Страница 16 из 50
Жрицы недовольно смотрели на вереницу телег, ожидающих свою очередь въехать в город. Они не желали быть обычными смертными. В обители жрицы привыкли вершить чужие судьбы, решая чья жизнь достойна спасения, а кто обречен на мучительную кончину. Старшая жрица окликнула кучера.
- Чего замер? Обгоняй остальные телеги и сразу к воротам.
Возгласы недовольства смолки, как только торговцы разглядели хламиды жриц. В веренице телег наступила тишина. Никто не осмелился роптать против жриц. Слухи витали в воздухе. Слухи о что скоро Полевию потрясут изменения, которые будут связаны с аскетичными сестрами.
Стража на вратах почтительно склонила головы перед жрицами. Офицер попросил сестер благословить его с подчиненными. Толпа молчала. Многие торговцы последовали примеру стражи, склоняя головы и преклоняя колени.
- Милостивые сестры, городничий просит вас последовать в его дом, где вам будет оказан достойный прием.
Жрицы скупо ответили согласием. Глофина значительно переглянулась с сестрами, их тщеславие было удовлетворено.
Вэйна же хмурилась, задаваясь вопросом, зачем городничему принимать у себя велесок? Одно дело верховную жрицу или настоятельницу на худой конец, но не рядовых жриц и шестнадцатилетнюю послушницу. "Что-то грядет", подумала Вэйна. "Бежать, надо бежать". Взгляд остановился на крепостных стенах, переместился на человеческие лица. Угрюмые уставшие озлобленные. У кого просить помощи? Кто из тех, кто бьет земные поклоны богини Велесы в миру следует ее заповедям?
- Опусти взор, ты служительница Велесы, а не крестьянская девка на базарной площади.
"Терпи", опуская взгляд, подумала Вэйна. Глофина разменяла третий десяток, не взирая на постоянные воздержания в еде и посты, жрица имела два подбородка и обвисший живот. Она часто срывала злость на послушницах, а год назад изуродовала лицо служанки, обвинив ее в том, что та целовалась с парнем за воротами храма. Поэтому Вэйна молчаливо смотрела на сложенные ладони, подпрыгивающие в такт карете.
Дом городничего не отличался от других каменных строений. Массивный с тяжелой крышей и совершенно лишенный архитектурных изысков. Парадная лестница покосилась, плитка осыпалась. Но снующая прислуга едва обращала внимание на такие мелочи. Жриц встретили как дорогих и ожидаемых гостей. Правда городничий так и не появился, чтобы лично поприветствовать жриц. Глофина разрешила всем подняться в комнаты и предаться молитвам. Вэйна спрятала улыбку, судя п отдышке жрицы и ее покрасневшему лицу, Глофина собиралась подкрепиться отнюдь не духовной пищей, а затем лечь спать. Что было на руку Вэйне желающей посмотреть город. Отбросив мысли о наказании, Вэйна незаметно выскользнула из дома городничего. Девушка ненавидела чувство липкого страха, ком в горле и дрожь пальцев. Иногда ей казалось, что лучше смерть. Но только иногда...
Предчувствие беды не оставляло. Судя по озабоченным лицам горожан, они тоже были в предвкушении. Набат пробил ближе к вечеру.
Вэйна покинув дом городничего, накинула капюшон на голову, понимая, что в толпе она будет все равно узнана как велеска. И в самом деле, люди поспешно расступались, мужчины старались оказаться по другую сторону дороги. Вэйне было неприятно подобное отношение, ведь в глазах людей девушка видела страх, неприязнь, но не почтение. Вэйна прислушалась к нарастающему шуму и гулу. Поплутав по городу, она направилась вслед за толпой, пока не уперлась в спины. Кто-то обернулся, отошел в сторону.
- Прошу, сестра.
Люди расходились, едва не разбегались от девушки, как от прокаженной. Вэйна задавалась вопросом, что же произошло? Почему она, вернее ее одежда велески, вызывает такую странную реакцию? Наконец-то девушка увидела того, кому внимала толпа. На бочонке из-под рыбы стоял высокий мужчина с пышной бородой. В руках глашатай держал пергамент, который читал уже в пятый раз.
- Приказом всемилостивого короля Неомира с сего дня тринадцатого оберота государственной религией Полевии объявляется культ Велесы. Все иные религии, верования, культы отныне признаются инакомыслием и отступничеством. До конца месяца еретики, которые не желают сменить верования обязаны покинуть страну. Те, кто останутся в королевстве, обязаны отказаться от чуждых Полевии верований. Иначе они подлежат штрафу, аресту и изгнанию из страны. Магия в Полевии запрещается. Ибо это есть занятие не богоугодное, оно разрушает умы. Тот, кто будет уличен в колдовстве, будет немедленно арестован и подвергнут изгнанию демонов...Книги, содержащие магические формулы и заклятия, а также книги, посвященные чуждым Полевии верованиям, должны быть изъяты и подвергнуты сожжению.
Толпа на площади двояко слушала глашатого. Как догадалась Вэйна не единственного. Мир Полевии менялся. И девушка даже не представляла, какие изменения грядут.
Часть жителей, едва дослушав длинную речь глашатого, отправилась по делам. Несколько человек незаметно избавились от магических амулетов. Другие отбросили мощи своих богов, которые попирали ногами. Но толпа уже всколыхнулась. Многие люди подхватили лозунг призывающий очистить город. Призывали к этому мелкие торговцы и ремесленники, нищие и убогие, а также блаженные. Те, кто был обделен в средствах и влачил жалкое существование. Местная знахарка ни о чем, не подозревая, открыла двери, ревущей толпе. Женщина едва успела всплеснуть руками, когда в нее кинули булыжником. Ее подхватили за руки и потащили к зданию ратуши. Женщина заглядывала в лица нищим, которым подавала милостыню, раздавала бесплатно еду и лечебные мази. Она просила о пощаде, но толпа гудела. Один из брошенных камней рассек бровь знахарки и кровь залила ей лицо. Пекарь чью дочь женщина спасла на прошлой неделе, отвернулся и поспешил закрыть окна на ставни, а двери на засовы. Толпа часто не знала пощады. Однорукий солдат призвал всем идти громить кварталы ростовщиков, ведь их занятия противоречили самой сути веры в Велесу.
Толпа разделилась. Люди сметали уличные лотки и врывались в таверны и винодельни. Берениец возглавил шествие в библиотеку. Архивариус с помощником пытались остановить толпу, но были схвачены и избиты. Книги сбрасывали с полок, набивали в мешки и выбрасывали в окна, где толпа уже разводила костры. Архивариус с поломанной рукой обжигая руки бросался к кострам. Толпа глумливо смеялась. Помощник архивариуса пытался увести учителя, но тот кажется был готов разделить судьбу своих книг.
- Это же наше прошлое, наше наследие...Что...что мы оставим нашим детям?
Городничий приказал закрыть ворота, чтобы удержать толпу. Все стражи срочно были вызваны на службу. Но взбесившейся город невозможно было остановить. Ненависть выплескивалась на улицы и витрины.
Вэйна которая видела, как пылали костры, а знахарей и гадалок забивали насмерть, бежала с городских улиц. Девочка не была глупа. Понимая, что этой ночью хламида велески не спасет ее. Люди потеряли человеческое лицо. Этой ночью они были зверями, уничтожающие все на своем пути.
Вэйна бежала и от довольных лиц жриц, которые со злорадством и удовлетворением взирали на озверевший город.
Городничий после ужина закрылся в кабинете, чтобы дописать депешу об успешном выполнении приказа. Культы были запрещены, книги изъяты, гадалки и знахарки арестованы.
Вэйна долго не могла заснуть. Девушка ворочалась в кровати, пока усталость не взяла верх. Но и во сне девушка не нашла покоя. Ее преследовали кошмары. Вэйна в ужасе проснулась, когда увидела Офелию привязанной к помосту с пылающим костром. После этого Вэйна не могла уже заснуть.
************
Офелия поднялась на одну из башен, недоверчиво она смотрела на столб приближающейся пыли. Солдаты...
Уголки губ жрицы задрожали. Как же так. Ведь она предчувствовала беду. Намеки, слухи, перешептывания. Почему же не доверилась интуиции? Почему беспечно продолжала верить в защиту своей богини? Офелия подошла к шкафу, достала флягу с коньяком, сделала один глоток, прислонила лоб к поверхности зеркала. Странно, но настоятельница Весты не могла найти слов, чтобы обратиться к богини.