Страница 130 из 145
Когда проснулась, то веревок на мне уже не было. Вместо вчерашней неприметной одежды – нижняя камиза и опостылевшее голубое платье Норны на спинке стула. Я оделась, раз больше ничего не было, и попробовала открыть дверь. Оказалось заперто. Окон в смотровой не было. Выбраться или хотя бы кого-нибудь предупредить шансов никаких. Оставалось только ждать, когда кто-нибудь зайдет.
Примерно через полчаса в коридоре послышались шаги. Я спряталась за дверью. В комнату заглянул Кьел с подносом в руках. Замешался, не увидев меня. Улучив момент, я выпрыгнула из укрытия и сбила его с ног. Рванулась к выходу, но в коридоре меня перехватил Жерард и затолкан обратно в смотровую, бесцеремонно перешагнув через распростертого на полу Кьела. Снова поил своими жуткими сонными зельями, потом поднял мою голову за подбородок и заглянул в глаза:
- Если не будешь сидеть тихо, тебя снова свяжут. У меня дел по горло, я не могу сидеть с тобой дни напролет.
Он ушел. Я пыталась сбежать снова и снова, но за мной неусыпно следили и возвращали обратно. Ничего плохого мне не делали: еду приносили исправно, хотя по-первости я от нее отказывалась, била посуду, кричала, но все оказалось тщетно. Меня не слушали и надо мной посмеивались. Я чувствовала себя одной из сумасшедших из закрытых келий храма Вулкана. Разговаривали нарочито ласково, как с маленькой:
- Ну съешь ложечку, - уговаривала неунывающая Торми. – Знаешь, я тоже поначалу боялась и не хотела, а потом даже своеобразную прелесть во всем этом начала находить. Загадка – эти голоса, болезненная хрупкость, запределье на самом пике наслаждения – мужчины на это падки. Тем паче, что наша судьба гораздо ближе к божественной сфере, чем жалкая участь простых смертных жен.
Надо же как запела наша главная бунтарка. Точно телепаты мозги прополоскали, хотя наверняка мастер Жерард великолепно справился и без этого. Она сдалась, они все сдались. Глупая я, глупая! Постоянно на одни и те же грабли наступаю. Нельзя никому верить, особенно сейчас.
- Можно я отправлю Микашу весточку?
- Мастер Жерард не велел, - печально качнула головой Торми.
Я не стала больше ни о чем просить. Время взаперти тянулось медленнее улитки. Я потеряла счет дням. Обрадовалась только, когда в один вечер ко мне заглянул Жерард.
- Ну что, успокоилась-подумала? – спросил он нарочито радушно, но я уже не обманывалась на его счет. Молчала.
- Радуйся, завтра в городе большой праздник – сможешь выйти на улицу вместе со всеми. Только больше без глупостей, договорились?
Он снова приподнял мою голову за подбородок и заставил заглянуть в глаза, обманчиво улыбчивые и теплые:
- Ну же, давай забудем все и станем друзьями, как раньше. Я помогу тебе пробудить Безликого. Больше никто между нами не встанет, вот увидишь. Ты же сама этого хочешь.
Я отвернулась. Не верила ни слову, да и Безликий… ему тоже. Разочаровалась во всем.
- Завтра пойдешь на праздник, - строго-настрого наказал он, прежде чем уйти.
Что за праздник – не объяснил, явно не из регулярных. А остальные молчали.
Разбудили еще затемно, мыли, умащивали благовониями, одевали в новые, куда более роскошные одежды, заплетали волосы в пышные высокие прически, готовили будто к свадьбе. Даже победоносные войска ордена мы не встречали при таком параде. И молчали, окружая предстоящее событие таинственной зловещей пеленой.
С рассветом нас выпустили из лаборатории и поставили во главе большой праздничной процессии. Одетые дорогие пестрые наряды люди пели и разбрасывали повсюду цветы, поздравляли всех встречных, а многие и вовсе тянулись именно к нам – трем божественным Норнам, чтобы получить благословение. Работа Жерарда во всей красе, без сомнения. Я натянуто улыбалась, надеясь, что если все пройдет хорошо, меня все-таки отпустят. В конце концов я бесполезна, в отличие от Джурии и Торми, я ничего не добилась и уже не хочу. Обидно, конечно, но ничего уже не поделаешь.
Я узнала дорогу на главную площадь, окруженную шикарными дворцами знатных Стражей и украшенную искусными работами лучших скульпторов Мидгарда. И вдруг пришло осознание, душа ускакала в пятки. Я догадалась, что это за праздник. Запоздало обернулась на толпу за своей спиной – нет, даже мой побег ничего не изменит. Я маленькая и слабая, от меня ничего не зависит.
Я остановилась. Остановилась и толпа за мной. Джурия и Торми впереди и то замерли. Я сняла сандалии и пошла босиком. Камни брусчатой мостовой казались раскаленными углями, прожигали пятки до костей, но я шла. Остальные как в трансе тоже снимали сандалии и шлепали по мостовой голыми ступнями следом за мной, даже Джурия с Торми. Я лениво задумалась почему, но тут же забыла и потупила взор – от представшей впереди картины сделалось дурно.
Всю площадь длинными рядами заполонили эшафоты с виселицами, в самом центре – деревянные «троны». Нас вели именно туда, как королев-вершительниц, которые изрекали высшую волю, волю богов. По ней якобы должно было свершиться правосудие. Но моей воли на то никто не спрашивал.
Огромная толпа собралась вокруг. Кажется, здесь был весь Верхний город. В праздничных одеждах, веселые, шутили и смеялись, тыкая пальцами в качавшиеся на балках петли. Меня усадили на один из тронов между Джурией и Торми. Повели вереницы осужденных. Так много я никогда не видела, хотя Жерард вынуждал нас время от времени посещать казни. И вправду, весь Нижний прошерстили. Схватили всех, до кого только смогли дотянуться.
Я узнавала их: добродушного короля разбойников половинчатого Лелю, опустившегося и ставшего жалким без своей своры бездомных дворняг, его мордовороты, не смотревшиеся в сверкании начищенных лат рыцарей такими уж внушительными, попрошаек, бродяг, воров и продажных женщин. Были здесь и братья Хлои: задира Лино, малыш Бурро, которого я когда-то лечила, остальные… Товарищи-единоверцы Ферранте, которых я знала лишь мельком. Все до одного, так много, что рябило в глазах. Грязные, помятые, бледные, со следами побоев. Стражники направляли их к виселицам, зачитывали списки преступлений и приговоров. Я суматошно искала глазами Хлою с Ферранте, но не находила, к своему облегчению. Может, им и вправду удалось сбежать… Тогда хоть что-то было не напрасно.
Я хотела помолиться, но слова застревали в горле, резали разочарованием и неискренностью. Я потеряла веру. Как Ферранте когда-то. А Жерард… он специально решил поиздеваться, показал наглядно, что со мной станет, если не буду слушаться. Что станет со всеми моими друзьями. Которых больше нет.
Зазвонили звонкие колокола храма всех богов, набатом отдаваясь в ушах. Осужденные кричали, сопротивлялись, плакали. Кричали и швыряли в них мусором горожане. Стражники заталкивали на скамейки и продевали головы в петли. С последним ударом скамейки из-под ног выдернули, и висельники обвисли на веревках, судорожно дергая ногами и выпучивая глаза. Площадь пропитывалась страданиями и смертью, а толпа ликовала, плясала на костях. Будто демонов убивали, а не своих же – людей.
Я смотрела и не могла оторвать взгляд. От лика смерти, от ужаса этой бесконечной братоубийственной войны, от несуразности происходящего. В голове мутилось, искажалось. И я уже видела на месте этих несчастных нас, Стражей: отца, брата, сослуживцев Микаша, всех-всех, кого знала и не знала. Их загоняли на костры и сжигали живьем, также приплясывая и ликуя. Плакали ни в чем неповинные матери, орали несмышленые дети, пожираемые злым огнем.
Если нет в вас нужды, зачем вам быть?
Невинных нет.
Кувалды лупили по белоснежным стена Ильзара, откалывали камни, разносили во прах. Горела Библиотеки Экскендерии, унося в небытие несметные знания, рачительно скопленные орденом за тысячелетия. Мир обращался во прах под колесом всеобщей ненависти. Что с одной стороны, что с другой – все равно одинаково. Невинных нет, и правых тоже. Все умирают, все обращаются в ничто от неистовой схватки тьмы с огненным зверем. И остается лишь пустошь несуществования – единственная возможная победительница в этой борьбе.