Страница 32 из 68
Поржали. Я тоже в долгу не остался, рассказав анекдот про 90-летнего секс-гиганта, удовлетворившего весь публичный дом и объяснившего загадку природы следующим образом: «Меня недавно парализовало. Частично. Но ОЧЕНЬ удачно». Дохохотались до того, что в номер постучала возмущённая горничная:
- Товарищи, уже тридцать ноль пять! Нельзя ли не шуметь? Вы же людям спать мешаете!
- Всё-всё-всё, девушка! Мы уже уходим!
Как настоящий джентльмен, Андрей пропустил горничную вперёд, подмигнул мне и кивнул на её стройную спину. Я скорчил ему в ответ зверскую рожу из серии «зарэжу, сабака!», и оба охранника, похрюкивая от едва сдерживаемого хохота, выкатились в коридор.
Им бы только поржать! А мне каково? Хоть бы Наташа поскорее приехала!
В этих невесёлых раздумьях я прошёл в спальню своего «люкса» и устало уселся на кровать. А ведь действительно устал!
День выдался напряжённый. Не физически, а эмоционально напряжённый. Особенно – его вторая половина, которую мы с Воздвиженским провели в парламенте.
Почти всё время, пока занимались организационными вопросами, я просидел в гостевой ложе, наблюдая сверху за происходящим.
Заседание открыл заместитель спикера, который зачитал заявление председателя Верховного Совета об уходе в отставку по состоянию здоровья, поскольку «в связи со сложившейся ситуацией» оно не позволяет ему справляться с обязанностями руководителя парламента. С пояснениями, что это за ситуация, выступил Воздвиженский, кратко рассказавший о нашей морской одиссее и вызвавших её причинах.
Поскольку само слово «парламент» по-французски значит «говорильня», депутаты решили соответствовать высокому званию говорунов, терзая генерала вопросами. В том числе, главным: а был ли мальчик? В смысле, не выдумал ли начальник СГБ «посольства» с Большой Земли и самого заговора. На что Воздвиженский предложил создать следственную депутатскую комиссию, которая допросит всех причастных и свидетелей. А на меня, как на «главного посла», просто показал рукой, пообещав, что я чуть позже выступлю перед народными избранниками. И повернулись ко мне сотни глаз, и ослепили меня десятки вспышек фотоаппаратов…
Ирония иронией, но смутился я, если честно признаться. А спустя минуту пришлось расстроиться. Глава СГБ рассказал о судьбе мичмана Носова из команды «Удачи», раненого во время боя на острове Тонкий. Его доставили в Советск, успешно прооперировали, а спустя несколько дней, когда вышли некрологи о «гибели» Воздвиженского, Васенко и Бергмана, забрали из госпиталя и убили по приказу Сквирчевского. Назвал генерал и непосредственных исполнителей преступления, которые, по его словам уже дали признательные показания. В числе их оказался тот самый подполковник, что ехал контролировать уничтожение Точки Перехода майором Симоненко.
В конце концов, отставку спикера приняли, озадачили депутатов поиском достойной кандидатуры ему на замену, и перешли к вопросу отставки правительства в связи с возбуждением против премьера уголовного дела. В этот раз Воздвиженский долго не распространялся: просто предложил голосовать, а исполняющим обязанности премьер-министра назначить министра промышленности. После споров о кандидатуре и.о. и категорического самоотвода генерала прошли оба его предложения.
Во время перерыва меня просто порвали на части журналисты, жаждущие пообщаться. Даже часть обеда в столовой, расположенной в подвальном помещении парламента, прошла в ответах на вопросы, которые я умудрялся давать между ложками судорожно проглоченного супа, пока Воздвиженский не возмутился и не рыкнул на «акул пера», чтобы они хотя бы позволили мне поесть. Ему, правда, тоже доставалось, но меня терзали куда интенсивнее. Теперь нагрудный кармашек моего камуфляжа оттягивали десятка три визитных карточек корреспондентов газет и радиоканалов, а также депутатов, сумевших пробиться к моему телу сквозь толпу пишущей братии.
После обеда события развернулись совершенно неожиданным для меня образом. Вместо выборов председателя Верховного Совета группа депутатов внесла предложение о досрочных парламентских выборах. Дебаты разгорелись горячие, но я больше наблюдал не за ними, а за реакцией главы Службы госбезопасности. Чем больше выступало людей в поддержку этого предложения, тем более озабоченным становилось лицо Воздвиженского. Вначале я не понял, чего он так переживает, но, включив мозги, сообразил: на ближайшие три месяца страна лишается не только полноценного правительства, но и парламента.
Впрочем, не совсем так, как мне объяснил в очередном перерыве генерал. По Конституции новый состав Верховного Совета собирается на сессию в течение двадцати дней после выборов, а до момента открытия первого заседания первой сессии старый парламент сохраняет свои полномочия. Тем не менее, избежать полноценного политического кризиса, на что надеялся Максим Георгиевич, не удалось. И депутаты тремя четвертями голосов приняли решение о назначении на воскресенье 14 сентября парламентских выборов.
Покончив с организационными вопросами, среди которых были выборы исполняющего обязанности председателя Верховного Совета (до конца каденции решено было не назначать постоянного спикера) и членов следственной комиссии, после очередного перерыва вытащили на трибуну и меня. Здравствуйте, земляне! Я прибыл к вам с далёкой Альфы Центавра с миссией мира!
Разумеется, я такого бреда не нёс, а просто рассказал то, что просил от меня Воздвиженский. И потом ещё часа два отвечал на депутатские вопросы, иногда очень напоминавшие выступления. Вот это-то меня и вымотало окончательно. Оказывается, быть в центре внимания – адский труд. Прекратилось всё только после того, как генерал что-то пошептал на ухо и.о. спикера, и тот объявил, что следующий вопрос будет последним, поскольку я ещё не оправился от ранения, полученного во вчерашних столкновениях. Искреннее спасибо вам, уважаемый товарищ исполняющий обязанности председателя! Возможно, вы спасли меня от безвременной смерти на этой чёртовой трибуне!
Посидеть в покое не получилось. Чутьё какое-то сработало, и я, мгновенно выхватив АПБ, перекатился по кровати, целясь в сторону чуть колыхнувшейся шторы. Штора длинная, почти до пола. Почти.
- Может, всё-таки прекрасная Золушка явит мне не только хрустальные туфельки, но и своё личико?
- Боитесь, что часы вот-вот пробьют полночь, и вы не успеете полюбоваться бальным платьем, в которое добрая фея превратила наряд замарашки? Правильно делаете, что боитесь! Вечер я себе устроила действительно просто незабываемый, поэтому ухожу! Счастливо оставаться со своими… побочными эффектами!
Я расхохотался, убирая пистолет и поднимаясь с кровати, а разъярённая Людмила чуть не задохнулась от ярости.
- Ах, он ещё и смеётся! Да ты же… Да ты же последний подонок! Я к тебе, от чистого сердца, а ты… Негодяй!
Девичьи кулачки гулко заколотили мне по груди. Я перехватил её руки, и она безуспешно попыталась вырваться.
- Бутерброды с колбасой и сыром будешь?
- С какой ещё колбасой?! Отпусти!
- С «докторской». И сыром «Костромской». А ещё пива пара бутылок есть. Ты же, поди, с голоду помираешь?
Такая проза жизни окончательно вышибла медсестру, и она, прекратив вырываться, уже спокойно попросила:
- Отпусти. У тебя же лапищи, как из железа! У меня синяки будут…
- Тогда пошли на кухню. Торопиться тебе всё равно некогда: уже ни автобусы, ни троллейбусы не ходят. А отпустить тебя натощак мне совесть не позволяет: ты ж всё-таки гостья.
Кухня, не кухня, а комнатка с диваном, столом и тумбочкой, на которой стоит электрочайник и электрокофеварка.
- Совесть не позволяет! А она у тебя есть? Наплёл бедной девушке с три короба, наобещал золотые горы, а сам шляется где-то полночи, пока она его ждёт!
Хм… Женская логика – это что-то с чем-то! Ну, да ладно! Первое, что обязан сделать мужчина, когда спорит с женщиной, – извиниться. Даже если его вины ни в чём нет.