Король ворон (ЛП)

— Как мы можем от него избавиться?

Очень неохотно Артемус сообщил:

— Кто-то должен добровольно умереть на дороге мёртвых.

Тьма так быстро опустилась на мысли Блу, что она дотянулась до бука, чтобы удержать баланс. Она в мыслях видела дух Гэнси, идущий по энергетической линии. Она внезапно вспомнила, что Адам и Гэнси находились в пределах слышимости; она совершенно забыла, что тут были не только они с Артемусом.

— Есть другой способ? — спросила она.

Голос Артемуса был по-прежнему тих.

— Добровольная смерть оплатит недобровольную. Таков путь.

Повисла тишина, ещё больше тишины, и, наконец, голос Гэнси раздался откуда-то рядом с домом:

— Что насчёт пробуждения Глендовера и использования его милости?

Но Артемус не ответил. Она упустила тот момент, когда он ушёл: он оказался в дереве, а коробка-паззл криво валялась в корнях. Блу оставили с этой ужасной правдой и больше ни с чем, даже без клочка героизма.

— Пожалуйста, вернись! — просила она.

Но осталось только волнение сухих листьев над головой.

— Ну, — произнёс Адам, его голос был таким же утомлённым, как и у Артемуса. — Вот так.

Глава 47

Наступила ночь. Хотя бы на это ещё можно было положиться.

Адам открыл дверь БМВ со стороны водителя. Ронан не шелохнулся с того самого момента, когда он смотрел на него последний раз; тот сидел неподвижно, всё ещё уставившись на дорогу, ноги на педалях, руки на руле. Готовый двигаться дальше. В ожидании Гэнси. Это было не горе, это было более безопасное и более пустое пространство сверх него. Адам сказал Ронану:

— Ты не можешь здесь спать.

— Нет, — согласился Ронан.

Адам стоял на тёмной улице, дрожа от холода, переминаясь с ноги на ногу, ища любые доказательства того, что Ронан может сдвинуться с места. Было уже поздно. Час назад Адам позвонил Бойду и сказал, что так и не доберётся до утечки в выхлопе Шевелла, которую обещал посмотреть. Даже если он и мог заставить себя не спать, что у Адама почти всегда получалось, он всё равно не смог бы работать в гараже, зная, что Энергетический пузырь под атакой, Ламоньеры объединяют усилия, а Ронан в трауре.

— Ты собираешься зайти внутри и хоть что-нибудь съесть?

— Нет, — ответил Ронан.

Он был невыносим и ужасен.

Адам закрыл дверцу и слегка ударил кулаком три раза по крыше. Затем он зашёл с другой стороны машины, открыл дверь, убедился, что Ноа там нет, и забрался внутрь.

Ронан наблюдал за ним, он шарил возле регулятора положения сидения, пока не нашёл то, что позволило ему полностью откинуться, а потом жадно вцепился в аглионбайский пиджак Ронана. Что пиджак, что Девочка-Сиротка были безнадежно скомканы среди других вещей на заднем сидении — Девочка-Сиротка засопела и подтолкнула пиджак к его руке. Он подложил ткань себе под шею, как подушку, и прикрыл глаза от света фонарей рукавом.

— Разбуди меня, если потребуется, — попросил он и закрыл глаза.

Внутри Фокс Вей 300 Блу наблюдала, как Гэнси позволяет уговорить себя остаться вместо того, чтобы вернуться на ночь на Монмаут. Несмотря на то, что в доме полно было пустых кроватей, он занял диван, взяв просто лоскутное одеяло и подушку со светло-розовой наволочкой. Его глаза ещё не были закрыты, когда она поднялась наверх и уложила себя в постель в собственной комнате. В доме стало слишком тихо, когда все разошлись, и слишком громко на улице, где всё было таким угрожающим.

Она не спала. Она думала об отце, ставшим единым целым с деревом, и думала о Гэнси, сидящем в Камаро с опущенной головой, и думала о шёпоте тёмного спящего, на который натолкнулась в пещере. Складывалось ощущение, что конец близок.

«Спи», — велела она себе.

Гэнси спал в комнате на десять футов ниже. Это не должно иметь значение... Это не имело значение. Но она не могла перестать думать о его близости, о его невозможности. Об обещании его смерти.

Она заснула. Было темно. Её глаза не привыкли к такой темноте, а сердце наоборот. Никакого света. Было такая кромешная тьма, что глаза казались не важными. Теперь, когда она подумала об этом, то даже не была уверена, а есть ли они у неё. Странная мысль. А что у неё есть?

Прохладная влажность под ногами. Нет. Под её корнями. Звёзды, давящие сверху, такие близкие, что она, несомненно, могла бы дотянуться до них, если бы подросла всего на несколько дюймов. Тёплая, полная жизни оболочка коры.

Это была форма её души. Это было то, по чему она скучала. Вот, как она себя воспринимала в человеческой коже – древовидные чувства в человеческом теле. Что за неспешная, тягучая радость.

«Джейн?»

Здесь был Гэнси. Должно быть, он находился там всё время, потому что теперь, когда она об этом подумала, не смогла перестать его ощущать. Она была чем-то большим; он же был человеком. Он был королём, которого украли и спрятали в это дерево tir e e’lint, одной из которых была Блу. Она полностью окружала его. Радость от её предыдущего откровения медленно накладывалась на эту радость. Он был всё ещё жив, он был рядом с нею, она была к нему настолько близко, насколько это возможно.

«Где мы?»

«Мы — дерево. Я — дерево. Ты... ха ха. Не могу сказать. Это будет отвратительно».

«Ты смеёшься?»

«Да, потому что я счастлива».

Однако её радость начала медленно убывать, так как она почувствовала его учащённый пульс. Он боялся.

«Чего ты боишься?»

«Я не хочу умирать».

Это ощущалось как правда, но сложно было собраться с мыслями с любой скоростью. Это дерево было просто не приспособлено для основного качества Блу в её человеческом теле. Она стала ни то ни сё.

«Ты увидишь, если Ронан выйдет из машины?»

«Могу попытаться. Но у меня на самом деле нет глаз».

Она потянулась всеми доступными ей чувствами. Они оказались намного лучше её человеческих чувств, но их интересовали другие вещи. Было исключительно трудно сосредоточиться на делах людей вокруг основания ствола. Она до этого момента не ценила должным образом, сколько усилий требовалось деревьям, чтобы проявлять внимание к их потребностям.

«Я не знаю. — Она крепко держала его, любя и охраняя. — Мы могли бы просто остаться здесь».

«Я люблю тебя, Блу, но я знаю, что должен делать. Не хочу. Но знаю, что я должен делать».

Глава 48

Все звуки и запахи Фокс Вей усиливались после наступления темноты, когда затихали все его человеческие обитатели. Все ароматные чаи, свечи, специи становились более различимыми, каждый заявлял о своём происхождении, тогда как днём они смешивались в нечто, что Гэнси ранее идентифицировал как Фокс Вей. Теперь это ударило его, словно что-то мощное и домашнее, секретное и известное. Этот дом был местом магии, такой же, как и Энергетический пузырь, но вслушиваться в него нужно было сильнее. Гэнси лежал на диване под лоскутным одеялом, закрыв глаза в темноте, и слушал дребезжание воздуха или дыхания через вентиляционное отверстие, где-то листья или ногти царапали окно, стук треснувшей древесины или шагов в другой комнате.

Он открыл глаза, и там был Ноа.

Это был Ноа без дневного света, который покрывал то, кем он в действительности стал. Он стоял очень близко, потому что забыл, что живые не могут фокусироваться на предметах, расположенных ближе, чем на расстоянии в три дюйма[39]. Он был очень холодным, потому что сейчас ему требовалось огромное количество энергии, чтобы оставаться видимым. Он был очень напуган, и, потому что Гэнси был напуган, их мысли переплелись.

Гэнси скинул одеяло. Он зашнуровал ботинки и надел пиджак. Тихо, с огромной осторожностью ступая по старому полу, он направился за Ноа из гостиной. Не включал никакого освещения, потому что его разум всё ещё был переплетён с разумом Ноа, и он использовал глаза Ноа, которые больше не волновало, темно было или нет. Мёртвый мальчик, вопреки ожиданиям, не вывел его на улицу, но шёл по лестнице на второй этаж. На первой половине ступенек Гэнси думал, что его завлекают в любимое место Ноа где-то в округе дома, на второй половине он решил, что его доставляют к Блу. Но Ноа миновал её дверь и ожидал его у подножия лестницы на чердак.