Страница 58 из 61
Я нахмурилась. Я не могла представить себе жизнь с таким сожалением.
Или то, что моя равнодушная мать была способна на такую любовь.
— Однажды, я спросил ее, какие итоги она подведет в своей жизни, и знаешь, что она ответила? — он смотрел, как я качаю головой. — Она посмотрела мне прямо в глаза и сказала: «С сожалением, Жан-Жак. С полнейшим сожалением». Это были ее слова.
В тот момент я ощущала огромную жалость к своей матери. Пока мой отец был необычайно чутким.
— Я знал, что она чувствовала, — сказал он. — Я смотрел, как Мэри-Бет выходит замуж за местного мужчину и создает с ним прекрасную семью. Все время сожалея, что это было не со мной.
Мой отец никогда раньше не открывался мне. Этот разговор был откровенным и полностью неожиданным, но честным и искренним. Трудно было представить грозного Жан-Жака Монтмарта юным, влюбленным в местную красотку и поглощенным сожалением. Его пугающая внешность противоречила его эмоциональному прошлому.
— Моя жизнь была омрачена сожалением, Харлоу. Я научился принимать это. Но твою мать это изменило. Когда-то она была харизматичной и остроумной женщиной. Веселой. Беззаботной. Настоящей красоткой. — Он вздохнул и печально посмотрел. — Но то, что мы сделали тем летом, уничтожило четыре жизни. Конечно, у нее есть три чудесных ребенка. И только из-за этого я смог принять все. Но твоя мать не справилась с потерей настоящей любви. И это сделало ее черствой.
Он осушил стакан, поставил его на стол и наклонился ко мне.
— Несмотря на мое принятие того, куда меня привела жизнь, я не мог перестать думать. — Он взял мою руку. — Я не хочу этого для своей дочери. Я не хочу, чтобы она скиталась. Всегда сожалея. Я хотел бы, чтобы она сделала все по-другому. Потому что это съест твою душу и изменит тебя. Сожаления — это мощная вещь, Харлоу. Оно может разъесть твою стальную волю.
Я нахмурилась, уставившись в свой брэнди.
— Я так запуталась. Я скучаю по нему. — Я подняла взгляд. — Мои друзья в Калифорнии, и Бриджет... они все мне идеально подходят. Но еще я боюсь, потому что он разбил мне сердце, и если он сделает это снова... Я не уверена, что когда-либо буду готова подняться.
— Мы всегда поднимаемся, Харлоу. Это человеческая натура. — Небольшая улыбка играет на его губах. — А ты слишком упряма... слишком похожа на своего старика, чтобы не подняться снова.
— Мне трудно без него.
— Тогда почему ты без него?
— Потому что он разбил мне сердце.
Он кивнул. Мои собственные аквамариновые глаза смотрели на меня. Хотя они были гораздо мудрее.
— Итак, ты приняла решение?
Я торжественно кивнула и отвернулась.
Он вздохнул.
— Ты также прекрасна, как и упряма.
— Нет, я не в настроении быть снисходительной.
— Я умный мужчина, Харлоу. Это сделало меня чрезвычайно богатым. Знаешь почему? Потому что я всегда тщательно рассматриваю каждую сторону, прежде чем принять решение. И как только я принял его, я стою на своем. Ты готова стоять за свои решения остаток жизни?
22 глава
ХАРЛОУ
Вопрос моего отца долго еще трезвонил в моей голове после того, как вечером он ушел. Я сидела на большом окне с видом на пруд. Луна была высоко и заливала комнату белым светом.
Завтра будет бал дебютанток. Я металась по всем направлениям. На самом деле, не было ничего нового, учитывая, что мой разум и сердце постоянно перетягивали канат.
Я вздохнула, встала и ушла из кабинета. Как только я поднялась по большой лестнице, меня остановил шум, доносящийся сверху. Я очень тихо стояла и слушала. И я точно знала, что это было. Вместо того, чтобы отправиться в свою спальню, я пошла в комнату Харпер и подошла к большому открытому окну на дальней стене с видом на ручей.
— Попалась, — сказала я своей сестре-ниндзя, которая залезла снаружи на решетки. Она была почти наверху.
— Вот черт, — ахнула она. Затем, понимая, что это всего лишь я, она залезла через подоконник в комнату. — Боже, Харлоу, ты до смерти меня напугала.
— Что, по-твоему, ты вытворяешь?
— Отдыхаю. — Она перевела дыхание. — Я была с Купером.
Купер был ее парнем. В любом случае, на этой неделе. Моя непокорная сестра не из преданных.
Я прислонилась к подоконнику и скрестила руки и ноги.
— По крайней мере, скажи мне, что ты осторожна.
Нет смысла упрекать ее, чтобы она удрала из дома. Господь знает, что я делала это много раз с Колтоном.
Харпер усмехнулась, когда прошла через комнату к кровати и сняла обувь.
— Конечно, осторожна. Я ни за что не влюблюсь в этого парня. Я имею в виду, Купер красавчик и все такое, но он не совсем яркий. Если он грохнется на землю, то промахнется.
Я подняла бровь, как Скарлет О`Хара.
— Я не имела в виду быть осторожной со своим сердцем. Я имела в виду быть осторожной в сексе.
Боже, когда я стала родителем?
Харпер развернулась.
— С Купером? — она сняла джинсы и топ, оставшись стоять только в нижнем белье. Скромность не была сильной стороной Харпер. — Если ты думаешь, что я что-то дам такому парню, как Купер Стоун, то ты еще безумнее, чем считает мама.
Теперь поднялась другая бровь.
— Мама считает, что я безумна?
— Как бегающая ящерица на дороге.
Она надела большую футболку, а затем села на край кровати, перебрасывая свои волосы через плечо и заплетая их. Я села с ней рядом.
— Да, ну, если я сошла с ума, то это из-за дебютантского дерьма. Как будто я вернулась из Калифорнии в сумасшедший город.
— Мама говорит, что тебе не нравится это, потому что ты слишком упряма, чтобы даже попробовать.
— Безумна и упряма. Мама была в ударе.
Она прекратила заплетать.
— Ты скучаешь по Калифорнии?
Бум. Снова эта боль. Давайте смотреть правде в глаза. Каждый раз, когда я думала об этом, кратер в груди становился все больше.
Я кивнула.
— Да.
Харпер знала о Хите. Ну, не все. Но она знала, что я встретила кое-кого и что оставила его. Очевидно, она подозревала это, но вороша прошлое, мне сложнее будет двигаться дальше. Хита не существовала в этом доме. И для меня легче преодолеть его, если все так останется.
— Ты думала о возвращении?
Я кивнула и затем вздохнула.
— Каждый день.
— Ну, я думаю, это безумие, что ты даже вернулась. Когда мне исполнится восемнадцать, я свалю отсюда. Ни за что мама не заставит меня пройти через эту дебютантскую чепуху. Я убегу прежде, чем позволю этому случиться.
— Она найдет тебя.
— Может быть. Но ей придется тащить меня домой за лямку бюстгальтера, потому что я не вернусь домой добровольно.
Она подумала минуту.
— Если ты вернешься в Калифорнию, могу я занять твою комнату?
— Я не вернусь в Калифорнию.
— Жаль. Твоя комната намного лучше моей.
— Это потому, что наши родители любят меня больше.
Она усмехнулась и толкнула меня плечом. Но ее улыбка увяла.
— Почему ты вернулась сюда? Ты несчастна.
— Нет, это не так.
Она усмехнулась.
— Харлоу, ты выглядишь так, будто ехала верхом и была брошена на произвол судьбы.
— Это не так, — протестовала я. Так ли? Я имею в виду, я была так плоха? Я нахмурилась. — Да что ты вообще знаешь в свои шестнадцать?
Теперь она вскинула свои брови.
— Я шестнадцатилетняя, а не слепая. — Она залезла на кровать и натянула одеяло. — Если бы я была на твоем месте, то я бы первым рейсом поехала в западном направлении.
— А если бы я была тобой, шестнадцатилетней, то не беспокоилась о бале дебютанток еще два года. — Я усмехнулась и встала, склонилась над ней, чтобы поцеловать ее в лоб. — Спокойной ночи, сестра.
Она улыбнулась мне на подушке.
— Однажды я уеду в Калифорнию и никогда не вернусь.
— Тогда единственное, на что я надеюсь, что Калифорния будет готова.
В тишине своей комнаты я сидела у большого окна, облокотившись на подоконник. Эта неделя была особенно утомительной из-за примерки платьев, танцевальных классов и гала-репетиций. Я знала, что мне нужно отдохнуть. Но я ненавидела закрывать глаза. Потому что когда я это делала, я видела его, и в моей груди появлялась боль на месте большой гребаной дыры, где должно быть сердце.