Конец эпохи

Ночевали на маленькой поляне возле Космозера, варили уху на костре, пили чай с рыбаками. Все они неверующие, предлагали купить старые иконы.

До 1917 года храмы в монастырях Карелии сохраняли огромное количество икон так называемого северного письма. Иконы эти были близки новгородской иконописной школе по яркости и энергичности красок, мужественности и ясности образов и особой декоративности. свои мастерские были у каждого монастыря, иконы писали даже некоторые крестьяне. Из рук в руки передавались составленные мастерами пособия, как писать иконы и готовить краски. Древние центры иконописи находились в Палеостровском и Муромском монастырях. В северных иконах XV—XVIII веков в первозданной чистоте выражены православные чувства русского человека, сердечность и добродушие в отношении мира. Для русских людей образы иконы были особым символическим языком духовного общения, пристрастий, привязанностей, любви к Божьему миру, его гармонии и совершенству. В иконе русский чувствовал себя частью священной истории, искренне поклонялся Христу и его угодникам и так же искренне отвергал все, что Христу противостояло. Особенностью оформления церквей в северном крае было так называемое «небо» — сложная система веерообразно расходящихся досок, врубленных одним концом в стену, а другим в замкнутый круг. В центре «неба», в круге — полуфигура Христа или композиция «Отечества» с тремя ликами Троицы (Бог-Отец, Бог-Сын, Бог-Дух Святой). Вокруг — Богоматерь и Иоанн Предтеча, ангелы и святые. Космическая картина завершалась четырьмя летящими и трубящими ангелами, по четырем частям света. Восточную стену занимала икона «страшный суд».

После страшного погрома 20-30-х годов от десятков тысяч северных икон сохранилось всего несколько тысяч в фондах музеев. Россия лишилась одной из главных форм духовного общения.

Возвращаясь с Лычного острова, мы расположились на ночлег возле когда-то знаменитого на весь мир водопада Кивач, воспетого великим Державиным. Знаменит Кивач был до середины 1930-х годов, когда большевики приказали взорвать его, чтобы сделать лоток для лесосплава деревьев, заготавливаемых заключенными. Из могучего водопад превратился в заурядный, но все равно впечатление производит.

Дальнейший наш путь лежал в места, где в XVIII— XIX веках прятались знаменитые на всю Россию старообрядческие скиты. Хотя с тех пор прошло немало времени, дорог здесь не прибавилось. Проехали древний город Повенец, считавшийся когда-то «концом света». После 1917-го из восьми церквей и часовен этого города не осталось ни одной, долгое время Повенец был центром тюремной империи Бермана. Когда-то отсюда по рекам, лесам и болотам лежал трудный путь к Белому морю.

В эти места я ехал с таким чувством, будто они смогут объяснить мне, почему произошел раскол в Русской Церкви, подорвавший духовное единство русского народа. Старообрядцы были моими предками по матери, и это подстегивало мой интерес к здешним краям. Через песчаные таежные дороги и болота мы с большим трудом добрались до реки Выг. Двести лет назад здесь был духовный центр старообрядцев-беспоповцев поморского согласия. Они отрицали священство и царя и подчинялись только своим наставникам. Читая старинные описания их жизни, мне нравилось, что они вплоть до середины XIX века сохранили здесь древнерусские формы крестьянской жизни. Центр крестьянского царства располагался в селе Данилово, где жил наставник — большак, управлявший всеми скитами, а в 27 скитах на началах самоуправления вели «мирскую» жизнь тысячи старообрядцев. Браки между ними заключались без совершения таинств, тоже наставником. Каждое поселение обладало самостоятельностью: общие дела решались на сходах жителей скита. Труд строился на артельных началах и принципах «Домостроя», как святое дело и добродетель. Работали все от мала до велика — расчищали дремучие леса, поднимали целину, строили дома и многочисленные постройки, ловили рыбу, били зверя. Взяв в аренду 13 078 десятин земли в Каргопольском уезде, крестьяне-старообрядцы построили там свои фермы-«пустыни», активно занялись хлебопашеством и скотоводством. Продуктивность скота и эффективность использования земельных угодий у старообрядцев были одними из самых высоких в России. Выговцы завели свою мукомольную фабрику, а также меднолитейное производство, снабжавшее значительную часть России медными крестами. Не гнушались крестьяне и торговлей — хлебом, маслом, рыбой, звериными шкурами, медными изделиями — в крупных городах России: Петербурге, Москве, Архангельске, Казани, Рыбинске, а также за границей — в Норвегии и других странах. Для торговли они имели свои суда и пристани. Торговых представителей крестьянского царства все знали как честных и порядочных купцов, торговавших товарами высокого качества и, как правило, более дешевыми, чем у других продавцов.

В XVIII — первой половине XIX века крестьянское царство на реке Выг достигло поразительных результатов, став одним из самых цветущих мест Российской империи. Достаточно сказать, что доход на душу населения был в выговских скитах во много раз больше, чем в среднем по России.

Кроме хозяйственных успехов, выговские скиты создали и развивали свои школы, библиотеки, мастерские по переписыванию древних книг, певческое училище и иконописную мастерскую.

Еще в 1694 году на Выге был создан «общежительский» мужской монастырь, основателями которого стали Андрей Денисов и Даниил Викулин. По имени последнего монастырь стал называться Даниловским.

Через 12 лет недалеко отсюда на реке Лексе возник и женский монастырь.

В своей основе старообрядчество было движением за сохранение народных православных обычаев, традиций и идеалов, против принятия правящим классом чужеземных порядков и отказа его от родной старины. На первых порах старообрядцы сумели доказать, каких высоких культурных и экономических идеалов можно достичь, следуя идеалам святой Руси. Однако отрыв старообрядцев от основной части русского народа давал о себе знать с каждым годом все больше, абсолютизировалось старое, отрицалось новое. А самое главное — под влиянием отрицания православного священства и царской власти старообрядцы постепенно превращались в организацию, противостоящую остальной России. Царь и Церковь связывали Россию в одно целое, а у старообрядцев эта связь была утрачена — вместо царя и священников у беспоповцев был наставник, обладавший абсолютной властью. В результате создавалась структура, сочетавшая в себе в организационном плане что-то от протестантизма, что-то от масонства, одинаково противостоящих основам Православной Русской Церкви. К середине XIX века некоторые старообрядческие скиты поморского согласия превратились в своего рода подпольную организацию, подобно социалистам и масонам, противостоящую основам Русского государства, так как выступали и против царя, и против Церкви. Многих смущал незаконный характер сожительства между старообрядцами — мужчинами и женщинами. По указу Николая II обитатели наиболее радикально настроенных скитов были выселены из этих мест, а оставшиеся подчинились Церкви, стали совершать таинства крещения и брака. Царь запретил чинить старые монастырские постройки в Данилове, и постепенно они сами по себе рассыпались...

По дороге на Выг несколько раз встречаем огромные лесовозы, оставляющие в песчаной почве глубокие колеи. Моя машина постоянно застревает в песке, наконец въезжаем в Данилово. Перед 1917 годом здесь стояло около сотни домов, сейчас гораздо меньше. От знаменитого духовного центра старообрядцев поморского согласия остались только почти сровнявшиеся с землей холмики, кладбище, источник, истлевшие фрагменты бревенчатого частокола, покосившийся амбар и дорожки, ведущие к заболоченному берегу реки Выг с живописно растущими кувшинками и белыми лилиями.

У одного из домов встречаю бабушку Настю. Она рассказывает, что из коренных жителей никого не осталось. Последний свидетель прошлого из старообрядцев, некто Гробов, умер в 1980-м. В деревне все приезжие, верующих нет.

Баба Настя со слов прежних жителей рассказывает мне, что частокол из бревен стоял вокруг всей деревни. По преданию, на месте источника было совершено самосожжение раскольников. Раньше к источнику приходили странные люди молиться. Последние годы никто уже не ходит. В войну в Данилове были военный аэродром и госпиталь. Чтобы отапливать казармы и госпиталь, рощу на древнем кладбище старообрядцев срубили на дрова. Для этих же целей были разобраны часовня и ограда, спилены многие кресты. Пройдя вверх по реке Выг, мы обнаружили остатки старообрядческой мельницы. От монастыря на Лексе не осталось и следа, не сохранилось ни одного из 27 скитов, стоявших в этой округе в середине XIX века. Культура старообрядцев поморского согласия полностью покинула эти места; правда, рассказывает баба Настя, еще в 1950-е годы у некоторых жителей сохранялись литые медные иконы, изготовленные в Даниловском монастыре, их чаще всего клали в гроб, даже неверующим.