Страница 16 из 20
Ячмень обмолотили, а рожь продолжала расти и набираться сил. Потом выпал снег и укрыл ее до весны.
На школьных делянках ячмень тоже нормально выколосился и созрел. Каждый сорт — в свой срок. И когда приходило время, ребята срезали колосья, увязывали их в снопы и относили в кабинет ботаники. Для школьной выставки.
Все-таки Ромка получил за практику «тройку». Потому что самовольно отступил от программы опытов Зато Славе поставили «четверку», а Мишке Белову — даже «пятерку». Мишка еще и на областную выставку свою работу представил.
А рожь на Ромкиных делянках так и осталась. И та, что была посеяна семенами из правого кармана, и та, что из левого, и та, за семенами которой Ромка бегал на поле соседнего совхоза «Пламя». До наступления холодов она успела хорошо раскуститься. Особенно на одной делянке бросалось в глаза неукротимое буйство ее всходов: каждый день появлялись все новые и новые побеги.
Вот только не мог Ромка сказать, какие семена он посеял на этой делянке: то ли из правого кармана, то ли из левого, то ли с поля соседнего совхоза. Из-за этого опыт терял научную ценность.
А с арбузами и дынями просто смех получился. Вырасти они все-таки выросли. Правда, самые спелые арбузы были размером с крупный апельсин, а дыни походили на большие огурцы-семенники. Но это бы еще полбеды.
Случалось так, что в тот самый день, когда Ромка снял урожай арбузов и дынь и позвал на угощенье весь класс, в совхозный магазин тоже привезли арбузы. Спелые, сахарные, каких никогда раньше здешние ребятишки не видывали.
Поэтому гости заявились к Ромке с раздутыми животами. На его арбузики и дыньки только поглядели поудивлялись, но попробовать никто не захотел. Поэтому Ромка здорово расстроился: никакого триумфа не вышло. Но кто ж виноват!
На другой день он решительно объявил Славе:
— А ну их, эти арбузы и дыни! Пускай растут там где тепла больше, а в наших местах с ними не стоит возиться. Одно баловство. Надо серьезными вещами заниматься. Чтоб польза была.
— Ну и чем же ты хочешь заняться? — насмешливо спросил Слава.
— А чем я уже занимаюсь, — ответил Ромка и тут же поправился: — Чем мы с Борисом Васильичем занимаемся: богатырской рожью! Для нее тут климат самый подходящий. Если, конечно, по-настоящему взяться за дело…
— Пустой номер! — оборвал его Слава.
— Что? — не понял Ромка.
— Твоя богатырская рожь — пустой номер! — повторил Слава слова отца. — Ничего у вас с Прометеевым не получится.
— Сказану-ул! — обиделся Ромка. — Пустой номер! Да откуда тебе знать, получится или нет?
— А вот знаю!
— Борис Васильич и то пока что наперед ничего не знает!
— Потому и не знает!
— Почему — потому?
— А потому, что все это одни выдумки!
— Нечего сказать — вот и мелешь языком! — презрительно поглядел на него Ромка. — Выдумки!.. Ячмень на опытном поле, под которым рожь кустилась, уродился не хуже, чем на других полях. Вот тебе и выдумки! И на моей делянке — тоже. Не беспокойся, пока все идет как надо!
— Думаешь, так прямо и будет урожай сам-семьсот?
— А вот и будет!
— Складов в совхозе не хватит, — язвительно засмеялся Слава — Зерно некуда будет девать!
— Найдем куда, не беспокойся! Тебе на макушку насыплем!
Пока Слава соображал, как лучше ответить Ромке, прозвенел звонок на урок. Вошла Клавдия Петровна и стала спрашивать материал по зоологии. Ромка, как всегда, потянул руку первым, и, пока он с увлечением рассказывал про амеб, Слава решил прокатиться на своей яхте.
И надо же. Только вышел в открытое море и «Вега» понеслась с туго наполненными ветром гудящими парусами навстречу приключениям, как в этот самый момент Клавдия Петровна вызвала Славу отвечать урок…
Глава ТРИДЦАТЬ ВОСЬМАЯ
в которой проходит почти целый год
Андрей Константинович послушался совета Прометеева, и люди в других отделениях совхоза вскоре и правда стали работать лучше. Почти так же старательно, как на своих огородах.
Однако упущенного времени не вернешь, и если прошедшим летом не заготовили вдоволь кормов для совхозного скота, то зимой хоть в доску расшибись, а сена не накосишь.
Ну что ж, рассудили люди, впредь надо умнее быть. Если следующей весной и летом поработать на совхозных полях на совесть, то к новой зиме во всех отделениях, не только в Клюквиной, кормов будет столько, сколько коровы смогут съесть.
Так все и вышло, как рассудили. Уже к середине нынешнего лета во всех отделениях сенные склады были заполнены доверху. А еще будет второй урожай.
С весны, после зимовки, быстро пошла в рост богатырская рожь. Летом она дружно выколосилась, и тогда над опытным полем заклубился прозрачный желтый туманец. Рожь зацвела. Но вот цвет облетел, и усатые колосья стали наливаться зерном.
Ромка чуть ли не каждый день бегал на опытное поле А про делянки на пришкольном участке и говорить нечего — только не ночевал возле них.
Тем временем Слава, второе лето подряд, крейсировал вдоль берегов Озера…
Глава ТРИДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ
в которой Слава доказывает, что он не вруша
После обеда он прихватил «Робинзона Крузо» и, накопав в огороде целую банку превосходных червей, выгреб на окуневое место. Однако сколько ни кружил на том пятачке, сколько ни вглядывался в воду — хоть бы какая паршивенькая рыбешка попалась на глаза!
В конце концов Славе надоело искать, он стал на якорь и уткнулся в книгу.
Робинзон уже спас Пятницу, которого прибывшие на остров дикари собирались поджарить и съесть. Уже Робинзон с Пятницей спасли от той же участи отца Пятницы и испанца, уже испанец и старик индеец отправились на материк выручать остальных пленников европейцев, и уже разбуженный рано утром Пятницей Робинзон увидел в подзорную трубу корабль, как вдруг до Славиных ушей долетел знакомый писклявый голос:
— Мотылек! Смотри, летит!
Слава оглянулся и увидел идущую к нему знакомую зеленую лодку. Валька показывала рукой на летящую чайку и пищала:
— Мотылек! Мотылек!..
Лодка приблизилась. Игорь с усмешкой, но миролюбиво кивнул:
— Здорово, Мотылек!
Слава отложил книгу.
— Привет…
Игорь с преувеличенным вниманием поглядел в воду и сказал:
— Что-то не видать рыбы. Ну и грабанул ты ее вчера!
— Сами виноваты! — огрызнулся Слава. — Я как только первого окуня вытащил, стал махать вам. Надо было поглядывать.
— А мы поглядывали, да только не поняли, чего это ты размахался, — все так же беззлобно усмехнулся Игорь. — Хоть теперь-то, дело прошлое, признайся, что не было никаких мотыльков!
Жгучая обида захлестнула Славу. Он свирепо уставился в насмешливые глаза Игоря и сжал кулаки.
— Не веришь, да? Не веришь?..
— А ты нас с Валькой за дурачков принимаешь?
— Вот ни на столечко не верим! — показала Валька на мизинце.
— Признайся, что на червей ловил!
— А вот и нет! — крикнул Слава. — На мотыльков!
— Докажи!
— А ты докажи, что у меня были черви! Хоть одного видал?
— И мотыльков твоих никто не видал. Ты их просто выдумал!
— Выдумал, да?.. — Слава задохнулся от негодования. — Выдумал, да?.. Может, и летучих рыб я тоже выдумал?
— Каких еще летучих рыб? — удивился Игорь.
— Обыкновенных, — пожал плечами Слава, а в животе захолодило от предчувствия нового прыжка. — Которые летают. У них вот такие большущие плавники. В воде наберет скорость, а потом выскочит и летит… — Слава повел взглядом над поверхностью Озера, словно проследил за полетом летучей рыбы, и пальцем начертил в воздухе дугу. — Вот так блеснет над волнами, глядь — уже набрала высоту и обратным курсом идет на снижение. А за ней дельфин по воде так и чешет! Она только волны коснется, а он уж тут как тут — хап ее! Вообще… Не позавидуешь такой жизни…
— А на удочку летучих рыб можно поймать? — спросила Валька.
— Можно и без удочки, — сказал Слава. — Они целыми стаями летают. Когда ночью идешь на яхте, какая-нибудь обязательно налетит на грот-мачту. А то и не одна. Утром подбирай их с палубы, потроши и — на сковородку…