Страница 26 из 27
– Н-нет, н-не у-убивай м-меня! – взмолился Азат, сползая с кресла и становясь на колени. – Я… я…
– Выкладывай, чего знаешь, подлец! – потребовал Митрофан строже. – Только правдивый рассказ о Кузьме спасёт твою подленькую жизнь. Но если я почувствую ложь в твоих словах, поверь, церемониться с тобой не буду!
Мавлюдов медленно поднялся с колен и тяжело опустился в кресло.
– Спрашивай, – сказал он. – Расскажу всё, если дашь слово, что оставишь меня в живых.
– Не в твоём положении ставить мне условия, «товарищ Рахимов», – возразил Митрофан с едкой усмешкой. – Но я не трону тебя ни словом, ни делом, если скажешь всё, что мне необходимо знать.
– Кузьму я нашёл случайно, – закрыв глаза, начал Азат. – За двадцать лет я забыл о его существовании, а тут… Как-то один высокопоставленный пациент приехал ко мне на процедуры и, пока ему их делали, он трещал без умолку. Еще он торопился попасть на завод, чтобы принять участие в приёме новых членов партии.
– И про Кузьму он тебе тоже рассказал? – усмехнулся недоверчиво Митрофан. – Так, мол, и так, некий товарищ Малов хочет вступить в члены ВКП(б)?
– Нет, он разрешил мне полистать личные дела кандидатов, которые были сложены в его портфеле, – вздохнул, отвечая, Азат. – Вот так и попало мне в руки личное дело кузнеца Антона Мартынова.
– Кого? – не понял Митрофан. – А он-то здесь при чём?
– При том, что в фотографии, обнаруженной мною в личном деле кандидата Мартынова, я узнал физиономию Кузьмы Малова. Да, прошло много времени с нашей последней встречи, но я без труда узнал его.
– Вот как значит, – задумался Митрофан и остановил взгляд на Мавлюдове. – Ну и? Что было дальше?
Азат пожал плечами.
– Да ничего особенного, – сказал он. – Мне очень захотелось увидеть «земляка» Малова и…
– Испортить ему жизнь, понятно, – закончил за него Митрофан. – И ты уговорил пациента взять тебя на собрание, так ведь?
– Нет, я сделал так, что пациент сам попросил меня съездить за него на собрание, – вздохнул Азат и потянулся за запечатанной бутылкой вина. – Я напугал его якобы ухудшимся состоянием здоровья и настоятельно порекомендовал провести день в постели. Вот он и попросил меня слёзно поучаствовать за него на заводском собрании.
– Как это взял и попросил? – Удивился Митрофан. – Его что, в обкоме некем было заменить?
– Конечно, замена бы нашлась, кто бы сомневался, но… – Азат развёл руками. – Мой пациент почему-то предпочёл не сообщать в обком о своём «недомогании». У них там порядок жёсткий, и каждый любым способом держится за своё место.
– И ты это учёл, запугивая клиента, – хмыкнул Митрофан, сделав несколько глотков коньяка.
– Да, – кивнул Азат, откупоривая бутылку. – Я сделал всё, чтобы встретиться с Антоном Мартыновым и лично убедиться, что он – это Кузьма Малов!
– И, чтобы он вдруг не переломал тебе рёбра, вызвал на подмогу НКВД? – с издёвкой поинтересовался Митрофан.
Прежде чем ответить на его вопрос, Мавлюдов поднёс к губам горлышко бутылки и выпил за раз половину её содержимого.
– Да, я позвонил знакомому из НКВД, – сказал он, вытерев рукавом губы.
– Ну и? – подался вперёд Митрофан. – Это ты дал им команду арестовать Малова?
– Да, это сделал я, – не стал отпираться Азат, прикладываясь к бутылке. – Я собирался до смерти запугать «господина судебного пристава», чтобы он… чтобы он…
Закатив глаза, Мавлюдов откинулся на спинку кресла и захрапел. Глядя на него, Митрофан понял, что будить его, пока не проспится, бесполезно. Досадуя на себя за то, что позволил ему напиться, он допил коньяк из своей бутылки. Проведя в задумчивости несколько минут, он решил дождаться утра, чтобы закончить разговор с Азатом и принять решение, как поступить с негодяем после того, как вытянет из него интересующие его сведения.
19
В дверь трижды тихо постучали, затем щёлкнул замок. Появившийся Дмитрий скинул с плеч мокрый от дождя плащ и подошёл к матери.
– Как долго тебя не было, сынок, – сказала Маргарита. – Я как на иголках провела всё это время.
– Я мог бы задержаться и надольше, мама, – ответил Дмитрий. – А теперь, скажу вам, дела наши совсем плохи.
– Ничего, всё уладится, – сказала Маргарита, бледнея. – Главное, мы все живы и в относительной безопасности.
– Вот именно, в «относительной», – с горькой усмешкой согласился сын.
Маргарита натянуто улыбнулась и погрозила ему пальцем.
– Ты не вежлив, Дима, – сказал она. – Ты не хочешь поздороваться с отцом? Я ведь не одна в тревоге дожидалась твоего возвращения.
Кузьма спокойно сидел на диване, молча наблюдая со стороны за встречей матери и сына, но лицо его было задумчивым, – казалось, он над чем-то размышляет.
– Прости, папа, – подошёл к нему Дмитрий и протянул руку. – Никак не привыкну, что ты у меня есть.
С каменным лицом Кузьма поздоровался, и эта отчуждённость насторожила Маргариту.
– Можно узнать, о чём думает Кузьма Прохорович? – спросила она, присаживаясь в кресло у окна.
– Да ради бога, – ответил Кузьма угрюмо. – Я обдумываю то, что будем делать дальше. Не вечно же нам прятаться в этой «собачьей конуре»?
Маргарита побледнела, но решительно тряхнула головой, словно хотела придать мыслям иное направление.
– И что, есть какое-то предложение? – поинтересовалась она.
Кузьма промолчал и пожал плечами.
– Человек, который должен был перевести нас через границу, на встречу не пришёл, – сказал Дмитрий спустя некоторое время. – Это может означать только одно – или он обманул нас, давая обещание, или с ним что-то случилось.
– Мы предвидели, что подобное может произойти, – вздохнула Маргарита. – Пусть уж лучше так, чем нас схватили бы с ним вместе и упрятали за решётку.
– А на границе с Финляндией неспокойно, – продолжил Дмитрий. – Когда я ждал поезд, увидел два воинских эшелона. Тут же я случайно подслушал разговор железнодорожников. Так вот, составы направляются в сторону Выборга, а точнее, к границе.
Среди воцарившегося молчания слышался только дробный стук дождя, хлеставшего по окнам.
– Всю ночь напролёт я вспоминал наше с тобой прошлое, – вдруг заговорил Кузьма, обращаясь к Маргарите. – Сон так и не пришёл ко мне…
– О чём это ты? – спросил Дмитрий, не уловив смысла фразы отца.
– Ты, наверное, вспоминал только плохое, – с печалью в голосе проговорила Маргарита. – А ведь было и хорошее, о чём я люблю вспоминать чаще всего.
– Можно поинтересоваться, о чём это вы? – с недоумением обратился к родителям Дмитрий.
– Отец говорит, что всю ночь вспоминал наше прошлое, – пояснила Маргарита. – Думаю, что тебе сейчас неинтересно сидеть с нами и слушать наши воспоминания…
– Тогда я пойду, посплю, – сказал Дмитрий, вставая. – Я так набегался за день, что валюсь с ног. Да и перекусить чего-нибудь не мешает. Желудок урчит, аж за километр слышно.
Он вышел из комнаты и прикрыл за собою дверь. Маргарита подошла к секретеру и достала коробку. Сняв крышку, она извлекла из неё револьвер и протянула его Кузьме.
– На-ка, возьми, – сказала она. – Может быть, пригодится.
– Что это? – удивился он. – Ты что, снова предлагаешь мне взять в руки оружие?
– Да, предлагаю, – вздохнула Маргарита. – Мы попали в очень серьёзную ситуацию и… Если нас поймают, то не избежать пыток и расстрела.
Кузьма поднял револьвер, прицелился в окно и опустил руку, так и не нажав на курок.
– А теперь убери куда-нибудь, – посоветовала Маргарита.
Кузьма сидел на диване безмолвный и неподвижный, уставившись на револьвер. Он уже всё понял, но не мог произнести ни слова: настолько сильна была над ним власть этой женщины, что он не мог испытывать к ней ни неприязни, ни злости. А тут ещё новости, которые принёс с собой Дмитрий, так озадачили его, что…
– Ты чего так смотришь на наган или видишь впервые? – усмехнулась Маргарита. – Убери его с глаз долой, и пойдём ужинать.