он умудрялся удерживать «Лисандр» устойчиво. Через несколько мгновений чернохвостые «Мессершмиты» промелькнули по обе стороны от «Лисандра», набирая высоту. «Спитфайр» позади самолета Майкла сел ему на хвост.

— Спокойно! — вдруг очень громко воскликнул молодой человек, явно обращаясь к самому себе.

Второй «Bf 109» открыл стрельбу. Трассирующие снаряды пронеслись по небу. Попавший на линию огня «Спитфайр» накренился и ушел вниз. Майкл видел, что он пытался занять атакующую позицию за 109-м: под крылом заблестели пушки, и снова трассеры потянулись к своей цели, однако не достигли ее. Майкл посмотрел чуть левее и увидел, как чернохвостый 109-й зашел сзади первому «Спитфайру» и теперь нагонял его. «Спит» нырнул вправо, и «Мессершмитт» последовал за ним. Немецкие трассеры нарисовали в небе узор, который даже можно было назвать красивым, не будь ситуация такой напряженной. «Спит» качнулся влево, снаряды нашли его, беспощадно оторвав куски металла от фюзеляжа. Подбитый самолет нырнул ниже, и 109-й ринулся вслед за ним, в то время как третий «Спитфайр» сел на хвост другому «Мессершмитту» и удерживал позицию на невероятной скорости.

— Это 109-й Рольфа Гантта! — произнес пилот, и его голос звучал приглушенно — одновременно от страха и благоговения. — Нужно убираться!

Он усилил тягу, двигатель взревел так сильно, как только могли взреветь эти исцарапанные песком мощи, и «Лисандр» ринулся носом вниз, отчего Майкла почти подбросило, а ремни впились в тело так, словно собирались разрезать его на части. Он всячески старался не кричать, но желание нарастало с каждой секундой.

Снижение было быстрым.

И вдруг что-то начало снижаться быстрее. Горящая передняя часть фюзеляжа «Спитфайра», пронзенная пулеметной очередью и примерно двадцатью пушечными снарядами величиной с кулак. Сбитый самолет пролетел мимо «Лисандра», его контрольные кабели, свисавшие с разломанного корпуса, болтались, как порванные вены. Чернохвостый 109-й улетел прочь от падающих обломков.

Майкл наблюдал за тем, как «Мессершмитт» уклонился от трассеров «Спита», зашедшего ему в хвост. Самолет снова начал набирать высоту и вдруг снизил скорость, отклонился влево, и «Спит» пролетел мимо него, ощутимо отдалившись. По мере того, как «Спитфайр» пытался вернуться на нужный курс, чернохвостый 109-й выполнил полный переворот и принялся стрелять по животу британского истребителя. Куски металла разлетались в стороны. Ярко-красное пламя взметнулось и распространилось вдоль правого крыла. «Спитфайр» перевернулся, и 109-й добил его выстрелом разрывных снарядов пушки. Эбеновый дым и багровые языки пламени вырвались из двигателя «Спита», пропеллер замер, и самолет полетел вниз, в пустыню, лежавшую в десяти тысячах футах под ним.

Майкл вытянул шею в попытке разглядеть третий истребитель, воюющий за свою жизнь с немецким орлом, а затем еще один чернохвостый ас вступил в бой. Трассеры, казалось, летели во всех направлениях. Самолеты стреляли крест-накрест, однако затем 109-й с маскировочной окраской сделал ошибку, потерял синхронизацию в полете и вышел на линию огня извилистых пулеметных очередей. Из двигателя повалил черный дым, одна из лопастей пропеллера отвалилась. По мере того, как 109-й начал уходить в пике, из него вдруг выпорхнул купол парашюта, после чего пилот «Мессершмитта» исчез из поля зрения.

— Ниже, детка, ниже! — прикрикнул молодой пилот Роджер, пытаясь увести свой «Лисандр» прочь. Его пассажир молчал, всеми силами стараясь сохранить самообладание, хотя его руки и ноги дрожали, и вся тридцатилетняя жизнь проносилась перед глазами.