Тройная игра афериста

Вильнюс вынырнул из облаков. Мелкий дождь и пустынная, без единой машины площадь встретили немногочисленных пассажиров. Мы стояли в неприютном аэропорту, где единственным признаком жизни светилось окошечко обменного валютного пункта. Курс, как и везде в СНГ, был абсолютно ненормальным, он даже отдаленно не соответствовал истинному курсу доллара.

Дурацкий мир, подумал я, они хотят построить экономику, а сами поднимают доллар до небес, вместо того, чтобы опускать. Это только кажется, что наживаются только валютные жучки, в конечном итоге наживается вся цепочка, а в особенности банки. Страна же нищает, распродается за рванную зеленую бумажку.

Я подумал и поймал себя на том, что подумал "они". Да, ностальгия - ностальгией, а я уже был нездешним.

Подъехал частник. Двое ребят с сильным винным запахом сидели там. Я не стал садиться в эту машину. Я постоял еще, нахохлившись, под пристальными взглядами группки явных уголовников, фланирующих по аэропорту. Мое сиротское пальтишкр и обтреханная сумка не привлекли внимание гопстопников. Я смотрел на них уголком сознания, думая совсем о другом. Я только приземлился, а уже ощущал беспокойство. Даже при инцинденте с арабами я не был так обеспокоен. Некая аура зла висела над СНГ. И похоже, ее источала именно Россия.

Подъехал таксист. я спросил, сколько до Калининграда. Сто двадцать долларов, сказал таксист неуверенно. Гуд, сказал я, усаживаясь с Машей на заднее сидение. Я сунул сумку под голову и почти сразу задремал. Сон мой был беспокойным. Потом меня заставили выходить под дождь на Литовской границе, потом - на Российской...

Маша, не успевшая отоспаться в самолете - она весь полет смотрела мультики по видику в бизнессалоне - спала крепко. А меня кинуло в недавние воспоминания. Вспомнилось, как следил из кустиков в Москве за подъездом, из которого вскоре вышла Маша с санитарным майором, гнойным педофилом майором Момотом. Я тогда думал почему-то о болотах.

Каждая планета имеет свой цвет. Марс, например, красный, Венера - желтоватая. Нашу Землю принято считать голубой. Такой цвет придает ей обилие воды. Однако, помимо пяти мировых материков, известных каждому как Евразия, Америка, Африка, Австралия и Антарктида, есть на планете и шестой. И он вовсе не голубой, а грязно-зеленый. Ведь именно так на карте окрашены болота и топи.

Болота занимают немалое место: ими оккупировано около четырехсот миллионов гектаров. Они разбросаны повсюду, особенно много их в Сибири, в Якутии. Шестой этот материк - явление особое, ни с чем не сравнимое, мало изученное.

Существует мнение, что болота - это некие язвы на теле Земли, вроде рака или проказы. Они разрушают почву, в них часто скапливается "мертвая" вода - лишенная кислорода и насыщенная кислотами, отравляющая все живое.

Даже насекомые на болотах особенные. Малярий ный комар опасен, но гнус еще хуже. Недаром его называют "полярным вампиром". В болотах Якутии у нас в зоне даже актировали те дни, когда гнус не давал работать вальщикам леса. Актировали, как актируют зимой, если мороз превышает минус 38 градусов. Еще бы, ведь масса гнуса достигает пяти килограммов на гектар. Клубы серого "дыма", застилающего тайгу и тундру,- это и есть гнус, идущий сплошной стеной, как саранча. От него нет спасения. Он набивается в глаза, уши, ноздри, запутывается в волосах, проникает в мельчайшие щели одежды. Даже накомарники и репиленты не спасают от него. Кожа распухает, лицо превращается в кусок сырого мяса. Людьми овладевает неистовство, животные безумеют.

Болота, несомненно, как и все в природе, по-своему полезны. Говорят, что они служат своеобразными регуляторами климата: наподобие губок впитывают излишек влаги, а при необходимости отдают ее.

Но мир болот - это мир притворства, мир жестокого лукавства, самые красивые места - изумрудные лужайки, пышные ковры цветов - одновременно самые гибельные. Не успеешь ступить - засосет. Даже деревья в этом странном мире растут наоборот - вверх корнями. Вода в болотах зачастую перенасыщена ядовитым метаном, в поисках кислорода корни изгибаются, растут вверх.

Даже солнечный свет в этих местах иной. Сквозь пелену испарений он кажется вялым, расплывчатым. Луна там тоже не радует, ее пепельный, искаженный свет нагоняет тоску.

Особенно неприятен лунный свет на исходе ночи. Над болотами кипит адское варево тумана, в его мутных клубах маячат бледные призраки, скользят странные видения, оборачиваясь несуразными кикиморами, лешими, прочей нечистью.

Такая предрассветная пора, у монголов именуется "Часом Быка". В этот роковой час над миром безраздельно царствуют Демоны смерти...

Да, навидался я этих болот. Почему-то зоны часто строят именно рядом с ними. А может, раньше там был лес, но зэки его вырубили и родилось болото. Впрочем, любая зона - сама по себе БОЛОТО. Весь наш мир - сплошное болото. И Час Быка для меня лично, похоже, приближается.

Да, именно на этой мысли прервал я тогда свои рассуждения, бросившись преследовать негодяя-майора. Потом было много стрельбы в гостинице Москва, потом был бархатный сезон в Ялте, потом - Израиль, где чудаки-арабы подарили мне 50 тысяч долларов. А теперь - Калининград. Что я забыл в этом городе? Впрочем, еще не вечер. Бархатный сезон продолжается, господа присяжные заседатели!

Такси, наконец въехало в Калининград. Впрочем, козлобородый Калинин, любитель полизать жопу Сталину, всенародный педераст, никакого отношения к этому городу не имел. Кенигсберг в чем-то сохранил свои основные готические черты, восстанавливали его пленные немцы, руководствуясь своей, немецкой, логикой. В этом городе у меня всего одно дело - вышибить долг из некого фирмача по фамилии Шапира. Евреи дали мне необходимые документы и свидетельства о том, что Шапира должен им эти деньги. Бедные евреи, они сейчас в своем Израиле предвкушают, как будут тратить эти деньги, отстегнув мне положенные комиссионные. Если я этого Шапиру найду и если у него будут хоть какие-то деньги, то тратить их буду я. Они нам с Машей нужней, мы с ней хотим на Кипре пожить. Првести там остаток бархатного сезона....

- Где вы будете выходить? - спросил шофер.

- У любой гостиницы, - ответил я, тормоша Машу и Джину, похрапывающую на моих коленях.

По странному совпадению гостиница, у которой мы тормознули, носила название "Москва". Я так и не смог определить для себя - хорошее это совпадение или плохое. Единственное, что я вынес из этого краткого психоанализа, так это то, что становлюсь суеверным. Собственно, суеверие иногда полезно, если оно исходит из способности прислушиваться к собственному подсознанию. Мы, аферисты, как и саперы не имеем права на ошибки. А подсознание часто предупреждает о возможной опасности.

Сомнения разрешила Маша, углядевшая своими сонными, но все равно огромными глазами зоопарк, расположенный как раз напротив гостиницы. Мы вошли в холл, преодолели путем вручения десятидолларового презента вялый протест администраторши против собаки, сняли нормальный люкс, поднялись по старенькой лестнице с вытертой ковровой дорожкой и попытались заказать в номер завтрак.

Глава 15