Госпожа (ЛП)

Десять минут боли? За поцелуй с ним? Она бы обменяла целый час боли ради поцелуя. Кого она обманывала? Она бы продала всю ночь.

- Готова, - ответила она, и, прежде чем успела приготовиться, первый удар приземлился на центр ее спины. Она ахнула от внезапной боли.

Она услышала, как Сорен за ее спиной рассмеялся.

- Я говорил, - подразнил он.

- Я не сказала «стоп». - Пусть он дразнит и насмехается. Она выдержит.

- Нет. Не сказала.

Грейс взяла себя в руки, но второй удар был еще сильнее первого. Вскоре пошел и третий. Она вздрагивала при каждом ударе, но ей удавалось лишь морщиться и ахать. Ни разу она не вскрикнула. Ни разу не закричала. После нескольких ударов она поняла, что абстрагировалась от окружающей обстановки. Но боль не ушла. Напротив, она нарастала по мере того, как флоггер снова и снова резко приземлялся на ее спину. Но она перестала волноваться о боли, перестала считать минуты. Самый загадочный мужчина, которого она когда-либо желала, дарил ей эту боль, нуждался в том, чтобы причинить ей эту боль, и поэтому она принимала боль как подарок и отдавала ему свое тело в его пользование в качестве ответного подарка.

Когда порка, наконец, прекратилась, Грейс обмякла у столбика кровати, глотая ртомвоздух.

Сорен подошел к ней и положил флоггер на постель. Он протянул руку и взял ее за запястья, разворачивая лицом к себе.

Он обхватил ее подбородок, заставляя посмотреть на него.

- Хорошая девочка, - прошептал он. - Я горжусь тобой.

- Правда?

Он кивнул. - Для того, кто никогда не пробовал это, ты прекрасно приняла боль.

Она засияла от гордости. Его похвала стоила всей боли.

- Спасибо. Я хочу угодить вам.

- У тебя получается. -Он поднес ее руку к своим губам и поцеловал в центр ладони. Все еще держа ее руку, он прижался губами к ее губам. Сначала поцелуй был настолько нежным, что она едва ощутила его. Затем она поняла, что он ждал, ждал, когда она ответит ему, возьмет то, что хотела, о чем просила, чего заслужила. И раз она заслужила, она прижалась губами к его рту, открылась и позволила ему владеть ею. Она пробовала его язык, нотка вина, вкус его голода, или, возможно, это был ее собственный голод. Она обернула руки вокруг его шеи и прижалась обнаженным телом к нему. Боль, отличающаяся от любой другой, которую она испытывала, слилась с нею, как формирующиеся грозовые облака. С каждым мгновением гроза усиливалась, как и ее желание, грохочущее внутри.

Наконец, он отстранился и посмотрел на нее с чем-то похожим на удивление. Неужели дикость поцелуя поразила его так сильно, как и ее?

- Скажи мне, чего ты хочешь, Грейс, - снова спросил он, в этот раз слегка задыхаясь. - И я скажу, как тебе заслужить это.

- Я хочу, чтобы вы прикасались ко мне... везде.

- Это будет дорого стоить.

- Я заплачу любую цену.

- Займи свое место.

Она повернулась к нему спиной, скрестила руки и оперлась лбом о запястья. Он не взял флоггер на этот раз. Он полез в сумку за чем-то еще. Она не видела, что именно это было, но услышала. Когда он замахнулся, это издало свистящий звук.

- Помнишь, насколько больно было от флоггера?

- Да. Очень больно.

- Хорошо, - ответил он. - Это трость. Будет еще больнее.

- Еще десять минут?

- О, я не буду пороть тебя тростью десять минут. Иначе ты окажешься в госпитале. Я буду пороть одну минуту.

- Слава Богу...

- И девять минут флоггером.

Трость приземлилась посередине ее бедер. Удар ощущался как линия огня, вспыхнувшая на ее коже. Следующий удар поднялся выше. Третий еще выше. Но четвертый опустился ниже, поэтому она перестала угадывать, куда опуститься следующий. Ее задница, верхняя часть бедер, нижняя часть бедер... они горели от боли, которую она никогда раньше не испытывала. Как быстро все началось, так быстро и закончилось. Но только с тростью. По спине ударило что-то тонкое, вырывающее зубы. Она услышала щелчок, что-то вспороло воздух, что-то пронзило ее кожу. Как и раньше, она потеряла себя через несколько мгновений. Боль стала частью реальности, такой же частью, как и ее дыхание. Она даже не стремилась остановить ее. Она даже не терпела. Она получала ее, принимала ее и даже наслаждалась тем, что мужчина, который дарил ей ее, нуждался в том, чтобы дать ей ее. Древние Боги требовали кровавые жертвы от своих людей - голубь, убитый на алтаре, или ягненок. Для некоторый Богов - даже человек. Кровь искупала грехи людей, склоняла уши Богов к молящему. Но Грейс не чувствовала себя голубем на алтаре, отдавая себя на ночь Сорену? Это не жертва.

Когда боль прекратилась, Грейс просто стояла и ждала. Когда боль остановилась, Сорен оказался у ее спины, развернул ее к себе. Его рот нашел ее, и она ответила на поцелуй так же страстно, как он дарил ей его. Целуясь, он толкнул ее на постель и навис над нею. Она лежала под ним, его руки скользили по всему ее телу, по ее груди и вниз к животу, по ногам и по бедрам. У него были такие изящные руки, такие умелые пальцы, и когда она раскрыла бедра, и он скользнул в нее двумя пальцами, она приняла их как подарок. Она восхищалась каждым прикосновением, каждым ощущением, даже дискомфортом от того, как ее избитая спина терлась о простыни.

- Скажи, чего ты хочешь, - приказал он, и она знала ответ еще до того, как он спросил.

- Вас, - ответила она. - Вас целиком. Любой ценой.

Сорен снова прижал ладонь к ее груди.

- Грейс...

Она посмотрела в его глаза, серые и пылающие. Никогда прежде она не видела серого огня. Она запомнила цвет, потому что знала, что больше никогда его не увидит. Но сегодня она видела его, и этого уже достаточно.

- Пожалуйста.

Он прижал ладонь к ее горлу. Мир стал белым как утреннее небо.

- Скажи мне, чего ты хочешь, - еще раз прошептал он ей на ухо.

Она ответила.

И заслужила это.

43 глава 

Конь

 Уесли осторожно двигался внутри Лайлы. Не важно, как сильно он хотел расслабиться, он вспомнил ее приглушенные всхлипы от боли, вспомнил, что она никогда не делала этого, вспомнил, что на этот раз он был опытным, тем, кто должен был взять инициативу в свои руки.

- Ты в порядке? - Он поцеловал ее шею и плечо.

- Более чем. - Он закинул ее ногу выше себе на спину. - А ты?

Он усмехнулся и потерся носом о ее шею. Она так хорошо пахла, как уютная кухня, ванилью и клубникой.

- Сверх хорошо. - Он снова толкнулся, в этот раз чуть сильнее, чуть глубже. Лайла вознаградила его стоном удовольствия, низким и жаждущим. - Так хорошо?

Крепко зажмурившись, Уесли сосредоточился на своем дыхании и пытался игнорировать этот влажный жар, который крепко его сжимал. Смотреть на Лайлу тоже было слишком соблазнительно. Ее губы были красными от поцелуев, соски розовыми, ее гладкую кожу он котел облизывать и кусать... и Боже, эти длинные ноги. Он мог умереть с ними, сжимающими его талию.

Уесли начал медленно дышать. Он знал, куда хотел попасть, но отказывался отправляться туда без нее. Протянув руку, он ухватился за нижнюю рейку изголовья и подтянулся, располагаясь повыше, между ней и Лайлой. Теперь соприкасались только их бедра.

- Уес? - растерянный голос Лайлы вернул его.

- Я здесь. Немного меняю позу. - Он немного опустил ее на кровать, а сам поднялся повыше. Скользнув рукой между их телами, он нашел ее клитор и помассировал его. Лайла ахнула и отчаянно вцепилась пальцами в простыни.

Он замедлил свои толчки и сосредоточился на удовольствии Лайлы. Он мог кончить в любую секунду, но отказывался это делать, пока не кончит она. После этой ночи он мог больше никогда ее не увидеть, хотя его нутро подсказывало, что это только начало чего-то, а не конец. Но что бы ни случилось, ничто не могло изменить тот факт, что это был ее первый раз, и он сделает всё правильно, даже если это прикончит его.

И учитывая, что она была племянницей Сорена, это действительно могло его убить.