Снежный поцелуй

Он, действительно, совершенно не чувствовал вкуса того, что ест. В его мозгу молоточком звучала одна фраза: «Я должен сказать, сегодня я обязательно должен все сказать». Сначала он отложил объяснение до того момента, когда уйдут друзья, потом — до прихода официанта, последняя отговорка была: «Надо же сначала спокойно поесть». Все, больше откладывать нельзя. Хватит. Мужчина он, в конце концов, или где? Он никогда не испытывал страха перед важными событиями. Наоборот, он всегда чувствовал азарт и прилив адреналина. Когда ему было страшно что-то сделать, он просто выключал мозг, вместе со страхом, и делал. Не думая. Так же, как прыгают с вышки в воду. Или с трамплина на снежной трассе. Все. Пора. Он глубоко вдохнул и произнес, чувствуя, что голос предательски дрожит:

— Марьяна, мне нужно кое-что тебе сказать.

Она бросила на него испуганный взгляд и вцепилась в подлокотники кресла. Почему-то ее напугал его серьезный тон. Сеня сполз со своего кресла и сел у ее ног. Теперь его бездонные серые глаза, в которых застыла тревога, были так близко… Он взял ее руку в свои ладони. Ее сердце стучало так громко, что он, наверное, его слышал.

— Когда я тебя увидел в аэропорту, — начал он, глядя на нее умоляюще, — я еще не понял, что совершенно пропал.

— А когда ты это понял? — она попыталась улыбнуться.

— Не знаю, — он пожал плечами. — На катке точно понял. Или еще в самолете… И я никак не мог тебе сказать, хотя все время собирался…

— Тс-с-с, — она приложила палец к его губам. — Может, не надо торопиться?

Он прижал ее руку к своей щеке, ее пальцы оказались на его виске, и она почувствовала, как бьется тоненькая ниточка пульса.

— Может, и не надо было бы, если бы все было по-другому, — он поцеловал ее ладонь. — Но я должен сказать тебе…

У Марьяны от прикосновения его губ по ладони, а потом и по всему телу разлилась горячая волна. Она сама не заметила, как провела по его волосам другой рукой. Волосы были густые, спутанные и мягкие.

— Марьяна, — услышала она хриплый голос Сени, — кажется, я тебя люблю. И…

Она наклонилась и прикоснулась губами к его губам. Он мгновенно лишился дара речи и забыл все заготовленные заранее слова. Исчезли все мысли, все благие намерения и правильные соображения. Исчезла вся вселенная. Остались только ее губы, нежные, горячие, то неуверенные, то страстные, дразнящие и зовущие…

Марьяна совершенно не помнила, как они оказались в спальне, видимо, в тот момент, когда ей показалась, что она парит в безвоздушном пространстве, Сеня нес ее на руках. Их как будто накрыло лавиной и унесло в какой-то другой мир, где не нужны были слова, где они общались при помощи прикосновений и понимали друг друга с одного, еле заметного, касания. Этот мир был невыразимо прекрасен, и невозможно было поверить, что все это происходит на самом деле, что реальность может быть такой чудесной.

Они проснулись от того, что услышали за дверью голоса. Это были Лось и Кузя. Марьяна испуганно натянула на себя одеяло, а Сеня притянул ее к себе и поцеловал в шею. Его губы… она знала, какие волшебные ощущения они могут подарить…

— Наверное, уже очень поздно, — прошептала она. — Мне пора.

— Разве тебе нужно уходить?

— Да. Меня потеряют.

— Я тебя провожу.

Марьяна смущенно огляделась в поисках одежды.

— Надеюсь, ничего не осталось в гостиной, — пробормотала она.

— Все твои красивые вещички здесь, — Сеня извлек ее белье из-под одеяла. — Но мне так не хочется тебе их возвращать. По-моему, без них гораздо лучше.

— Но мне правда нужно идти…

— Тогда я сам тебя одену.

Одевание затянулось надолго, но все же было успешно завершено. Голоса за стенкой затихли. Влюбленные вышли в гостиную, а потом, разговаривая шепотом и постоянно хихикая, выбрались на улицу. Им было так сложно расстаться у дверей гостинцы Марьяны, но Сеня, почувствовав, что нос щеки девушки стали ледяными, сам затолкал ее вовнутрь.

— Увидимся завтра, — произнес он.

— Обязательно, — улыбнулась она и послала ему воздушный поцелуй.

Глава 8

Марьяна подошла к окну, потянулась, улыбнулась солнцу, выглянувшему из-за снежных вершин, посмотрела вниз… и застыла от неожиданности — у входа в гостиницу стоял Сеня с букетом розовых тюльпанов. На белом снежном фоне цветы полыхали пожаром. Она помахала ему и собралась открыть окно, но в этот момент услышала скрип двери. Девушка резко повернулась к окну спиной. Ей совершенно не хотелось, чтобы кто-то увидел Сеню и предназначенный ей букет.

Это был Ромка. И чего его занесло в ее комнату? Надо было крикнуть, что она переодевается. Но теперь уже поздно. Он видит, что она стоит у окна в халате и тапочках. Надо сделать так, чтобы он не подошел к окну и не посмотрел вниз… Или он уже все увидел из своей комнаты и поэтому пришел? Окна-то выходят на одну сторону. Если видел, будет сейчас издеваться.

— Ну ты соня, — произнес брат, вроде бы совершенно нейтральным тоном.

— А что, уже поздно? — рассеянно спросила Марьяна.

— Одиннадцать часов. Ты, кстати, во сколько вчера пришла?

Он плюхнулся в кресло у стены.

— А что? Ты волновался? — лучшая защита, как известно, нападение.

— Мама волновалась.

— Да ты что? Я ее кстати, предупреждала, что задержусь.

— В три часа тебя еще не было, — спокойно констатировал Роман. — Арамис мне привет не передавал?

Вопрос звучал очень странно, но Марьяна почти не обратила на это внимания. Она чувствовала страшную неловкость. Конечно, она уже взрослая. Но брат есть брат. Она никогда не обсуждала с ним свою личную жизнь. И он, кажется, должен понимать, что эти разговоры неуместны. В обычной ситуации она бы просто выставила его за дверь, но сейчас у нее почему-то не хватало духу вести себя как ни в чем ни бывало.

От воспоминания о вчерашней ночи вся кровь прилила к голове, она чувствовала, что щеки полыхают, и ей казалось, что Ромка это видит и прекрасно понимает причину. Смотрит как-то слишком пристально и как будто осуждающе… В конце концов, какое ему дело?! Марьяна решила проигнорировать его вопрос и перевести разговор на нейтральную тему.

— По-моему, маме с папой здесь нравится, — сказала она. — А Кирилл вообще в восторге. Он мне вчера сказал, что хочет стать лыжным инструктором, представляешь?

— Ага, — пробурчал брат. — А еще он хочет быть летчиком, барменом и Губкой Бобом.

— Губкой Бобом? — засмеялась Марьяна.

— Ну так вот, — начал брат.

— А тебе здесь нравится?

— Мне? — он очень удивился вопросу. — Нравится.

— И цена нормальная, потому что не сезон и скидки. И отель как раз для семейного отдыха. И четыре звезды у него настоящие, а не для красоты нарисованы. Так?

— Ну, — Роман был полностью сбит с толку. — Только я не пойму, к чему ты все это говоришь?

— А к тому, что этот отдых организовала я. Я все придумала и все нашла. Выбрала, забронировала, купила билеты… Вам осталось только сесть в самолет и прилететь.

— Спасибо тебе, конечно, дорогая сестренка…

— А ты говорил, что из меня ничего не получится! Я профессионал, понятно? Я столько знаю о туристическом бизнесе, что тебе и не снилось. — Для убедительности Марьяна топнула ногой. — И я хочу сказать, что ты совершенно напрасно не хотел знакомить меня с Журавлевым. Теперь-то ты это понимаешь?

Роман несколько секунд открывал и закрывал рот, ошарашенный ее напором, а потом вскочил на ноги, подбежал к окну, вернулся обратно и прокричал:

— Так ты все еще хочешь познакомиться с Арсением Журавлевым? Прямо-таки горишь желанием?

— Чего ты разорался? — удивилась Марьяна. — Я просто хочу, чтобы ты пообещал, что скажешь ему обо мне, когда будет такая возможность.

— Хорошо, я познакомлю тебя с ним. Пошли.

Он схватил девушку за руку и потащил за собой.

— Ты что, совсем спятил? — возмутилась Марьяна, когда он вытолкал ее из номера и фактически впихнул в лифт. — Куда ты меня тащишь? Я в халате, между прочим!