Страница 30 из 39
Пархоменко решает ещё раз переговорить с каждой из потерпевших. Удивительно! То, что он предполагал, подтвердилось. Все пять женщин по роду своей работы часто соприкасались с отделом кадров предприятия. Там работала Эвелина Корешкова. В период безвластия, почему-то было престижным представлять себя потомком какого-нибудь дворянского рода. Так вот, Корешкова уверяла всех, что она и есть далёкий потомок старинной дворянской фамилии. «Ах,- вздыхала она,- вернулись бы те времена, какая бы жизнь была!»
Как всегда, среди невольных слушателей находились те, кто требовал документального подтверждения дворянского происхождения Корешковой. На что она приводила «убийственный аргумент», после которого никаких вопросов уже не возникало. «У меня же фамилия заканчивается на «ов». А все фамилии с таким окончанием имеют дворянское происхождение», - уверяла она.
На оборонном предприятии, которое уже разваливалось, и рабочие месяцами не получали зарплату, Эвелина Корешкова занимала скромную должность инспектора по кадрам. Не женщина – душечка,- говорили о ней знавшие её сотрудники.
- Ах, какое на вас красивое платье,- хвалила Эвелина очередную посетительницу. – А эти серёжки,- подпевала она другой,- последний писк моды!
Посетительницы уже становились более раскрепощёнными. Слово за слово – и на столике появлялся чай, конфеты.
- Дегустируйте!- предлагала кадровичка. – И щебетала, щебетала. У неё было правило: всех посетителей встречать по одежде. И в зависимости от этого определять, с кем дружить, а с кем, быть только подчёркнуто вежливой. Когда за нужной посетительницей закрывалась дверь, Корешкова спешила к алфавитной картотеке отдела кадров, в которой выписывала нужную фамилию и адрес.
Стало ясно: для того чтобы понять «дворянку» Эвелину Корешкову, нужно тщательно изучить её образ жизни.
За Эвелиной установили наблюдение. Выяснили, что, несмотря на очень скромную зарплату, одевается «дворянка» модно. И это притом, что её благоверный нигде не работал. Несколько раз видели, как Сергей Корешков садился в такси, которое доставляло его по одному и тому же адресу: Зеленогорск, улица Гранитная, 3. Как выяснилось, по указанному адресу проживала мать Корешкова – Валентина Петровна Коростылёва, которую там все называли Купчихой. Была в этой истории одна странность, которая не давала покоя Пархоменко. Тело Корешкова с синей росписью церквей, куполов и башенок напоминало картинную галерею. Однако ИЦ, к удивлению Пархоменко, дал информацию о том, что Корешков Сергей Витальевич судимостей не имеет. Поднял карточку в паспортном столе на имя Коростылёвой Валентины Петровны. Там значился в качестве сына Сергей Витальевич Коростылёв. При этом место рождения, год, месяц и число совпадали с такими же данными Сергея Витальевича Корешкова.
Майор связался с ЗАГСом города Кедрограда. Тут всё и выяснилось. Корешков Сергей Витальевич и Коростылёв Сергей Витальевич – одно и то же лицо. Только тот, что был Коростылёвым, отличается от того, что стал Корешковым тем, что имеет 5 судимостей.
Первой взяли Эвелину. Затем так, чтобы ей об этом не было известно, остальных.
Пархоменко метал громы и молнии. Его просьба поручить расследование дела следователю Мызиной, удовлетворена не была. Поручили Реброву. А у того было правило: краткость допроса - сестра таланта. Какой уж тут талант! Зная, с кем имеет дело, Пархоменко решил присутствовать при допросе.
«Дворянка» Эвелина Корешкова сразу потребовала адвоката. При этом она поставила условие: встретится с ним наедине. Такая её просьба была удовлетворена.
Кто знает, какую роль в этом сыграло её «дворянское происхождение», а какую адвокат, но она отказалась в соответствии со статьей 51 Конституции России что-либо свидетельствовать в отношении себя. Но при этом сама, а потом и адвокат потребовали отпустить под подписку о невыезде.
- Ну, нет уж!- сказал Пархоменко,- со следствием вы сотрудничать не хотите, а волю-волюшку вам подавай. Так не бывает. Благо бы против вас у нас ничего не было. А то ведь задержаны все ваши подельники. Роль каждого, в том числе и ваша, просматривается очень отчётливо.
- Я бы хотел ознакомиться с их показаниями,- сказал адвокат.
- Всему своё время. А пока не получится, Виктор Иванович. Вы защищаете дворянку Эвелину Корешкову. Вот и защищайте. Остальных защищают другие адвокаты.
- Но я ведь рассказываю всю правду,- вступила в разговор кадровичка.
- Пока что вы ничего не рассказываете, только ссылаетесь на своё право, закреплённое в Конституции России: не свидетельствовать против себя.
- А разве я не имею этого права?
- Имеете. Но ведь это лишь ваше право, а не ваше искреннее желание рассказать правду. Конституционное право и желание загладить свою вину чистосердечным признанием в содеянном, рассказав правду – разные вещи.
- Но я, правда, ни в чём не виновата и ничего не знаю.
- А давайте мы, в присутствии вашего адвоката и проверим эту вашу искренность. Согласны?
- Согласна.
- Виталий Изотович! – обратился майор к следователю Реброву,- попросите помощника дежурного, чтобы он принёс из комнаты вещественных доказательств шубки, изъятые в квартире Корешковой.
- Вам принадлежат?- спросил он у Эвелины, когда две женские шубки были доставлены в кабинет.
«Дворянка» Корешкова стала их внимательно разглядывать.
- А вы смелее. Можете привлечь и адвоката. Тем более, что в присутствии понятых они очень хорошо описаны в протоколе изъятия.
- Да, мои,- согласилась инспектор по кадрам.
- Купили для себя?- уточнил майор.
- Разумеется.
- Странно,- сказал Пархоменко.
- А что здесь странного? Женщине понравилась шубка. Ну и взяла…
- Странно то,- сказал начальник уголовного розыска, - что, судя по вашей комплекции, вы носите от силы 46 размер. А эта шубка 54-ого.
- Так перешила бы…
- Ну, что же? В логике вам не откажешь.
- Значит 1:0 в мою пользу,- мило улыбнулась Эвелина.
- Я бы сказал иначе: не говорите «гоп».
- Это почему же?
- На такую шубку деньги нужны. Годика два нужно копить на вашу зарплату. А вам же каждый день и кушать хочется, и в ресторане гульнуть.
- А у меня есть спонсор.
- Назвать сможете?
- Имею я право не говорить?
- Имеете. Можете не говорить. Мы его и так знаем.
- Простите. Я пошутила. У мужика на базаре купила.
- Опознать сможете?
- Не-е. На этом базаре народу, что муравьёв. Так и толкают со всех сторон, так и толкают. Да и к чему мне было его запоминать. Сошлись мы незнакомцами, незнакомцами и разошлись.
- На каком базаре и когда?
- На нашем кедроградском.
- Учтите, Эвелина Робертовна, все ваши показания фиксируются в протоколе и в присутствии вашего адвоката. Слово - не воробей. Потом будете жалеть. Описать продавца сможете?
- Такой маленький, пузатенький… Кавказец.
- Вот и хорошо. Этого продавца мы задержали.
- Давно?
- В один день с вами. Будете опознавать?
- Сказала же: не опознаю.
- А мы всё же попробуем. Заодно убедимся, насколько вы искренни, и стоит ли удовлетворять вашу просьбу об изменении меры пресечения на подписку о не выезде.
Спустя некоторое время в другой комнате всё было приготовлено для опознания.
Ввели Эвелину. Следом вошёл ее адвокат. Обычная в таких случаях процедура заняла с разъяснениями прав и обязанностей, а также других процессуальных действий, несколько минут. И настал тот момент, которого так ждал Пархоменко.
- Посмотрите на троих предъявленных вам мужчин,- предложил следователь,- и скажите: нет ли среди них того, который продал вам эти шубки.
Корешкова мельком взглянула на мужчин, предъявленных на опознание, и сказала:
- Я же сказала. Пузатенький. Кавказец. – А здесь такого нет.
- Может среди этих троих есть те, кого вы когда-либо встречали или видели?- задал вопрос начальник уголовного розыска.
- Таковых здесь нет, - сказала Эвелина.