Психея

…В грудь бьет боль. Глаза Ронни закатываются, голова запрокидывается. Девушка больше не держится на ногах. Она падает на пол, ведь Дилан отвернулся, чтобы взять полотенце.

— Ронни? — он опускается рядом с ней, поворачивая к себе лицом, смотрит в её закрытые глаза, крутя головой, когда видит, как из её носа начинает обильно течь кровь. — Ронни?..

…Одна секунда — и уже бездыханное тело Тайлера падает на землю. В то мгновение, как кулон упал с его шеи, его зрачки замерли, потускнели, с губ не успел сорваться хриплый вздох, полный отчаяния и боли, ведь Джейн вспомнила его. Только что. Она смотрела на него, как раньше. Она…

А имеет ли это теперь значение?

Теперь, когда в одну секунду человека не стало. Его тяжелая рука по-прежнему лежит на талии Рид, которая давится кровью, со слезами шепчет, дрожащими пальцами водит по щекам парня, оставляя алый след:

— Тайлер? — моргает, теряясь. — Тай? — стучит зубами, повышая голос. — Тайлер?! — с трудом поворачивает его голову в свою сторону, замерев от ужаса при виде его пустых, потухших глаз. В них нет жизни. Девушка корябает лоб о рыхлый пол, двигаясь ближе к нему, пытается, ведь всё тело немеет. Она не чувствует своей левой руки, на которой лежит, своих ног. Ей подвластна лишь правая рука, пальцами которой она гладит волосы парня. — Тайлер? — мычит, сжимая губы и веки, чтобы слезы скатились по лицу, не мешая ей видеть четче. — Эй, я… — хнычет. — Я не могу вновь потерять тебя, слышишь? — нет, не слышит. Больше никогда не услышит вновь. Он мертв. Теперь навсегда. — Тай, — продолжает повторять его имя, рыдая в голос. — Боже, Тайлер, — прижимается своим носом к его ещё теплым губам. — Тайлер, — он не дышит. Не дышит, Джейн! А ты можешь дышать? Нет.

Девушка кашляет. В её глазах уже серьезно темнеет, голова идет кругом, тело холодное, каждая клетка медленно умирает, но Рид продолжает смотреть на Пози, шептать губами его имя, совершенно не обращая никакого внимания на Хлою, которая поднимает с пола кулон-бабочку, протерев пальцами от грязи, и сует в карман кожаной куртки. Каблуками стучит, подходя ближе к своим жертвам, смотрит на Джейн, наклоняя голову, и даже не вздыхает, вновь подняв оружие. Рид громко всхлипывает, понимая, что… Всё. Конец. Она не вернется к Ронни. Не обнимет её так же крепко, как сегодня, не уснет рядом, не потанцует в семь утра под громкую музыку, не разделит сладкий завтрак перед школой. Она — её лучшая подруга. Она — её сестра, родственная душа. И Джейн оставляет её вот так. Рид больше не услышит голоса Рози, матери, не увидит, какими загорелыми и счастливыми они вернутся с отдыха, одарив её сувенирами, о которых так много трещала Рози по телефону. Рид больше не сможет поддержать Дилана, помочь ему, дать понять, что ещё есть шанс, что не стоит опускать руки. Что он не один. Джейн больше никогда не станцует с Тайлером. Она никогда не признается ему в своих чувствах. Уже второй раз теряет его, так и не…

— Я люблю тебя, — шепчет тихо, касаясь пальцами губ парня, и прикрывает мокрые глаза, своим лбом прижимаясь к его. — Я люблю тебя, Тайлер… Пози, — и она бы влюбилась в него ещё сотню раз. Вновь и вновь. Но у них больше не будет такой возможности. Возможности вновь увидеть друг друга в школьном коридоре, и без памяти влюбиться.

— Я… Я-я… — Джейн не чувствует свое тело, а Хлоя чмокает пухлыми губами. — Я… тебя… Тай…

Выстрел в голову.

========== Глава 20. ==========

Толчок. На этот раз я случайно влетаю в проходящую мимо высокую девушку, от вида которой у меня захватило дух: стройная, худенькая, с приятными, но угловатыми чертами лица, темные волосы были уложены кудрями на плечи. Она широко улыбнулась, поправив сползающую с плеча лямку сумки:

— Извините, — говорит. Приятный голос, что крайне подходит её внешности.

Я качаю головой, так же улыбнувшись, и решила воспользоваться моментом. Показала ей блокнот, тыкая пальцем на номер кабинета. Девушка хлопает длинными черными ресницами, какое-то время не понимая, что я хочу, но, наконец, приоткрыла рот, кивнув:

— Это третий этаж. В конце правого коридора, предпоследняя дверь, — улыбается, продолжая кивать головой, когда я благодарю улыбкой, двигаясь с места.

На некоторых людей смотришь и сразу понимаешь, что с ними можно установить контакт.

От неё даже пахло приятно.

Медленно толкаю ладонью дверь, качнувшуюся в сторону от меня. Холодный, бледный свет слепит в глаза, но не щурю опухшие от слез веки, продолжая насильно перебирать ногами по чистому полу холодного помещения. Дышу хрипло, тихо, боясь нарушить тишину, которая забивается мне в уши с особым пищащим звуком. Впереди два стола. С них свисают голубоватого оттенка простыни, ткани, из-под одной вылезает бледная тонкая рука с расслабленными пальцами. Моргаю, не ускоряюсь, глотая комок в горле, и подхожу ближе. В висках стучит давление, в голове на повторе стоит: «Нет». Вновь глотаю воду во рту, громко выдыхая, и торможу, поворачиваясь всем телом к одному столу с накрытым телом. Прикусываю больную губу, сжимая и разжимая пальцы руки, которую медленно тяну в сторону ткани. К самому краю.

— Нет, — шепчу вслух, чувствуя, как глаза вновь начинают болеть от накапливающихся под веками слез. — Нет, — грубо произношу, ощущаю злость, которая закипает в груди, когда сжимаю край ткани, остановившись. — Нет, — повторяю жестко, хмуря брови на измученном лице. — Н-нет, — громче. Тяну ткань, видя темные, спутанные волосы.

— Ты ищешь фото-клуб? — её приятный голос расслабляет. Секунду назад я была на взводе, но сейчас спокойно перевожу на неё глаза, невольно ловя себя на мысли, что не могу оторваться от улыбки этой девушки. Не успеваю отрицательно качнуть головой. Девушка начинает подниматься на носки, тихо хлопая в ладоши:

— Идем, я тебе покажу, — кивает головой в сторону коридора и делает пару шагов. Я приоткрыла губы, бросая взгляды в сторону лестницы.

— Нет! — кричу, сама не зная, на кого именно. Меня убивает эта мертвая тишина. Тяну на себя ткань, но тут же замираю, чувствуя, как сердце прекращает биться в груди, а вздох боли застревает в разодранном горле.

— Идем, — девушка улыбается, продолжая держать ладони, подобно ангелу. Очень, даже слишком, тяжело вздыхаю, но из собственного интереса направляюсь за ней. Что это за «фото-клуб» у них?

Девушка отворачивается, и я узнаю этот ровный, худой силуэт. Вчера я столкнулась с ней, кажется. Она припрыгивает, явно довольна чем-то. Не слишком ли много эмоций?

Тормозит у двери, роясь в карманах джинсов. Находит ключ, вставляя в замочную скважину. Я молча наблюдаю за ней.

Бледная кожа, до мурашек знакомые черты. Красивое мертвое лицо девушки выражает самое настоящее неподдельное спокойствие, а мой рот открывается, выпуская рваный вздох с губ:

— Боже… — прижимаю свободную ладонь, закрывая рот, и начинаю сутулиться, сгибаясь от рвущегося органа под ребрами, что наливается кровью. — Б… Боже… — по щекам текут слезы, меня охватывают приступы тошноты, но продолжаю смотреть на Джейн. Мертвую Джейн. Мою подругу. Мою лучшую подругу. У которой дыра в голове. Джейн. Черт. Джейн Рид… Это же Джейн…

— Прости, — протягивает мне руку. — Я — Джейн.

— Джейн, — шепчу, срываясь на хриплое рыдание, и склоняюсь над её телом, продолжая держать одной рукой ткань, а другой сжимать свой рот, чтобы не кричать слишком громко. — Джейн! — сжимаю мокрые веки, не сдерживая эмоции. Плач вырывает мне душу, рвет грудную клетку, ржавые гвозди вбивает в спину, в ноги, в голову, заставляя теряться в пространстве, терять равновесие, поэтому хватаюсь обеими руками за тело подруги, еле удержавшись. — Джейн, нет… — лбом касаюсь её грудной клетки. Она не поднимается. Не опускается. Она не дышит. Пульса нет. Мертвое тело. Вся Джейн Рид. Мертва. И это сводит с ума. Я схожу со своего гребаного ума в ту секунду, как вновь смотрю на подругу. На единственного человека в этой чертовой жизни, который ни разу за всё время не бросил меня, который был ко мне ближе, чем кто-либо, который… Который был готов убить ради меня. Джейн. Только не Джейн! Верни мне её! Чертова…