Страница 14 из 56
— Звонила твоя мама, — сообщила она с такой важностью, с которой королеве донесли об открытии Америки. Бог знает, как сумела моя мать проторить дорогу к сердцу Сюзан и теперь передает мне через нее ненужные приветы, причиняющие боль.
— Не слышу. Что ты сказала?
— Твоя мама, — сказала она громче. Шули и Фима, не прекращая болтать, посмотрели в нашу сторону. — Она в стране. Ищет тебя.
— Сюзан, ты случайно не знаешь, сколько стоит хлеб в Афуле?
— Она мне звонила.
— Молодец, — я старалась, чтобы голос звучал нормально.
— Она просила сказать…
Прервать ее! Быстро! Не слушать. Не дать этой змее снова меня запугать.
— Как это мило. Передай ей, что ты меня не нашла, что меня похитили два инопланетянина с планеты мороженого.
Леа с любопытством прислушивалась к нашей беседе. Еще бы! Такое развлечение! Наконец-то что-то интересное на заседании педколлектива.
Сюзан мои слова ничуть не задели:
— Не смешно! Послушай, Габи, твоя мама просила передать, что вам нужно…
— Сожалею, но вынуждена тебе сообщить, — сказала я, пятясь к свободному стулу рядом с Шули, — что моя мама умерла девять лет назад. Ты разговаривала с кем-то другим.
Леа изумленно раскрыла рот, но Сюзан не смутилась.
— Хватит, Габи! Прошло пятнадцать лет. Ей нужно с тобой поговорить. Не будь ребенком! Ты должна с ней встретиться.
— Я ничего не слышала!
— Ну, в самом деле! — не отступала Сюзан. — Будет лучше, если ты сбросишь с сердца этот груз. Она в стране, и она в плохом состоянии, Габи. Почему бы вам не встретиться?..
— У меня пробка в ухе. Я тебя не слышу. Что ты спросила? Был ли дождь? Думаю, что нет.
— Мы можем вместе позавтракать, втроем. Без всяких обязательств — ты, я и она. Как по-твоему? Она твоя мать, Габи, и она любит тебя.
Теперь уже все уставились на меня.
— Ты даже не можешь себе представить, как она меня любит, — сдавленным от злости голосом ответила я. — О том, как она нас бросила, она тебе рассказала, эта святая?
— Нужно поговорить. Посмотри на себя, ты всё еще сердишься. С этим нужно покончить, Габи, это разрушит тебя изнутри.
— А она разрушит меня снаружи!
Сюзан в отчаянии подняла руки. Может быть, он и желает мне добра, но какое ее дело?! Пусть займется своими собственными сердечными проблемами.
— Может быть, сегодня вечером?..
— Нет! У моего дедушки день рождения.
— Поздравляю! — сердечно сказала Сюзан. — Сколько ему?
— Достаточно молод, чтобы промотать имущество, которое эта женщина пытается прибрать к рукам.
Наконец-то мне удалось заставить ее замолчать. Она оглядела ошеломленные лица своих сотрудников, будто только сейчас заметив их присутствие.
— Начнем? — она смущенно прокашлялась и сразу же стала докладывать о финансовых трудностях Центра и о давлении, которое оказывает на нее мэрия. Я положила в карман джинсов сигарету с зажигалкой и вышла из кабинета.
— Куда? — настиг меня взволнованный голос.
— Пописать.
Когда я прикуривала, руки у меня дрожали. Глубоко затянувшись горьковатым дымом, я прислонилась к перилам и закрыла глаза. Какая она молодец — она меня ищет, ищет девочку, которую бросила. С тех пор, как она от нас уехала, каждая встреча с ней бередила рану, причиняя мне боль. Заставляла переживать горе снова и снова. В конце концов, я объяснила ей, что больше не хочу с ней встречаться. Сказала, что после каждой разлуки я истекаю кровью. Что она проиграла. То, что когда-то она носила меня в животе, не дает ей права причинять мне боль.
Пять лет назад она решилась узнать, может ли она претендовать на свою долю в их совместном с отцом имуществе. Шустрый адвокат, сопровождавший ее, готов был целовать землю, по которой она ступала и не сводил глаз с «этой несчастной милой женщины, которая так страдала». Но папа сказал ей, что продавать дом не собирается. Возможно, она нашла более ловкого адвоката, который сумеет заставить его это сделать… А вдруг она хочет залезть в карман папы и дедушки с моей помощью?
Погасив ногой окурок, я набрала дедушкин номер. Опять никого…Плохо. Полицейские тоже наверняка его ищут. Если не сумеют найти, начнут подозревать, не скрывает ли он чего. Поеду туда после заседания. Я выключила мобильник и вернулась в кабинет. Шули склонилась ко мне и прошептала:
— Не позволяй ей вмешиваться в твою жизнь — какое ее дело!..
Я не ответила. Пытается подружиться на почве конфликта, который мы здесь продемонстрировали? Не выйдет! Кроме Душки меня здесь никто не интересует.
— Давайте-ка, просыпайтесь! — попробовала Сюзан оживить дремлющую аудиторию. — Осталось всего шесть недель до Хануки. В этом году мы устроим нечто грандиозное! Мюзикл для всех возрастов, который зажжет местное население. Что-то большое. Сверкающее. Бродвейское шоу… — Сюзан в волнении взмахнула руками. — У меня есть бюджет, есть договор с серьезной билетной кассой. Пришло время вывести этот захудалый клуб на подобающее место. Какие будут предложения?
Молчание. Каждый из учителей был чем-то занят. Один внимательно изучал лебедей, нарисованных на клеенке, другая всматривалась в густую темноту за окном… Каждый израильтянин знает эту ловушку еще с курса молодого бойца — задание получит тот, кто первым заговорит.
— Ну, давайте, предлагайте идеи. Подумайте над концепцией, которая способна увлечь. Арабы и евреи, например. А в конце все поют вместе о братстве и единстве.
— Это уже не актуально, — проснулся Фима. — Давайте возьмем эфиопов и русских. Они тоже могут петь о братстве и единстве.
— А может взять историю Мери Поппинс и перенести ее в Яффо и Тель-Авив? — предложила Леа. — Типа того, что няня-южанка воспитывает детей с севера…[22]
Сюзан застонала, будто кто-то ее ущипнул. Замолчала, даже не улыбнувшись. С тех пор, как она бросила курить, она стала угрюмой. Отсутствие длинных ментоловых сигарет, к которым она была привержена, плохо отразилось на ее нервной системе.
— Да, друзья, — Сюзан побарабанила по лежащей перед ней деревянной доске. — Я слушаю. Еще предложения будут? — Она старалась не встречаться со мной взглядом.
— Ты уже наверное что-то придумала, — сказала Сима, льстиво подмигивая, и все одобрительно зашумели.
Сюзан была довольна:
— Вы хорошо меня знаете, я не хочу никому навязывать свое мнение. — Само собой! Либеральная монархия. Сюзан не сводила с нас глаз. — Но я действительно кое-что придумала… История, которая охватит все концы нашего разрозненного города… Как вы посмотрите на обработку «Вестсайдской истории»? — Она обеспокоено посмотрела на меня и продолжила. — Да, «Вестсайдская история» на наш лад — арабы и евреи, ультраортодоксы и безбожники, место найдется для всех. Мария может быть эфиопкой, которая полюбила ешиботника, вернувшегося к религии или наоборот, введем парочку русских мафионеров… Что вы на это скажете?
Учителя были в восторге — Ёёёё! «Вау!», «Классно!» и «Здорово, черт побери!» разлетелись по комнате. Кампания подхалимажа, организованная опытным коллективом, которому нужно только одно — поскорее вернуться домой. Сюзан праздновала победу, отправив в рот сразу две мятные конфеты, и совершенно не обращала на меня внимания. Мерзавка. Идея местной «Вестсайдской истории» принадлежала мне. В ней нет ничего гениального или даже оригинального, но она моя! Идея к которой я не раз возвращалась в разговорах с тех пор, как мы вместе работаем. Об этом она, разумеется не упомянула, как и о том, что у нее в ящике лежит готовый сценарий мюзикла «Южная набережная», написанный мною.
— Как по-твоему, Габи?
Я окружила себя высокомерным молчанием. Знаю, как вывести ее из себя…
— Ну?
— Что скажешь?
— Превосходно! Молодец! Я потрясена… Откуда ты берешь такие замечательные идеи?
Она поняла, но продолжала игру:
— Спасибо, Габи.
— Пожалуйста. Ценю твою оригинальность.
— Не надо преувеличивать… — она в замешательстве поерзала на стуле.
22
Речь идёт о южном и северном концах Тель-Авива, население которых резко различается по этническому составу и имущественному цензу. Яффо, до 1950 года бывший самостоятельным городом, входит в состав южного Тель-Авива.