Страница 319 из 329
– Лучезарные, я знаю, – нетерпеливо перебил его Морти. – Они – люди, пускай и с божественным даром. Не думал, что осколки могут поражать и бессметных. Но Герда рассказывала, что Хозяйка Леса Ягиня, заразившись Мраком, переродилась в Мать Лихорадок Жупелу. Так же было и с вами? Из Пастуха облаков вы превратились в Крысолова-детоубийцу? «Без паствы мы слабеем, предаёмся отчаянию и ненависти. Тогда в нашей защите появляются бреши, и Мрак антрацитовым спрутом пробираемся нам под кожу. Подпитываясь от горечи и обиды, он ломает нас изнутри. Мы становимся самыми страшными из Предвестников», – Пастух пристально посмотрел на Охотника. – А когда Лучезарные возведут одного из вас, павших богов, на Небесный престол, в нём воплотится Повелитель Мрака? – задумчиво хмыкнул тот. «Не из нас, а из вас, – Вотанас ткнул пальцем в грудь Морти. – Сил у нас мало, кровь не та». Морти позвал Безликого. Вот у кого должны быть ответы на все вопросы. «Я говорю лишь то, что ты позволяешь» – напомнил бог. «Боль и скорбь, что я чувствую – они ведь не мои? А видения о вилии и кошмары о гибнущем Небесном городе? Твоего отца ведь тоже поразил осколок?» «Последние бои Войны богов были ужасны. Мрак пробрался в наш дом и соблазнил одного из моих братьев. Тот убил остальных. Меня тогда не было с ними, я создавал своё королевство на Авалоре, надеялся стать человеком и прожить жизнь среди смертных. Горе напомнило мне о долге перед семьёй и всем миром. Я победил брата и заточил его вместе с Легионом в лабиринте Нордхейма, но сам был ранен. Как и Пастух, я устал и надеялся уйти за грань, но тут появился отец. Осколок поразил его через скорбь по погибшим детям, но его воля оказалась настолько крепка, что он смог передать свою силу мне и погрузить меня в тысячелетний сон, чтобы мои раны исцелились. А после он ушёл за грань, так и не став Предвестником. Пастух куда слабее моего отца и не может умереть сам. Загадай ему желание, а после достань из груди осколок, как у ведьмы Милки в Волынцах». «Но подарки богов всегда плохо оборачиваются для смертных». «Это потому что смертные не понимают, что им нужно». «Я сделаю всё, если ты пообещаешь больше не мучить Герду!» «Ты сам её мучаешь. Герда будет с тобой, пока ты этого хочешь. Но как только она начнёт тебя тяготить, я заберу её». Что ж, пришло время довериться и плыть по течению. – Вы исполните моё желание? – спросил Морти. Пастух от удивления открыл рот. Блёклый глаз вспыхнул надеждой. «Неужели ты можешь проводить экзорцизмы? Жнецы шептались об этом, но я не верил слухам…» Охотник сам не верил, а понимал ещё меньше. «О, нет. Я не смогу воскресить твоего отца, – печально качнул головой Пастух. – Это никому не под силу. Но его часть всегда будет жить в тебе». Морти сдвинул брови. Ведь он даже ни о чём подумать не успел! Океан вокруг острова исчез. Теперь кусок суши дрейфовал по воспоминаниям Морти о родительском доме на Авалоре, о заботливых маминых руках, о погибших сестре и брате, об упрёках, высказанных отцу на прощание. О них Охотник сожалел до сих пор. Он зажмурился. Не стоит тосковать по мертвецам, живым помощь нужнее. «Э, нет. В сердечных делах разбираться тоже не проси. Я не сваха и над любовью не властен». Морти широко распахнул глаза. Остров плыл в небе над Мельдау. Тело Морти лежало посреди обожжённых камней. Герда склонилась над ним и целовала лицо, окропляя его слезами. «Да и нужна ли тут помощь?» – снисходительно улыбнулся Пастух. – Это сложно, – пожал плечами Охотник, улыбаясь облегчённо. «Все сложности в твоей голове», – Пастух постучал узловатым пальцем по лбу Морти. На горе Герда коснулась губами уголка его рта. Нет, нельзя больше наблюдать за своей жизнью со стороны. Нужно вернуться как можно быстрее! Какое желание будет достойным? «О, мне нравится ход твоих мыслей!» – воскликнул Пастух. Горная вершина уступила место большому городу с узкими улочками и высокими каменными зданиями. Он разительно отличался от скромной и сплошь деревянной Урсалии. Шумная рыночная площадь с бесконечными рядами прилавков, а рядом обнесённая домами мрачная площадь наказаний с помостом для сожжения колдунов. Это же Ловонид, столица родного Авалора. Остров подплыл к огромному дворцу с широким рвом и башнями-шпилями, уносившимися в ночное небо. Строгая и грозная твердыня Безликого – не чета помпезному Золотому Дюарлю. Крыша растворилась. Остров проплывал над спальней с кроватью под тяжёлым балдахином из золочёной парчи. Внутри угадывалась фигура мужчины. Наверняка раньше эти покои принадлежали королю, но теперь их занимал Авалорский Магистр Голубых Капюшонов по имени Трюдо. Он возглавлял Лучезарных ещё во время войны, а потом передал бразды правления более молодому и могущественному Белому Палачу. – Это я сделаю с превеликим удовольствием, – Пастух простёр руки.