Страница 32 из 79
— Нам нужно идти, — сказала Блу Гэнси.
Он не поставил её слова под сомнения. Как и Генри Ченг, к его чести, хотя тот и находился в той степени опьянения, когда любят всё и вся, и мог бы начать уговаривать их остаться. Вместо этого он, казалось, мгновенно догадался, что это личное и должно быть неприкосновенным. Он принял их простыни, пожелал им спокойной ночи и ещё раз слёзно попросил отправиться в путешествие с ним по Венесуэле.
В машине, они поняли, что часы Гэнси всё время показывали 6:21.
Что-то было не так.
На Фокс Вей 300 она толкнула входную дверь. Несмотря на то, что было поздно — было поздно? Часы показывали всего 6:20, а теперь 6:21, всегда 6:20, а следом 6:21 — было не заперто. Гэнси рядом с ней был одновременно настороженным и напряжённым.
Войдя, они закрыли за собой дверь.
Что-то было не так.
Во мраке дома Блу не могла сразу сказать, что было неладно, только она была абсолютно уверена, что-то неладно. Это ощущение сковало её, она не могла пошевелиться, пока не определила, что именно её беспокоило. «Вот как, наверное, — подумала она, — быть экстрасенсом».
Её руки дрожали.
Что же случилось? Возможно, было темнее, чем обычно, рассеянный свет из кухни не мог вторгнуться в ночь. Возможно, было холоднее, чем обычно, но, может быть, ей так показалось из-за гложущей обеспокоенности. Было тише — никакой болтовни телека или звона кружек, но это могло означать, что просто слишком поздний час. Мерцание лампочки... нет, всего лишь свет от автомобильной фары отразился от циферблата часов, стоявших на столике в прихожей. Часы показывали 6:21.
Она не могла пошевелиться.
Казалось, невозможно быть пойманной здесь в ловушку страхом и ничем более, и всё же она стояла. Она говорила себе, что ей доводилось пробираться через таинственные пещеры, стоять под искрами ночного кошмара в виде дракона и находиться рядом с отчаянным мужчиной с оружием, и поэтому собственный дом за отсутствием явной угрозы не должен был её парализовывать.
Но она не могла пошевелиться, и Гэнси тоже не двигался. Он рассеянно прижал палец к левому уху. Его взгляд был остекленевшим и напомнил ей о приступе паники, случившемся с ним в пещере не так давно.
Ей на мгновение почудилось, что они остались последними людьми на земле. Вот сейчас она сделает шаг в гостиную и обнаружит на полу только мёртвые тела.
Прежде чем она успела взять себя в руки, наружу вырвалась единственная нотка всхлипывания.
Будь благоразумной!
Пальцы Гэнси неуклюже переплелись с её пальцами. Его ладонь вспотела, но это было неважно... её ладонь тоже была потной. Они оба были в ужасе.
Теперь, когда она об этом подумала, то поняла, что дом на самом деле не безмолвствовал. Несмотря на тишину, она слышала какое-то потрескивание и гудение, напоминающее несогласованные звуки электроники.
Гэнси пристально посмотрел ей в глаза. Она благодарно сжала его пальцы. А после они разомкнули ладони. Неизвестно, может, им понадобятся обе руки, чтобы обороняться.
Шевелись, Блу.
Они двинулись вперёд осторожно, будто стесняясь неожиданного скрипа половиц. Оба боялись издать хотя бы звук, пока не узнают, что же ищут.
Просто: боялись.
Остановившись у основания лестницы, Блу положила руку на твёрдые перила и прислушалась. Гул, который она слышала ранее, стал громче, неприятнее и живее. Это было гудение, песня без слов, пугающее воспроизведение голосом одной ноты перед модуляцией другой в незнакомом регистре.
Стук, раздавшийся непосредственно позади них, заставил Гэнси вздрогнуть. Но Блу была рада этому звуку, потому что узнала его. Это был удар гигантских сабо её кузины о неровный пол. Вдохнув с облегчением, она развернулась, чтобы обнаружить Орлу в её таких утешительно-знакомых и дурацких привычных джинсах-клёш. Взгляд Орлы оказался устремлённым в какую-то точку поверх головы Блу.
— Орла, — позвала Блу, и глаза её кузины встретились со взглядом Блу.
Орла закричала.
Руки Блу неосознанно, будто принадлежали ребёнку, закрыли уши, а ноги, последовавшие примеру рук, споткнувшись, заставили Блу врезаться в спину Гэнси. Орла прижала руки к сердцу и снова закричала, звук надломился и прозвучал выше. Блу никогда не думала, что услышит подобное от своей кузины. Какая-то часть Блу бросилась прочь от этого звука, представляя, что не лицо Орлы кричит, представляя, что не тело Блу наблюдает, представляя, что это сон, а не реальность.
Орла умолкла.
Однако её глаза... она по-прежнему смотрела мимо Блу в небытие. И внутрь себя. Её плечи отяжелели от ужаса.
И за всем этим откуда-то в доме продолжал исходить тот гудящий звук.
— Орла, — прошептал Гэнси. — Орла, ты меня слышишь?
Орла не ответила. Она смотрела в мир, который Блу был недоступен.
Блу не хотелось говорить правду, но она всё равно сказала:
— Думаю, мы должны найти звук.
Гэнси мрачно кивнул. Оставив Орлу с её слепыми стенаниями, они пробрались глубже в дом. В конце коридора свет с кухни, казалось, обещал безопасность и определённость. Но между ними и кухней располагалась темнота дверного проёма гадальной. Хотя сердце Блу подсказывало, что в комнате было абсолютно темно, её глаза увидели, что на столе стояло три свечи. И они горели. Но это неважно. Они ни коем образом не влияли на тьму.
Странный многоголосый гул просачивался из гадальной.
Ещё слышалось приглушённое шарканье, словно кто-то мёл веником пол.
Костяшки Гэнси неуверенно провели по её руке.
Сделай шаг.
Она шагнула.
Войди.
Они вошли.
На полу гадальной крутился и дёргался Ноа, его невозможное тело. Он где-то умирал. Всегда умирал. Даже с учётом того, что Блу уже видела воссоздание его смерти, наблюденать за этим раз от разу легче не становилось. Его лицо развернулось к потолку, рот раскрылся в бессмысленной боли.
Дыхание Гэнси стало прерывистым.
Над Ноа возвышалась Кайла, она сидела на гадальном столе и смотрела в никуда. Её руки лежали поверх разбросанных карт таро. Телефон лежал рядом с картами; она была в середине процесса гадания на расстоянии.
Диссонирующий гул звучал громче всего остального.
Он исходил от Кайлы.
— Вам страшно? — прошептал Ноа.
И Блу, и Гэнси вздрогнули. Они не осознали, что Ноа перестал извиваться, но он перестал и теперь лежал на спине, подтянув к себе колени и взирая на них. Неожиданно в выражении его лица появилась злая усмешка, небольшая не-ноашность. Его зубы виднелись сквозь натянутую улыбку.
Блу с Гэнси переглянулись.
То, что было Ноа, внезапно подняло глаза, словно заслышав приближение чего-то. Он тоже начал напевать. И это тоже было немузыкально.
Каждый сустав в теле Блу горел предупреждением об опасности.
А потом Ноа расслоился надвое, а затем снова стал единым целым.
Блу не знала, как ещё выразиться. Вот был Ноа, а потом появился ещё один рядом с ним, который смотрел в другую сторону, и вновь остался один Ноа. Она не могла решить, закралась ли ошибка в самого Ноа или она просто неправильно его видела.
— Мы все должны бояться, — сказал Ноа тонким голосом, прорезавшим гул. — Когда вы играете со временем...
Неожиданно он оказался перед ними, глаза в глаза, или, по крайней мере, его лицо, а потом в мгновение ока он вновь уже был в нескольких футах от них. Он снова натянул на свой облик немного ноашности, своей мальчишеской ипостаси. Он держал руки на коленях, словно бегун, и с каждым тяжелым выдохом с его губ нехотя срывался напев.
Дыхание Блу и Гэнси зависло в переливающемся облачке перед ними, словно они были мёртвыми. Ноа тянул энергию из них. Много энергии.
— Блу, уходи, — попросил Ноа. Его голос был напряжённым, но он контролировал отвратительный напев. — Гэнси... уходи. Это не буду я! — Он скользнул вправо, а потом обратно; но его поведение было не так важно. Кривая, совершенно противоречащая его сведённым бровям усмешка растянула его губы и исчезла. В выражении его лица появился вызов и тут же пропал.