Страница 60 из 61
Заиграла музыка, и они начали объявлять имена дебютанток, которые выстроились перед нами. Я посмотрела на Колтона, и он мог увидеть это на моем лице. Я запнулась, и его губы сложились в тонкую линию, но он кивнул. Он понимал, и я пожалела его, потому что знала, что он надеялся, что мы сможем быть вместе. Он подарил мне полуулыбку сожаления.
Ведущий назвал наши имена, но я стояла, как вкопанная. Мой разум был в другом месте, строя планы. Я чувствовала головокружение от мыслей и волнения. Лицо Колтона смягчилось, и он схватил меня за руку и подтолкнул.
— Просто пройди через это, — сказал он. — И тогда ты будешь свободна.
Я сделала глубокий вдох. Я хотела сбежать. Я хотела спуститься по лестнице и убежать обратно в Калифорнию. И я возвращалась. Теперь я знала это и улыбалась.
— Мне жаль, — сказала я ему
— Не стоит.
Мы спустились по лестнице к нашей чепуховой славе. Бальный зал был великолепным, оформленный в чрезмерной дебютантской роскоши. Столовое серебро и хрусталь сверкали и мерцали. Люстры светились. Тонкий фарфор поблескивал. Цветочные композиции украшали столешницы и заполняли все доступное пространство.
Мы шли по главной лестнице под классическую музыку, и я улыбалась. Мое сердце впервые распирало от счастья с тех пор, когда я вернулась в Саванну. Потому что я не должна была оставаться здесь. Потому что мне было девятнадцать, и я могла вернуться в Калифорнию и начать все заново.
Как только мы дошли до подножья лестницы, огромная белая дверь в зал с грохотом распахнулась.
Удар металла и древесины разнесся по огромной комнате, и все повернулись, чтобы посмотреть, что произошло.
В зале образовалась тишина, как только четверо татуированных мужчин и одна злющая рыжая зашли в зал.
Я ахнула.
Застыв на месте, я наблюдала, как Хит идет по греческому кафельному полу к подножью лестницы, где стояли мы с Колтоном. Мое сердце остановилось. Его взгляд встретился с моим и не покидал его, пока он шел через коридор людей ко мне. Его лицо было непроницаемым. Но язык его тела безошибочно говорил. Он пришел за мной.
— Что ты здесь делаешь? — прошептала я, не думая, что он услышит из-за расстояния между нами.
— Когда ты ушла, я забыл тебе что-то сказать, — ответил он.
Из-за его вида я едва могла дышать. Он был великолепным. Черные брюки. Футболка без рукавов. Сильные мускулистые руки. Цепочка для бумажника покачивалась, пока он шел ко мне через комнату. Мое сердце остановилось.
Это был еще один из тех моментов Хита Диллинджера.
Казалось, прошла целая вечность, прежде чем он добрался до меня. Но когда он сделал это, то в два шага достиг меня, взял мое лицо в руки и обрушил свои губы на мои.
Вспышки взрывались и танцевали под моими веками, пока его язык посылал волшебство по моему телу. Мир исчез вокруг нас, и я потерялась в теплоте его поцелуя. В один безумный момент я была нигде и везде.
Он отстранился, и я почувствовала головокружение. Кто-то где-то кричал.
— Что ты делаешь? — сказала я, потрясенная и ошеломленная тем, что происходило и сильными эмоциями, бурлящими внутри меня.
— Я думаю это очевидно. — Он усмехнулся, но затем стал серьезным. — Я люблю тебя, Х-бомба. Мы принадлежим друг другу. Ты и я.
Я посмотрела на множество пораженных лиц. Возле гигантского дверного проема Пайпер выглядела так, будто едва сдерживала себя.
— Если ты не заметил, то я немного занята, — прошептала я.
— Ты уже закончила? — на его щеках появились прекрасные ямочки. — Потому что я приехал, чтобы забрать свою девушку домой.
Я выгнула бровь от его дерзости.
— Вот так просто?
— Да. — Он усмехнулся. — Вот так просто.
Его губы снова нашли мои, и я не могла не раствориться в нем.
— Подождите одну чертову минуту! — голос моего отца раздался эхом по залу, когда он ворвался с двумя крепкими охранниками. — Что, по-твоему, ты делаешь?
— Все в порядке, пап, — сказала я, только начиная понимать, где мы находились, и реакцию людей стоящих вокруг нас. Растерянность, неверие, гнев и страх или даже ужас излучали дебютантки и их гости. Поколение достатка и власти собрались в зале. И напыщенный Хит, который пришел без приглашения. Все это было не только неслыханным нарушением протокола дебютантского бала, но огромной брешью в системе безопасности, которая спровоцировала защитную реакцию у охранников и моего отца.
— Это Хит.
— Мне чертовски наплевать кто он. Он не может просто ворваться и устроить сцену. У них нет права находиться здесь. Никакого чертового права.
Хит стоял напротив моего отца, и они смотрели друг другу в глаза. Мой отец был крупным мужчиной. Но и Хит не уступал ему в росте и был гораздо шире в плечах.
— Сэр, я прошу прощения за свое вторжение. Но это не может ждать. Я люблю вашу дочь, и я не могу жить без нее. — Он отвернулся от моего отца, чтобы посмотреть мне в глаза. — Она — все для меня, и я уже потратил впустую слишком много времени на ошибки. Но все меняется здесь и сейчас. Это то, где мы начнем нашу совместную жизнь.
— Есть время и место для этих вещей, сынок, и это не оно, — сказал мой отец. — Теперь, когда ты сказал свое слово, ты и твои друзья должны уйти. От того, что я слышал о тебе от Харлоу, ты хороший парень. Но хорошее не остановит меня от того, чтобы выбросить твою задницу отсюда.
— Я люблю его. — Я сфокусировала свой решительный взгляд на отце. — И я хочу уйти.
Я знала, что он думал о нашем разговоре, о слезах и муках, которые он видел у меня, потому что его лицо, наконец, смягчилось, и он кивнул.
— Ты всегда была упрямой. Даже будучи ребенком. Но ты не ребенок, Харлоу. Это реальная жизнь. Ты должна думать о том, что ты делаешь, и как это влияет на всех вокруг вас.
— Я не хочу жить без него, — сказала я. — Это мой шанс.
Он знал, что я имела в виду. Это был мой шанс на счастье, которое ускользнуло от него, когда моя мать забеременела и потеряла любовь всей своей жизни. Он всегда будет задаваться вопросами о том, как могла сложиться жизнь. И я была уверена, что он не хотел этого для меня.
Он посмотрел на меня теми же глазами, как у меня и, наконец, кивнул. Он знал, что моя воля была намного сильнее, чем все, что он мог сказать, чтобы остановить происходящее. Он повернулся к Хиту.
— Я могу положиться на тебя, что ты позаботишься о ней, сынок?
— Да, сэр. Да, можете. — Широкая улыбка Хита была ослепительной. Он поднял меня в своих крепких объятиях и опустил на греческую плитку. — Ты готова ехать домой?
С моего лица не сходила улыбка, и я кивнула, пока волнение прокатывалось по мне.
— Если бы я сейчас отказалась, то ты бы разочаровался?
Он широко улыбнулся, отчего на его лице появились те прекрасные ямочки, когда крепко сжал мою руку.
— Ты моя девушка, Х-бомба. Позволь мне отвезти тебя домой.
— Ты всегда говоришь правильные вещи, Хит Диллинджер.
Я повернулась, чтобы посмотреть на Колтона, который по-рыцарски улыбался и кивал.
— Спасибо, — тихо сказала я ему. Его улыбка была печальной, но я знала, что он был счастлив за меня.
Мама оказалась нашим последним препятствием. Она и три дамы-дебютантки из комиссии заблокировали наш путь. На ее лице было чистое презрение. Я не ждала, пока она заговорит. Я подошла к ней, взяла ее руки и прошептала ей на ухо:
— Я не могу закончить, как ты. Он мой Уилл Старлинг.
Она открыла рот, собираясь заговорить, но сжала его в тонкую линию. Я не знаю, из-за того ли это, что она услышала имя своей потерянной любви или из-за того, что она услышала это от меня. Но она ничего не сказала и вздернула подбородок, чтобы приготовиться к своим собственным воспоминаниям.
Вполне вероятно, что она никогда не простит меня за это. Она будет обсуждать это с городом в течение нескольких лет. Люди всегда будут помнить, что я уехала с бала дебютанток, и она будет в постоянном позоре. Я не хотела этого. Я не хотела расстроить или смутить ее. Но я не хотела больше быть без Хита.