Страница 18 из 21
- Крамольные ты вещи говоришь, Маяс! Тебя, знаешь, могут сжечь за такие слова!
- Зато если мы через две недели не построим корабль, с нас сдерут кожу или придумают еще что-нибудь более мерзкое, чем сожжение. Так что, право, я уже ничем не рискую. Когда мы построим корабль, я высажу тебя где-нибудь подальше от Муругленда, если, конечно, ты не захочешь лететь со мной.
- Неужели ты в самом деле веришь, что можешь построить такой корабль?
- Я всегда верю в то, что делаю.
- И у тебя никогда ничего не получается, - подумал Альберт, но из вежливости промолчал.
- Слушай, учитель, у меня есть идея! - воскликнул Альберт. - Давай скажем королю, что мы можем достать ему звезду, если он снимет небесную твердь! Ведь он же не сможет ее снять, и тогда он будет вынужден нас отпустить!
- Ты начитался сказок, Альберт. Только в сказках идущие на плаху ставят условия королю. Он не будет снимать небесную твердь. Он просто снимет тебе голову. Нужно строить корабль. У нас нет другого выхода. Лучше помоги мне.
Глава девятая. Звездный корабль и огонь
Две недели перед дворцом кипела работа. Свозили различные указанные Маясом строительные материалы, и алхимик лично давал указания о сооружении корабля. Муругленд никогда ничего подобного не видел. Хотя о кораблях, которые Муругленд, никогда не имевший выхода к морю, требовал в качестве репараций у Вулдахории, все слышали, но о таком не слышал никто. Это было сочетание калоши с ночным горшком, только невероятного размера. В верхней части помещались голуби, воробьи, вороны, куры и прочие птицы, которых удалось изловить по просьбе Маяса. Также корабль украшали паруса, сшитые из старых армейских портянок. Под все это огромное увешанное тряпками сооружение, к тому же и набитое птицами, орущими невероятно мерзкими голосами, была всунута жутких размеров катапульта.
Полет был назначен на воскресенье. Все население города вывалило на площадь. На почетном месте сидел сам король.
Маяс велел Альберту залезать в корабль и запрягать птиц, а сам обратился к жителям с прощальной речью.
Слушайте, жители Муругленда! - сказал он
- Кар! Кар! - послышались в ответ истошные крики запрягаемых Альбертом ворон.
- Этот мир - есть лишь небольшая крупица мироздания...
- Кудах-тах-тах, - завопили куры.
- ... и мы улетаем к звездным мирам, дабы доказать величие космоса и возможности человеческого разума...
- А-аа-аа-а ... Мать вашу, так перетак! - раздались из корабля истошные крики Альберта, которого голубь клюнул прямо в ухо.
В рядах стражников почувствовалось недовольное шевеление, и Маяс понял, что с речью пора заканчивать.
На прощанье я хочу лишь пожелать, чтобы глядя на звезды, вспоминая нас, вы думали бы о вечных вопросах, единственно важных на фоне беспредельной вселенной!
- А именно, о несравненном величии и мудрости нашего короля! - громко пояснил стоявший возле королевского возвышения министр идеологии.
- Да, да! - подтвердил король. - А теперь, Маяс, исполни свое обещание и принеси нам звезду, которая украсит нашу корону!
Маяс понял, что больше ему сказать все равно ничего не дадут, и решил приступить к делу. Он залез в корабль и велел Альберту выпустить запряженных в упряжки птиц. Тут же он дал знак стоявшим при катапульте солдатам. Птицы начали истошно биться на привязи, хлопая крыльями и издавая истошные крики. Катапульта издала жуткий скрип, но подбросить корабль в воздух не смогла. Вместо этого корабль, увлекаемый вороно-голубино-куриной стаей с одной стороны и приподнятый катапультой снизу, накренился, и с жуткими криками, издаваемыми алхимиками, рухнул прямо на помост, где сидел король. Хотя корабль и не попал королю по голове, однако монарх увидел перед глазами звезды, причем сразу все, что имеются во вселенной. Это проломившийся помост огрел его доской по затылку. В следующую секунду на него повалились курицы и вороны, отчего король заметно оперился. В пышном черно-белом оперении и наблюдающим звезды его вытащила из-под помоста королевская стража. Затем стража вытащила из корабля Маяса с Альбертом и утащила их во дворец, не решившись казнить сразу на месте, учитывая странную радостную возбужденность толпы и общую давку, вызванную картиной падения огромной деревянной хреновины под названием "звездный корабль" прямо на короля.
К вечеру по городу ходили упорные слухи, что король убит. К тому моменту Маяс с Альбертом уже заняли почетное место в пыточной камере и королевские министры решали, что с ними делать.
Действия в отношении алхимиков были бы более однозначные и решительные, если бы не король. Король, конечно, не умер, но лишился языка, что, конечно было фигуральным выражением, ибо король доказывал всем прямо обратное, постоянно держа язык высунутым. Также на лице короля отражалось выражение крайнего идиотизма и непонимания окружающего. Это, конечно, нисколько не ухудшало умственные способности монарха и не могло помешать ему управлять страной, но могло создать неверное впечатление у послов и простонародья. Ведь поймите сами, что предъявлять народу короля, показывающего язык, пускающего слюни и дико вращающего глазами, было более чем не желательно. В народе же начали ходить упорные слухи о смерти короля.
Положение становилось критическим.
В ту самую минуту, когда министр идеологии доказывал начальнику дворцовой стражи Ролдану, что самое главное сейчас - это идеологическое направление и успокоение народа, а Ролдан доказывал ему, что успокоения можно достичь только при использовании стражи, в комнату, где заседали мило беседовавшие и плюющие друг в друга слюной министры с красными и перекошенными физиономиями, вбежал потный и бледный как полотно гонец, который стразу прекратил все споры, проорав: "Спасайся, кто может!"
Минут через пятнадцать, когда гонца, наконец, отпоили алкоголем и привели в чувство, он сообщил, что на город движется взбунтовавшийся народ, к которому примкнули воинские части. Сама столица тоже взбунтовалась. Защитить стены не удалось, поскольку начальник городской стражи всегда в целях экономии выдавал солдатам мечи, а стрелы и обед выдавал лишь после боя. Голодные и безоружные солдаты тоже перешли на сторону восставших. Теперь входящие в город бунтовщики вместе со столичными мятежниками, сжигая на своем пути "все символы поганого прошлого", движутся к королевскому дворцу!
Министр идеологии принял известия достойно и с криками "Мы пропали! Мы пропали!" ринулся прочь из комнаты совещаний. Через десять минут он уже покидал пределы дворца. Начальник дворцовой стражи Ролдан отнесся к ситуации более рационально, и вызвав палача, которому велел спуститься в пыточную камеру и умертвить пленников, также покинул дворец, предварительно захватив с собой королевскую казну.
Сделал он это, опять-таки, самым спокойным и рациональным образом. Взяв у короля ключи от казны, Ролдан сообщил монарху о бунте, но увидев счастливое лицо самодержца, пускавшего пузыри изо рта, решил не беспокоить самодержца и оставил его лежать на кровати. Как уже было сказано, минут пятнадцать спустя, Ролдан покинул дворец вместе с казной, дав стражникам приказ защищать короля до последней капли крови.