Страница 4 из 26
«Вы знаете, я очень серьезно отношусь к правоохранительной системе», – ответил Трамп. «Правоохранительная система, ей необходимо играть важную роль».
Когда его спросили еще раз, считает ли он, что существуют расовые различия в правоохранительной системе, Трамп ответил: «Я читал где-то, что они есть, и читал где-то, что их нет. Я имею в виду, что читал про оба варианта. И, как вы знаете, у меня нет на этот счет мнения».
Беседа перешла к теме недавних зажигательных комментариев Трампа на его последних собраниях с требованиями офицеров службы безопасности удалить протестующих, приказаниями типа: «Выбейте из него это дерьмо». Разве не характеризуют подобные ремарки насилие?
«Нет, потому что то, на что я ссылаюсь, это то, что иногда мы встречаем плохих людей, входящих внутрь. У нас был один парень… у него был голос… И я сказал: «Эй, я хочу врезать ему». Вы знаете, я сказал именно так. Я хотел накостылять ему. Этот парень был невероятно криклив. У него был голос, как у Паваротти. И я сказал, что, если бы был его менеджером, я бы заработал для него кучу денег, потому что у него был лучший голос. Я имею в виду, что парень был просто невероятный, настолько громок он был».
То, что удалось выяснить в ходе встречи, было высказывание Трампа относительно того, что, может, Соединенным Штатам не стоит вкладывать так много денег в НАТО, ядро Европейско-американского союза обеспечения безопасности со времен «холодной войны» – вид утверждения, которое может заслужить одобрительные кивки или аплодисменты во время собрания, но вызывает шок и недоумение в коридорах мыслительной тяжелой артиллерии и кулуарах власти в Вашингтоне. Просто ли так Трамп обронил это? Забавлялся ли он с эксперт-аналитиками, очень серьезно настроенными по отношению к себе? Или же у него действительно была продуманная позиция, основанная на фактах?
«НАТО было организовано, когда мы были более богатой страной», – говорил Трамп. «Мы не богатая страна. Мы берем в долг, мы берем в долг все эти деньги».
Но вы же знаете, сказал автор редакционных статей Чарльз Лэйн, что Южная Корея и Япония платят половину административных расходов на содержание американской армии в этих странах, не так ли?
«Пятьдесят процентов?» – спросил Трамп.
«Да», – подтвердил Лэйн.
«А почему же не сто процентов?»
Трамп не прозвучал злобно на собрании. Его лицо не стало таким же красным, как оно бывало в горячие моменты дебатов. Те редакторы, которые хотели больше, чем остальные, выяснить, насколько манеры кампании Трампа были настоящими, а какие из них были откровенной выдумкой, были вынуждены поразмыслить о том, что они только что увидели настоящего Трампа – человека с убежденными взглядами, уверенного в своих возможностях, не настолько ужасно проинформированного, обидчивого, и, очевидно, подверженного подозрениям, что у него есть другие мотивы, кроме как вернуть Америке былое величие.
Спустя несколько недель Трамп наймет нового главного разработчика стратегии, лоббиста из Вашингтона по имени Пол Манафорт, который быстро убедит Республиканский национальный комитет в том, что Трамп просто играл роль в ходе кампании. «Роль, которую он играет, сейчас тесно взаимосвязана с той ролью, которую вы ожидаете», – сказал Манафорт. Но сам Трамп не верил этому, так же как и члены редакторской коллегии The Post. Как ни странно, наименее достойные кресла президента моменты встречи убедили некоторых из редакторов The Post, что Трамп не играл для них. Фреду Хайатту, редактору передовых страниц журнала, пришлось спросить, как может человек, баллотирующийся на пост президента, оправдать появление на дебатах на национальном телевидении и разговоры о величине его полового члена? «Вы умны, и вы посещали хорошую школу», – сказал редактор. «Но все же вы там говорили о своих руках и размере ваших интимных частей тела».
«Нет, – сказал Трамп, Марко Рубио поднял этот вопрос о руках Трампа. – Он это начал».
«Вы выбрали его поднять», – сказал обозреватель Рут Маркус.
«Нет, я выбрал ответить. – Трамп выпятил челюсть. – У меня не было выбора».
«Вы выбрали поднять этот вопрос во время дебатов, – настаивала Маркус. – Вы не могли бы объяснить, почему у вас не было выбора?»
«Я не хочу, чтобы люди ходили вокруг да около, думая, что у меня есть проблемы».
Он это начал. Как издевки на школьном дворе. И трамп отреагировал. У него не было выбора. Он никогда не был тем, кто отступает во время битвы, ни во времена обучения в военном училище, и тем более ни на национальной сцене. Поэтому, да, он боец, и победитель, он скажет любому, кто спросит. Но он также и лояльный, почтительный, галантный.
Уходя со встречи, Трамп остановился, чтобы пожать руку одной из редакторов, Карен Аттиа, которая задала ему вопрос о его красноречии, вызывающем жаркие споры, и о его влиянии на страну, которая становится все коричневее и чернее. «Я надеюсь, что я ответил на ваш вопрос», – сказал Трамп. Потом он улыбнулся, посмотрел прямо на Аттиа, и добавил: «Прекрасно». Он не говорил о ее вопросе.
Аттиа не ответила. Удивившись, что кандидат в президенты прокомментировал ее внешний вид, она не рассердилась, «просто застыла в изумлении», сказала она. «Он был очарователен, харизматичен, не скрытный или упорствующий. Я думала о том, что он сказал. И я вспомнила, что это именно тот человек на конкурсах красоты, который дефилирует со своей женой и дочерью и говорит, что если бы она не была его дочерью, то он начал бы с ней встречаться. И я пришла к выводу, что мы получили полный опыт Трампа».
В нескольких квартал от этого места, на спортивной арене, где проходила игра «Вашингтон Уизардз» и «Кэпиталз», тысячи еврейских активистов собрались для того, чтобы послушать долгожданную речь Трампа к Американо-израильскому комитету по общественным связям по его подходу относительно безвыходной израильско-палестинской ситуации. Десятки раввинов и других людей объявили о своих планах байкотировать это событие, как в связи с тем, что Трамп обещал оставаться «нейтральным» в разговорах между Израилем и палестинцами, так и потому, что призыв Трампа запретить мусульманам въезд на территорию США прозвучал для многих евреев как пугающий отголосок тех санкций, с которыми их родители и прародители столкнулись в Европе. Даже несмотря на то, что дочь Трампа Иванка вышла замуж за ортодоксального еврея и приняла иудаизм, кандидат настроил против себя многих евреев комментариями во время встречи Республиканской еврейской коалиции, где он сказал, что, вероятно, не получит поддержку многих в этой комнате, потому что он не хочет их денег. Он сказал, что он лучше всего подходит для заключения мирного договора на Среднем Востоке, потому что он хорошо проводит переговоры, «как вы, ребята».
Поэтому Трампу нужно провести работу над ошибками. У него не осталось шансов. Хотя он и говорил, что телесуфлеры должны быть запрещены во время проведения кампаний, теперь он пользуется ими, его взгляд перебегает от одного экрана к другому. В этот момент он был определенно на стороне Израиля. Он выступал против палестинской демонизации евреев. Он напомнил толпе, что он одолжил свой личный самолет мэру Нью-Йорка Руди Джулиани, когда он посещал Израиль спустя несколько недель после атак 9 сентября, и о том, что он был главнокомандующим во время израильского парада в Нью-Йорке в 2004-м, во время вспышек насилия в секторе Газа. Он заверил всех, подметив, что Иванка скоро родит «красивого еврейского ребенка».
Но до того, как речь Трампа заслужила повторяющиеся аплодисменты стоя, в начале его реплик, за шесть рядов до сцены, один раввин в еврейской молитвенной шали встал и выкрикнул в знак протеста: «Этот человек безнравственен. Он вдохновляет расистов и фанатиков. Он поощряет насилие. Не слушайте его». Это не был порыв страсти раввина Шмуэля Херцфельда, руководящего православной общиной в Вашингтоне. Он боролся с этим решением на протяжении нескольких дней. Он советовался со своим собственным наставником раввином, со своим адвокатом, своей женой и семью детьми. Он сказал детям, что он чувствует себя обязанным сказать что-то, «сказать, «что мы знаем, кто ты, и мы видим тебя насквозь». Его дети попросили его не демонстрировать протест, потому что ему могут сделать больно, но Херцфельд пришел к выводу, что у него нет выбора. Он знал, что может потерять членов своей синагоги (и он потерял). Он знал, что он может быть обвинен в некорректной политической позиции (и он был). Но он пришел к выводу, что Трамп показал себя, как «реальную угрозу нашей стране. Я еще никогда не видел подобный тип политической личности в своей жизни. Он бесстыден в своем стремлении вдохновить насилие. Он сквернословит о людях из других стран. Он открыл дверь для уродства, выползающего из тени».