Страница 17 из 18
- Я ничего не понимаю! Роман, ты утверждаешь, что это Славик взял деньги? Зачем ему такая огромная сумма денег?
- Он мечтает уехать из нашей страны, из совка. Как он сам ее назвал. Что делать за границей без денег? Без денег там делать нечего.
- Настя, у твоего сына диссидентские взгляды, - сдержанно осудил отец, пока не имея на руках доказательств вины пасынка.
Анастасии Саможеновой очень хотелось наговорить мне уйму обидных слов - дескать, наговариваю на ее сыночка, который знать не знал, что в их доме хранятся десять тысяч (бешеные деньги!), но она помалкивала, только нервно закусывала губы, и лицо было ярче красного стяга.
- Славик, ты знал о деньгах? - в лоб спросил отец. Глазки Славика тревожно забегали.
- Он знал, я сама ему об этом сказала, но это ничего не значит, - в очередной раз вступилась за сына мать.
- Что за дурная привычка - попадать в нехорошие истории, - скривился я.
- Что за намеки! - запищал Славик. - Я ни в какие истории не попадаю! Ты знаешь, что к смерти своих одноклассников я не имею никакого отношения!
- Я знаю, - сказал я таким тоном, что у Славика отпало всякое желание спорить и верещать. - Но мы не будем возвращаться в недавнее прошлое.... Я спрашиваю последний раз - где деньги?
- Я не брал ваших денег.
- Тогда я приступаю к обыску без санкции прокурора. Ты не возражаешь?
- Ищи, все равно ничего не найдешь.
Я искал долго, показал себя классным оперативником на обыске. И в итоге обнаружил деньги в стареньком плюшевом медведе некогда белого цвета. Славик рассказывал, что плюшевого медведя подарил родной отец, когда сыну исполнилось два года. С тех пор отец и сын не виделись
- Это не моё! - опять заверещал Славик.
- Конечно, не твое, - парировал я и обратился к его матери с неожиданным вопросом, - Анастасия Олеговна, а не откроете ли нам тайну "мадридского двора": где сейчас находится ваш бывший муж? - Сам не знаю, зачем спросил. Наверное, белый медведь "направил" в нужном направлении.
- Он сейчас... далеко.
- Так далеко, что не может прислать сыну весточку?
- Он осужден за какое-то преступление? - спросил мой отец.
- Нет... Он... уехал в командировку... В ГДР...
- И там пропал? - удивился я.
- Можно сказать, и так, - пробормотала женщина.
- А конкретнее? У вас есть о нем сведения?
- Я только знаю, что он... тайно перебрался в ФРГ и попросил политического убежища. К тому времени мы были давно в разводе. - Признания дались ей тяжело, это было заметно невооруженным глазом.
- Странно, что я узнаю об этом только сейчас, - упавшим голосом произнес товарищ Хруцкий.
- Вот все и сошлось: благодаря твоим, батя, деньгам, мама с сыночком поехали бы в ГДР по туристической путевке, а потом, каким-то хитрым способом, воссоединились бы с главой семейства. На первое время им бы хватило денежек.
- Роман, всему есть предел! - возмутилась Анастасия Саможенова. - Я не поддерживаю никаких связей с бывшим мужем, я не хочу покидать свою Родину, я люблю твоего отца.
- Звучит высокопарно и неискренне.
- Ромка, у тебя нет доказательств, одни предположения, - с трудом справившись с волнением, проговорил отец.
- А деньги, спрятанные в плющевом медведе?! Это по-твоему не доказательства?
- Деньги - это одно, предательство Родины - это совсем другое. Ты сам подумай, разве Настя на ТАКОЕ способна?! И... И...
- Ты подумал о себе, пап?
- И как бы я к отнесся к этому... предательству? - с трудом выдавил из себя отец. - Я бы обо всем догадался... Я бы не позволил...
- Ты не успел бы ни догадаться, ни позволить-не позволить. Твоя участь была предрешена в тот день, когда ты забрал деньги с банковского счета.
- Я не понял...
- А чего здесь непонятного - тебя бы не было в живых. Возможно, и меня тоже. А Анастасия Олеговна и ее сыночек Славик отбыли бы по туристической путевке в социалистическую страну, потом оказались бы в капиталистической стране - перемахнули бы через великую берлинскую стену, разделяющую ГДР и ФРГ. - Сегодня слова вылетали из меня, как струя воды из шланга с отличной подачей.
- Как ты себе ЭТО представляешь? - скривилась Саможенова, как будто увидела перед собой человека с котомкой протухших яиц.
- Еще не хватало ломать голову над вашей проблемой!.. Злитесь? Конечно, злитесь. Так хорошо всё начиналось, а тут я - гениальный сыщик... Я гениальный сыщик, мне помощь не нужна, найду я даже прыщик на теле у слона...- задорно пропел я.
- Саша, твой сын болен, - обратилась к отцу Саможенова.
Славик сидел притихший и подозрительно-изучающе смотрел меня: тоже считал, что я не в себе. Раз его мать внесла свою лепку по "установлению психических отклонений", он решил не отставать:
- Я не крал ваши деньги! Я не знаю, как они оказались в мишке! Это все Ромка подстроил и теперь радуется!
- Не смеши меня, - заулыбался я. - Это ВАША квартира, у меня нет ключей от ВАШЕЙ квартиры. И отмычкой я пользоваться не умею, - напомнил я. - Навыков нет, в следственном изоляторе не сидел, опыт не перенимал.
- А у меня есть ключи, зачем бы я вскрывал дверь отмычкой? А?
- Для отвода глаз! Или ты намекаешь на то, что вор вскрыл дверь отмычкой, проник в квартиру, пока твоя мать ходила в магазин, нашел деньги, но не стал брать их с собой, оставил в квартире? И не просто оставил, а распорол плюшевого медведя, нашел нитку с иголкой, спрятал деньги в медведя, зашил распоротый шов, и ушел... О тебе, Славунчик, я был лучшего мнения, - "расстроенно" заметил я. - А для тех, кто сомневается, отвечаю - я психически здоров. Могу взять справку у психиатра. Если нужно.
- Не паясничай, говори по существу! - приказал отец.
И я начал рассказывать об убийстве Трофима Ильича Нестерова. Саможенова нервничала, но вида не подавала.
-... Я не сразу связал два кожаных портфеля. Признаюсь - вещица редкая, я весь город оббегал, пока нашел. Очень хотел угодить отцу. Он давно мечтал о таком министерском портфеле. Кто-то мечтает об учебе за границей, у кого-то мечты более приземленные... Уж не знаю, как Анастасия Олеговна вышла на Буточкина, возможно, они случайно встретились, тот проболтался, что держит в доме огнестрельное оружие. Идея избавиться от тебя, папа, чужими руками созрела быстро. Тогда и мечта исполнится... Но Буточкин обознался - принял Нестерова за тебя. Кто мог предположить, что я постоянно хожу той же дорогой к Рите и постоянно встречаю Нестерова. О том, что он Нестеров я узнал уже после его смерти - это для справки. Той же дорогой ходит к своей матери мой отец, обычно по понедельникам. Сегодня у нас среда. Когда убили Нестерова? В понедельник! В тот день я с ним заговорил - спросил который час. И это обстоятельство добавило убийце уверенности в том, что перед ним тот человек, который ему нужен.
- А ты-то тут причем? - спросил Славка.
- Я-то? Буточкин меня знал, я дружил с его сыном. Когда я заговорил с мужчиной, он принял его за моего отца, которого хотел убить из своего трофейного пистолета.
- Я не знаю никакого Буточкина! - заявила Саможенова.
- Буточкин признался? - спросил отец, не обратив внимания на ее заявление.
- Он уже ни в чем не признается. Его отравили. Это вы его отравили, Анастасия Олеговна? Боялись, что он вас выдаст?
- Ты бредишь, мальчик. Тебе надо серьезно лечиться.
- Я уже понял - мне надо лечиться. А вам? Что надо вам? Вам надо жить припеваючи в капиталистической стране? Ваш бывший муж - предатель, и вы недалеко от него ушли. Он хотя бы не убийца.
Не знаю, что больше поразило моего отца - что его любимая женщина хотела его убить, и в итоге пострадал ни в чем неповинный человек, или то, что крупная сумма денег была обманным путем присвоена пасынком? Или, что более вероятно: его любимая женщина хотела предать свою Родину?!
- Я не верю, - пробормотал отец, глядя в пол. Он сидел на стуле. Кисти рук были зажаты между коленей.