Страница 13 из 68
Поскольку соваться в Рыбачье нам было нельзя, генерал принял решение исчезнуть в океане. Для чего мы и ломились на предельной скорости подальше от берега. Поскольку хватятся нас лишь завтра, требовалось уйти как можно дальше, чтобы выиграть время, пока будут вестись поиски. Хотя бы на тысячу километров. А потом объявиться там, где нас не ждут недоброжелатели, но есть немало людей, на которых Воздвиженский может положиться.
Зачем так далеко уходить в океан? Подумайте сами, как будут вестись поиски. Сначала сунутся выяснять, на каком из наблюдательных пунктов восточного побережья нас видели, и в каком направлении мы шли после прохождения этой точки. В журнале наблюдений поста на мысе Селитренном есть запись (подполковник это гарантировал): тогда-то появились со стороны острова Толстый, во столько-то прошли маяк на таком-то удалении от берега, далее проследовали под парусами курсом на север и в такое-то время скрылись из виду. Примерная скорость 6 узлов рассчитывается достаточно легко, и высчитывается время, когда мы должны были прийти в залив Рыбацкий.
Что после этого делают поисковики? Высылают по предполагаемому маршруту корабли. На всякий случай (исходя из расчётного времени нашего отсутствия и допустимой возможности того, что мы заблудились) – ещё и на север. Когда поиски не приносят результата, в воздух поднимается «Каталина» с дальностью полёта 4000 км. Она снова пролетает от Рыбачьего до мыса Селитренный в поисках нас на береговой линии либо наших обломков и пятен топлива на поверхности моря. За день она успевает проверить береговую линию от Селитренного до Целинников. Потом начинает барражировать над океаном, уходя всё дальше от берега. Пока у заговорщиков не кончится терпение. А к этому времени мы успеваем пройти на тысячу вёрст к востоку, а оттуда неизвестное расстояние на север. Как говорится, ищи-свищи в океане!
Устье реки Студёная, 36 год, 7 июля, четверг, 12:05
Десять дней в открытом море…
Зато наговорились – вволю! Откуда, вы думаете, я столько о Советской Республике знаю, толком и не побывав в ней? Да я за шесть лет (староземельских, разумеется) знакомства с Иваном Андреевичем столько о ней не узнал, сколько за эту декаду! Хотя Деда понять можно: кто знает, утечёт через меня информация, которую он не хочет озвучивать нашим кураторам, не утечёт? Не специально утечёт, случайно. В конторе ведь тоже не дураки работают, умеют разговор в нужное русло завести…
Часть из того, что я из наших разговоров вынес, мне, конечно, диковатым кажется. Отвык, чёрт возьми, за время «свободы и демократии»! Хотя вспоминаю, что это существовало и раньше, и успокаиваюсь. Например, огромные проблемы с приобретением личного транспорта. Ну откуда, скажите, ему здесь браться в достаточных количествах? Конечно, до 1982 года «Жигули», «Москвичи», «Волги» и «Запорожцы» сюда неплохо шли. На душу населения их значилось даже больше, чем в самой богатой советской республике, Грузии. Надо же было людей, навсегда от дома оторванных, чем-то стимулировать! Но поток иссяк, а людям на чём-то нужно ездить. Первое время выходили из положения тем, что до последнего поддерживали работоспособность уже существующего автопарка. Запустили производство некоторых наиболее ходовых запчастей. А с появлением артелей кооператоры освоили и некоторые другие детали. Теперь вот подумывали о том, чтобы производить какую-нибудь собственную простенькую автотележку. Хотя бы на техническом уровне «401-го» «Москвича». Хотя бы по 500 штук в год.
Разсобачился я на Новой Земле и с отсутствием какой-либо регистрации личного оружия. Здесь оно не возбранялось, но вся эта морока с регистрацией стволов и обязательным занесением в картотеку характерных следов на отстрелянных гильзах и пулях… Да и разрешение на автоматическое оружие получить было достаточно геморройно.
Или, скажем, централизованное ценообразование. Если установлено, что булка хлеба стоит 20 копеек, ты хоть лбом об стену убейся, но дороже продать не имеешь права. Придумал ты какой-то супер-пупер вкусный рецепт хлеба – докажи, что твои затраты при этом выросли на 3 копейки, тогда тебе разрешат продавать его за 24. Но с обязательным указанием на ценнике, что это не просто хлеб белый, а белый с пудрой горного ореха. Но при этом изволь не менее половины продукции хлебопекарни печь по классической рецептуре, чтобы не происходило вымывания «социальной» продукции более дорогими товарами.
Для создания промышленных мощностей изначально закладывалось развитое производство стройматериалов. И после резкого сокращения объёмов промышленного строительства перепрофилировали эти заводы и комбинаты на жилищное строительство, в результате чего добились 100% обеспеченности людей жильём. Не только в многоквартирных домах. Те, кто хотел индивидуальную хатынку, могли за свои деньги построить себе и дом: никаких запретов и ограничений, кроме архитектурных!
Много чего узнал и по истории освоения континента.
Советск возник как военный городок, прикрывающий Точку Перехода. Выбросило первую группу исследователей в южных предгорьях Старых гор, ответвления Становых гор. Тех, что тянутся с севера на юг практически через весь континент. В том месте, где сходятся две горные системы, в древнейшие времена образовалось Широкое нагорье с беспорядочно разбросанными разнонаправленными горными хребтами. Видимо, более поздние горообразовательные процессы наложились на древнейшие, в результате чего получился этакий хаос, протяжённостью с севера на юг чуть ли не на 1000 вёрст, а с запада на восток – от 300 до 700 километров.
Сама по себе Точка Перехода оказалась весьма неудобной для поселения: ближайший ручеёк едва мог обеспечить водой сотни четыре человек, да и лес, пригодный для строительства жилья и отопления, рос далековато. Зато километрах в сорока южнее сливались две горные реки, а их берега были богаты не только лесом, но и глиной, которую быстро приспособили для производства кирпича. Ещё южнее нашли известняк. Из него позже, когда вблизи Рыбацкого залива обнаружили запасы газа, стали производить цемент.
Так и получилось: Лаборатория № 1, как окрестили Точку Перехода, так и осталась в стороне от города, со временем ставшего административным центром, ключевым транспортным узлом, центром электротехнического и энергетического машиностроения, а также главной базой производства стройматериалов. И всё освоение континента шло уже из Советска.
Поскольку время для СССР было достаточно суровое, руководство проекта поставило задачу как можно скорее сделать колонию полезной для страны. И вскоре километрах в 400 южнее нашли богатое месторождение урана, а западнее, на противоположных от Советска склонах Становых гор, по долинам рек обнаружили рассыпное золото. Как оказалось, им были богаты все речушки, текущие на запад с Широкого нагорья. А шлихи аллювиальных отложений речушки Лебёдушка, стекающей с Центрального плато, принесли урожай мелких алмазов. Позже вокруг рубленной избушки геологов, зазимовавших в тех краях, вырос городок Избенка, жители которого разрабатывали обнаруженную всего в десятке километров от него алмазоносную трубку.
В первый десяток лет геологи вообще поработали на славу, найдя и запасы угля, пригодные к разработке открытым способом, и магнитного железняка. Вокруг этих месторождений и выросли Угледар и Магнитка. На побережье Великого залива, близ месторождений нефти, газа, селитры и бокситов основали город Химик. Позднее началась добыча меди, никеля, титана и марганца в верховьях крупного притока самой протяжённой реки континента, Таёжной, стекающего с северо-западных склонов Широкого нагорья.
Первое время 80% продовольствия поступало со Старой Земли или, как называли её здешние обитатели, Большой Земли. И лишь после освоения куска лесостепи в северной части восточного побережья, из-за характерной береговой линии именуемого Лукоморьем, удалось получить прекрасные урожая пшеницы. В результате Лукоморье стало главной житницей страны, река, вдоль которой тянулись поля, – рекой Хлебной, а административный центр региона – городом Целинники.