Страница 45 из 54
Сегодня на оперативном совещании Орлов сообщил, что операция, начало которой уходило в далёкие тридцатые годы, подошла к стадии завершения.
-Подводим итоги, - сидя, как всегда спиной к свету, начал совещание Орлов, - твои выводы, Вацлав?
-Поездка Стоцкой в Одессу обстановку не прояснила. Собранные на Рюйтеля материалы говорят, что он не имеет отношения к Штефану Палену.
-Но доля сомнения всё же остаётся?
-Да, товарищ Орлов, сомнения есть. Но очень незначительные. У нас в архиве были отпечатки пальцев Палена. К сожалению, этот раздел архива тридцатых годов был утрачен во время пожара в блокаду. Был послан запрос в отделение милиции, куда в 1969 году доставили задержанного, назвавшегося Палёновым Степаном Ивановичем. И здесь нас постигла неудача. Из-за известной вам реорганизации некоторые материалы были списаны и уничтожены и сравнить отпечатки пальцев Иво Рюйтеля с отпечатками Штефана Палена не представляется возможным. Поэтому, считаю, разработку направления Рюйтель - Пален надо отложить как несостоятельную.
-Допустим, ты прав. Но не будем окончательно отказываться от этой версии. Что с Францем Паленом?
-Франц Пален, - криво усмехнулся Вацлав, - исполняет роль любящего дедушки при дочери Стоцкой, не отходит от неё ни на шаг.
-Да, несомненно, он нам мешает. Убрать бы его куда... Мы подумаем об этом. Теперь Стоцкая. Что у неё?
-Ничего. Переживает поездку в Одессу, вся в тоске и печали...
-Ты не очень-то резвись, - оборвал племянника Орлов. - Нам результат нужен. Начальство требует завершения операции. Если я правильно понимаю, нам особо докладывать не о чем.
-Надо было сразу эту Стоцкую взять и поработать с нею, - проворчал Вацлав.
-Тут не только в Стоцкой дело. Работать надо и с её дочерью. Они обе представляют интерес для нашего отдела. Насколько я понял объяснения наших специалистов, это отличный биологический материал. Но есть одно "но"! Мы так ничего и не узнали об этой истории с сундуком. Ничего, кроме какой-то чертовщины. Это, товарищи, несерьёзно. Думаю, надо предпринять кое-какие действия, чтобы напоследок расшевелить эту компанию. Таким образом, мы выходим на финальную стадию операции.
Придя домой и порадовавшись, что "любимой" Викуси нет дома, Вацлав, легко открыв дверной замок комнаты Стоцких, решил ещё раз поковырять чёртов ящик. Он вертел его и так и эдак, пытался лезвие перочинного ножа протиснуть в почти незаметную щель и так увлёкся этим занятием, что не услышал лёгкого стука в дверь. Вика вошла в комнату и с удивлением уставилась на Вацлава.
-Ты что тут делаешь?
Вацлав вздрогнул и чуть не выронил ящик. Он чертыхнулся про себя:
-Сама видишь - пытаюсь открыть этот ящик. Кира давно просила.
-А как ты сюда вошёл?
-Было не заперто, - сходу придумал он.
-Вацлав, а ведь ты врёшь, - вдруг сказала Вика и задумчиво прибавила: - я давно заметила, что ты не просто так Кириными делами интересуешься. Что тебе от неё нужно?
-Глупая ты, Викуся, - он улыбнулся широкой улыбкой, - зря ты ревнуешь. Нужна мне твоя Кира - как же! "Ты у меня одна, словно в ночи луна..." - пропел он фальшиво, но по тому, как сузились и забегали его глаза, Вика поняла - выкручивается и опять врёт.
-Всё ты врёшь, Вацлав Иванов! И я всё расскажу Кирке, когда она придёт, - она развернулась и пошла вон из комнаты.
Вацлав выругался: как это сейчас некстати! И поспешил следом за Викой.
Сегодня утром они втроём - Кира с Шурочкой и Серёжа - встретили знакомую пару всадников, привычно поздоровались с ними. Серёжа, проводив "своих девочек" в школу, отправился в консульский отдел. Все бумаги по делу предателя и провокатора по кличке "Chiot" были собраны, подшиты в специальную папку. Там же лежало донесение Франца Палена о том, что ему удалось идентифицировать личность сотрудника известной организации Александра Григорьевича Орлова. Это нацистский агент Шарло, он же "Chiot". Эту папку следовало отправить дипломатической почтой. Копии документов он собирался передать лично при встрече сотруднику КГБ в Москве в присутствии представителя посольства. Поездку в столицу он планировал на понедельник. Вечером в воскресенье "Красной стрелой" умчится в Москву, решит там все вопросы и в четверг, в крайнем случае, в субботу вернётся в Ленинград. Он, в конце концов, завершил дело, начатое тридцать лет назад. Хорошо бы увидеть суд над мерзавцем, только этим, к несчастью, уже не вернуть Франсуазу!
Савельева стояла у лестницы, ведущей наверх, и вместе с дежурным учителем проверяла наличие сменной обуви у учеников. Её зычный голос перекрывал шум школьного вестибюля. Она успевала заглядывать в сумки и портфели, вылавливала нарушителей, забирала у них дневники (уже собралась солидная стопка) и одновременно учила уму-разуму всех появляющихся в её поле зрения учителей. Заметив Киру, она, как гончая, сделав стойку, зловещим тоном прошипела:
-Зайдёте ко мне, и немедленно!
Кира втянула голову в плечи и поплелась наверх. Что ещё предъявит ей Савельева? Явно ничего хорошего.
Кира не ошиблась. Когда она, постучав, вошла в кабинет директора, та грозно глянув на неё, сурово произнесла:
-Садитесь сюда, - кивнула в сторону журнального столика, - вот вам бумага, вот ручка. Пишите заявление.
-Какое заявление? - посмотрела на директрису Кира.
-Заявление на моё имя об увольнении по собственному желанию. Можете написать, что по семейным обстоятельствам. Это всё, что я могу для вас сделать, хотя вы этого и не заслуживаете.
-Да с какой стати я должна писать заявление об увольнении? - возмутилась Кира. - Что такого я натворила, по-вашему?
-И вы ещё спрашиваете? Не стыдно? Вот какова нынешняя молодёжь: циничная, лживая, ленивая - ничего святого нет.
-Послушайте, хватит меня оскорблять! Объясните, в чём моя вина.
-А то сами не знаете! - тяжело вздыхая, Савельева прошлась по кабинету, при этом брошь в виде крупного янтарного паука, как живая, шевелилась у неё на плече. - Поступил сигнал о вашей связи с гражданином иностранного государства.
-Это вы на господина Палена намекаете? Вы же видели его и знаете, что он пишет статью...
-А что, все пишущие статьи иностранцы живут с теми, о ком пишут? - ехидно поинтересовалась Савельева. - Не морочьте мне голову! Знаете, как у нас поступают с валютными проститутками? Сто первый километр теперь вам светит.
-Какой километр? Что вы несёте? - от всего этого Кира даже начала заикаться.
-Язык свой придержи! - взвилась Савельева, - Свидетелей полно: у тебя он живёт, твой журналист.
-Не смейте мне тыкать, - у Киры задрожали губы.
-Ну что ж повторю: вам, - она выделила это "вам", - вам теперь светит сто первый километр - это раз. Вас лишат родительских прав - это два. Коллектив школы не желает видеть вас среди своих работников - это три. И четыре: вы прогуляли несколько рабочих дней, следовательно, нарушили трудовую дисциплину и подлежите увольнению.
-Ничего не понимаю, - помотала головой Кира, - всё, что вы говорите - полная чушь. И ничего я не прогуливала. Вы же сами подписали моё заявление на отпуск за свой счёт...
-Никакого заявления я и в глаза не видела, - торжествуя, она ещё раз прошлась по кабинету, - но мы не злые люди. Мы хотим добра всем, даже таким, как вы. Мы закроем глаза на ваши шашни с иностранцами, мы даже не станем преследовать вас из-за прогулов. В понедельник начнёте сдавать фонды новому библиотекарю. А сейчас пишите заявление об увольнении по собственному желанию.
Кира написала заявление, директриса широким росчерком наискосок наложила резолюцию: "Уволить по собственному желанию с 10 декабря 1975 года":
-Вы свободны, - неприязненно пробурчала она, и Кира, оглушенная этой сценой и чувствуя себя бабочкой с оторванными крыльями, поползла к себе в библиотеку. Если бы можно было сейчас залезть под душ и смыть ощущение грязи от общения с Савельевой, она бы это сделала. Но душа в библиотеке не было. Она присела на краешек кресла в уголке старого Петербурга и тупо уставилась на блестящие стёклышки пенсне. И что теперь? Искать новое место? Почему они взъелись на неё? И на Шурочку тоже? Кому перешли дорогу? Допустим, Савельевой нужно посадить сюда кого-то из своих. Школьная библиотека - тихая гавань, место почти блатное. То, что Кира получила его после нескольких лет работы здесь уборщицей, - заслуга прежней директрисы. Тогда никто из администрации - ни завучи, ни местком - никто не шпынял её. И вдруг разом все на неё ополчились. Ну ладно бы сказали, что работает плохо. Так нет же, сочинили грязную историю - связь с иностранцем.