Психея

Рыдаю в голос, стискивая пальцами ткань голубой простыни. Прошу, верни мне её. Верни! Черт.

— Нет, — начинаю качать головой, хватаю Джейн за лицо, тряся. — Давай… Давай, давай, давай! — кричу на неё, не жалея горло. — Очнись! Открой свои чертовы глаза, Джейн! — меня охватывает паника. Страх. Её нет. Моей опоры нет. Части меня нет. Её вырвали из меня, от меня. — Дже-е-ейн! — тяну имя, грубо трясу её голову. — Вставай, очнись! Давай! — как безумная ругаюсь, роняя на её бледную кожу слезы. — Давай!

— Ронни, — голос ОʼБрайена. Я резко вскидываю голову, диким взглядом окинув его. Смотрю ему в глаза. Парень выглядит подавленным, замученным, уставшим. Его красные глаза говорят о многом. Он не разрывает зрительный контакт со мной, не желает даже смотреть на тела людей, которые стали его семьей. И которые тоже умерли.

— Дилан, они… — я выпрямляюсь, оглядываясь на тело Тайлера, и запускаю пальцы в свои волосы, оттягивая. — Они… Они… — задыхаюсь, вновь взглянув на него со слезами. — Они… — начинаю жестикулировать руками. — Они…

— Ронни, — парень старается спокойно произносить мое имя, осторожно протягивает ко мне руки, переступив порог, но замирает, когда я делаю шаг назад, отступая:

— О-они, Дилан, они… — раскрываю широко рот, прижав к нему ладони, а второй рукой начинаю указывать то на Пози, то на Рид. — Они… — с паникой в груди смотрю на ОʼБрайена, который не позволяет себе смотреть на них. Это сломает его. С трудом и горечью во рту, но он прикрывает веки на мгновение, после чего его холодный взгляд снова направлен на меня, а ровный голос просит:

— Успокойся, Ронни.

— Успокоиться? — я начинаю качать головой, как безумная. — Успокоиться?! — кричу. — Каким чертом я должна успокоиться?! — подскакиваю к телу Тайлера, откидывая с его головы ткань. — Они мертвы! Наши друзья мертвы! Наша семья… — на этом слове заикаюсь, начиная плакать. Ладонями хлопаю себя по лицу, вызывая физическую боль, но она — ничто. Не помогает. Хожу кругами от одного стола к другому, продолжая шептать имена тех, кто больше не дышит. Кого больше нет.

— Добрев, — с тяжестью произносит Дилан, делая шаг ко мне. Затем ещё один, после которого вовсе не останавливается, приближаясь, и я начинаю отмахиваться от его рук, которыми он пытается притянуть меня к себе. — Хватит, Ронни! Они ждут, чтобы ты сломалась! — вдруг опускает взгляд на лицо Джейн, запнувшись, и сжимает губы, вскинув голову. Смотрит в потолок, крепко, до боли сжимая мои запястья, и молчит, а я громче плачу, дергая руки:

— Я не могу… Не могу… Не могу… — кричу в голос. Мой вопль не несет в себе информации. Я просто кричу, принося себе ещё больше боли, и мои ноги подкашиваются. Сажусь на пол, опуская голову, макушкой прижимаюсь к коленям парня, который сжимает веки, отгоняя мысли. Он пытается не думать, иначе всё, он погибнет морально, но мне уже не удается взять чувства в охапку и заткнуть их. Слезы без остановки текут по щекам. Губы дрожат. Ладони сжимаю до хруста в кулаки.

Так не должно быть. Просто не должно.

Джейн и Тайлер. Они ведь должны были начать всё с начала. Вместе.

***

Ронни захлебывается. Впервые её эмоции достигли своего апогея. Она не может даже мыслить адекватно, пока из нее рвется жуткий вопль, пропитанный насквозь злостью, обидой, горем от потери. Температура тела подскакивает, состояние не стабильное. Она обезумела. В буквальном смысле потеряла самоконтроль, поэтому начинает биться лбом о колени парня, который пытается собраться. Отгоняет чувства, эмоции. Он не должен позволять Им взять вверх. Они не победят. Не смогут. Дилан нужен сейчас. Он должен оставаться непоколебимым, чтобы помочь Ронни, чтобы они вместе справились.

Он тихо дышит, медленно опуская голову. Смотрит на бьющуюся в истерике девушку, крепко сжимая её запястья, и оглядывается, не опуская взгляд на уровень мертвых тел. Дверь открывается. Кристиан равнодушно смотрит на него, держа в руках вещи Джейн и Тайлера, которые ему выдали в пакетах. Дилан хмурит брови, всё же прикусив язык, когда Коди переводит на Добрев какой-то… Какой-то странный взгляд, от которого ОʼБрайена бросает в неприятный холод. Дилан невольно делает шаг в сторону, закрыв собой девушку, и сильнее сводит брови к переносице, сурово смотря на парня, позади которого появляется медсестра. Она смотрит на Ронни, прося Кристиана отойти в сторону:

— Ей нужно принять успокоительное, — она переступает порог, жестом прося нескольких санитаров помочь ей. Дилан невольно дергает бровями, шепча:

— Что вы… — хочет перехватить руки женщины, которую знает уже давно. Мисс Пози поднимает на него горящие уверенностью глаза, хмуро произнося:

— Я помогу ей. В её состоянии подобное поведение опасно для здоровья, — она всё ещё злится на то, что ребята вообще увезли Ронни из больницы, хотя это противопоказано. Дилан стискивает зубы, опустив на плачущую с тем же криком Добрев, которая вряд ли сможет успокоиться самостоятельно. Девушка начинает колотить себя по голове, когда парень освобождает её руки, делая шаг в сторону, и садится на одно колено, взглянув на мисс Пози, которая без намека на злость опускается напротив, взяв одну руку девушки:

— Всё будет хорошо, — шепчет, взглядом прося Дилана помочь. И он начинает держать Ронни, не давая её дергаться в стороны. Девушка вырывается, поэтому подходят на подмогу ещё два санитара, которые умело сдерживают девушку руками, пока медсестра вкалывает немыслимую дозу успокоительного.

— Вот, — мисс Пози поглядывает с тревогой на Ронни, которая начинает тихо стонать, хрипло кашляя. Дилан подхватывает её покосившееся в сторону тело, голову уложив на свою грудь. Руки Добрев падают на колени без сил, веки медленно прикрываются, дыхание тяжелеет. Парень прижимается носом к её мокрому лбу, ужасаясь тому, насколько девушка горячая, и моргает, проглотив волнение. Нельзя. Иначе Они победят. Никаких сильных эмоций.

— Мы отнесем её в палату, — мисс Пози следит за реакцией Дилана, после чего поднимает глаза на санитаров, один из которых наклоняется, чтобы взять Ронни на руки. ОʼБрайен, который будто оторвался на мгновение от реальности, вздрагивает, схватив руками тело девушки, но расслабляется, когда его плеча касается медсестра. Она кивает головой, шепча спокойно:

— В четыреста седьмую палату, — моргает. — Хорошо? — смотрит на тела. — Я… Я позвоню её матери.

Дилан долго, мучительно долго не отпускает Ронни, но после сдается, позволив одному из санитаров взять девушку. Ей правда нужно лечение, и мисс Пози сможет помочь. Женщина протягивает Дилану несколько таблеток в упаковке, после чего встает на ноги, поспешив за санитарами. Парень продолжает сидеть на полу, разглядывая капсулы. Успокоительное?

Моргает, не реагируя на подошедшего к нему Кристиана, который так же садится на пол, напротив, и вытягивает ноги, прислонив голову к ножке холодного стола. Смотрят в пол. Не на друг друга. Молчат какое-то время, но после понимают, что времени-то нет. Ни у кого из них. Это роскошь, которую им не познать, поэтому Коди откашливается, начиная довольно хрипло и скованно:

— Это была Хлоя. Я уверен. Видел её до того, как она успела принять облик Охотниц, которые расправились со своими жертвами, — смотрит на Дилана, который продолжает равнодушно разглядывать таблетки. — Самое страшное, что… — мельком поглядывает на тело Тайлера. — Что кулон теперь у Них. Значит, — облизывает губы, запнувшись, — значит, что…

— Что Им нужна Ронни, — ОʼБрайен перебивает хриплым голосом, полным безразличия. Но этот холод только внешний. Никому и представить не удастся, что творится у него внутри в данный момент. Как болит его собственное сердце, с каким трудом он сдерживает комок, раздирающий глотку. Поднимает на Коди взгляд, щурясь с недоверием:

— Что нам делать? — задает вопрос, на который сам Кристиан не знает ответа. Парень сжимает губы, качнув головой, и громко вздыхает, скользнув языком по губам. Парни понимают, что стоят на краю обрыва. Что ещё один неуверенный шаг, одна оплошность — и они упадут в пропасть. Тогда Психея победит. А самое ужасное, что Она уже близка к победе.