Страница 24 из 30
Чего стоила семинария дону Бернардо, можно узнать из разных источников. Телекамеры всего мира запечатлели физическое насилие, которому он подвергся, когда, «вооружившись» дароносицей и статуей Фатимской Богоматери, требовал возвратить верующим храм, в котором в советские времена был устроен склад и фабрика. Он познал и настоящий голод, когда приходилось несколько картофелин «растянуть» на обед и ужин.
Он с улыбкой вписал несколько страниц в историю экуменизма. Пока ученые мужи вели бесконечные дебаты, он делился всем необходимым с нищими братьями-православными. Все, что присылалось из Италии, неизменно разделялось на две части.
Дон Бернардо, помимо всего, твердо верил в роль СМИ. Он открыл «Радио Мария» и основал католический еженедельник, который назвал «Свет Евангелия». Он регулярно посылал мне свои газеты, хотя единственное, что я мог прочесть — это адрес на конверте. В своей душе он по-настоящему писал золотым пером — пером сердца и сокровища, которое нельзя расточить.
Бруно Фазани,
исполнительный директор газеты
«Верона феделе»
Сгусток энергии. Казалось, что дон Бернардо, несмотря на свое хрупкое телосложение, полностью заполнял редакцию «Вероны феделе», войдя в нее. Он обязательно дарил нам один день, приехав летом в отпуск или на Рождество. В остальное время года он часто звонил нам, задавал самые невероятные вопросы: «Какая у вас сегодня погода? У нас пока не очень холодно, всего 20 градусов ниже нуля». Потом следовал каскад новостей. Он рассказывал о своей России, священниках, семинарии, российских чиновниках, православных, которых он называл не иначе как «братья». «А у Вас-то как дела?» — осмеливались мы спросить его. «Прекрасно», — отвечал он с такой улыбкой, что не поверить ему было невозможно. Дон Бернардо был скалой, открытым морем, и невозможно представить, что теперь мы должны говорить о нем в прошедшем времени…
Его смерть потрясла и огорчила весь город. «Огромную утрату понесли не только верующие Вероны, но и вся Вселенская Церковь, — сказал о нем епископ Флавио Карраро. — Дон Бернардо был настоящим человеком Божиим, страстно любил Евангелие; странник веры, подобно Аврааму наших дней». Действительно, он был странником. Постоянные перелеты из Москвы в Санкт-Петербург, из Казахстана в Грузию очень беспокоили его секретаря Терезу Мори, верную помощницу и приятельницу, благодаря которой он поддерживал связь с Вероной. «Я постоянно — вплоть до самого дня его смерти — просила дона Бернардо беречь себя, отдыхать, соблюдать режим питания, — вспоминает Тереза, — но он все время отвечал: „Ничего, в раю будет достаточно времени для отдыха“, и продолжал неутомимо трудиться, несмотря на то, что порой засыпал буквально на ногах». «Что больше всего запомнилось? Его жертвенный дух, бедность, в которой он постоянно жил, и самоотречение ради ближнего, — вспоминает синьора Мори. — Если нужно было поговорить с человеком, помочь ему, он забывал о расписании и полностью посвящал себя этому. И еще я навсегда запомнила сердечную теплоту, с которой он приветствовал любого человека, обещая: „Я помолюсь за тебя“. Он был святым».
Тереза произносит слово «святой» вполголоса, словно боясь потревожить дона Бернардо, который привык работать в тишине, без суеты и шума.
Однако сияние святости в хрупком священнике разглядела не только «его секретарь». О. Сергей Тимашов — один из трех первых священников, воспитанных монсеньором Антонини в семинарии, сначала в Москве, а затем — в Петербурге. «Дон Бернардо был для нас примером, — говорит о. Сергей. — Примером, которому трудно подражать, но не замечать который невозможно, если ты действительно хочешь жить, как учил Христос. Для нас, священников, он был не просто ректором семинарии, но символом любви, которую Богу было угодно даровать нам и нашей бедной маленькой Церкви. Он обладал невероятной способностью принять проблемы другого человека и сделать все, чтобы помочь преодолеть их». Перед глазами о. Сергея суровый 1995 г.: дон Бернардо, «вооруженный» статуей Богородицы и чётками, противостоит московской милиции. «Он встал посередине — между милиционерами и народом. Он хотел, чтобы верующим вернули собор в Москве, перестроенный в советские времена в фабрику. Казалось, что не он держит образ Пресвятой Девы, а что Матерь Иисуса дает ему силы удержаться на ногах. Я никогда этого не забуду».
В чем же кроется секрет неисчерпаемой силы дона Бернардо? Отвечает монсеньор Джузеппе Амари, епископ Вероны на покое. Именно он в 1991 г. направил дона Бернардо в Россию. «Я не хочу уменьшить влияние его огромного ума, интуиции, памяти и культуры, — подчеркивает монсеньор Амари, — однако свои силы он черпал из крайне насыщенной духовной жизни, бесконечной любви к молитве. Это была великая душа, щедрая до немыслимых пределов. Так он и умер: работал, пока не исчерпал свои силы до последней капли».
«Сталин умер, а Бог Воскрес!» Так дон Бернардо подводил итог возрождению христианства в бывшем Советском Союзе, — пишет Никола Сальваньин. — Маленький, худенький, он лучился заразительной радостью и был закаленным, как сталь. Всякий раз, когда он во время своих многочисленных поездок по разным уголкам бывшего СССР видел памятник Ленину, он тут же начинал петь на мотив гимна «Christus vincit»: «Ленин умер, Сталин умер, а Христос Воскрес!»
Елена Дзуппини
В течение двух лет (с 13.09.97 до 12.09.99 гг.) у меня была возможность близкого контакта с доном Бернардо Антонини, который в то время был ректором Высшей Духовной семинарии в Санкт-Петербурге. Я работала на вахте, которая помещалась в центре семинарии. Мимо нее проходили семинаристы, преподаватели, и очень часто ректор.
Я тоже получила от него много добра и понимания. Особенно трудно мне было в первые месяцы, когда я только начинала работу: Я оказалась в совершенно новой обстановке, не знала никого из людей, не знала русского языка, а тут на вахте много разных дел, большое количество людей, телефонные звонки, и все говорят на русском языке… Много я допустила ошибок и недоразумений, отвечая на телефонные звонки и по другим поводам, но никогда не имела за это нареканий, не вызывала досады. Ректор дон Бернардо всегда оказывал понимание и снисходительность к моим ошибкам. Добрым словом он подбодрял меня и поддерживал мой дух.
Два года я наблюдала за образом мышления ректора: во время работы, в часовне, в общении с людьми. По моим наблюдениям, он был пламенным священником, без остатка посвятившим себя Богу и служению людям. Работал он много, не щадя себя. Следил за воспитанием семинаристов, делал доклады, каждый месяц проводил встречи с преподавателями, организовывал всевозможные симпозиумы и духовные упражнения для священников и монашествующих.
Кроме этих занятий и хлопот, часто возникавших в семинарии спонтанно, одной из его важнейших обязанностей было ежедневное поклонение Пресвятым Дарам с 15.00 до 18.30. Он много молился. Я часто видела его в часовне на поклонении. Нередко он сам проводил богослужения и литургические молитвы, такие, как вечерня, торжественная воскресная утреня. Каждую пятницу в период Великого Поста дон Бернардо сам проводил Крестный путь в церкви. После мессы он обычно вставал на колени перед статуей Божией Матери и погружался в молитву. Часто я видела его с четками в руках.
Дон Бернардо проявлял глубокое доверие к Божественному Провидению, поклонялся Пресвятым Дарам и почитал Деву Марию.
Он отличался большой культурой, оптимизмом, его обычным состоянием было пребывать в радости. Ясная улыбка постоянно украшала его лицо. Он был внимателен к людскому горю и старался помогать нуждающимся; за каждую, даже самую мелкую услугу, всегда горячо благодарил.
Дон Бернардо любил цветы и красоту. Он обращал большое внимание на то, чтобы в часовне перед алтарем и статуями Божией Матери всегда были свежие цветы. Деньги на цветы он давал свои, а моей обязанностью было их купить и расставить в вазы не только в часовне, но и в столовой, в профессорской комнате и в других местах.