Страница 18 из 91
_____________ Я, спотыкаясь, брел по снежным грудам... Сквозь сумрак проступая ледяной, Как бы преображенный страшным чудом, Развертывался город предо мной. Я видел: вмерзли в лед автомобили; Воронки видел — значит, здесь бомбили; Я видел трупы под мостом на льду. Я видел — и не верил. Так в бреду Бредешь сквозь дебри снов невыносимых, И на уста наложена печать, — И ты проснуться хочешь — и не в силах, Ты крикнуть хочешь — и не закричать. _____________ Забылись дни сердечных треволнений — Теперь, казалось, только от свинца, Лишь от войны стальных прикосновений Мужские разбиваются сердца. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Поди спроси у кладбищ Ленинграда, У Мги и у Синявинских болот, В какую цену стала нам блокада, Что стоил Ленинграду этот год? Но мы, пройдя и голод, и метели, Постигли свой торжественный удел: Враги для черной гибели созрели, И мы созрели для великих дел. Все то, чему на мирных школьных партах Учились мы немало лет подряд, На нивах битв и на военных картах Нам стало ближе и родней стократ. Мы полюбили новою любовью, Сильнее прежней, чище и нежней, Родную землю, политую кровью, Изрытую копытами коней. Нас не свалил ни голод, ни усталость, Но пред врагами все сгущалась мгла, — Их зрелость в битвах обратилась в старость, А наша юность — в зрелость перешла. _____________ Мы двое суток шли вперед с боями. Черны, кровавы снежные луга... На третьи сутки вырос перед нами Поселок Н. — опорный пункт врага. И командир сказал нам: «Трудновато Шагать нам третьи сутки под огнем, А все ж придется взять его, ребята! Войдем в него — тогда и отдохнем». Нет, нам не страх, а гнев теснил дыханье! Мы с дальней цели не сводили глаз, И смертоносных молний полыханье В пути не останавливало нас. Мы шли по следу огневого вала, Пьяны высокой ярости вином, А впереди гудело, громыхало, Вилось вьюном, ходило ходуном. Там было нашей силы средоточье, Там воздух был от пламени багров, Взлетали в небо проволоки клочья И рушились накаты «бункеров». Как близок путь — и как смертельно долог, Как долог путь на огненном ветру!.. В опорный пункт, в знакомый мне поселок, Мы все-таки вступили поутру. Пейзаж был так войной переиначен, Что в прошлое поверил я с трудом. Здесь мы с Тамарой встретились на даче, Вот здесь был сад... Здесь, кажется, был дом. О, знали б вы, какая это пытка Былое вспоминать за шагом шаг! — Здесь был забор... Вот здесь была калитка... Вот тут — скамья, а там — висел гамак. Закрой глаза, заткни скорее уши, Уйди, беги отсюда поскорей! Не знай, не помни, не гляди, не слушай, Забудь, забудь о юности своей! А день вставал над пеплом и над прахом, Над тьмой лесов и кочками болот, И только где-то в отдаленье бахал Немецкий шестиствольный миномет. Да за рекой, где серые бараки, Где у холма такой пологий склон, Готовился к последней контратаке Усиленный немецкий батальон. Но знали мы: как ни трудны дороги, Мы всё возьмем — и долы, и холмы. За все мы платим кровью, но в итоге Все будет так, как порешили мы! _____________ Враг был отбит. Мы с другом сели рядом На ствол березы, скошенной снарядом. Не о войне, что стала нашим бытом, Не о дорогах этих лет и зим — Мы больше об ином, полузабытом, В тот зимний полдень толковали с ним. Все это было далеко-далёко, Совсем не в этом, в сказочном краю... Без горечи, без грусти и упрека Мы вспоминали девушку свою. Плохого мы о ней не говорили, — Благословляя прошлое свое, Из фляги мы по очереди пили Трофейный ром за здравие ее. Пусть это будет так, а не иначе, Пусть верный муж, пусть полной чашей дом, — Мы ей желали счастья и удачи, А мы — солдаты. Мы не пропадем. Пусть нас она не помнит и не слышит, Но в памяти останется она, Как девочка из сказки для мальчишек, Несбыточна, лукава и скромна. Так мы сидели, два лихих солдата... Война свела и помирила нас На том же самом месте, где когда-то Мы встретили Тамару в первый раз. Все было здесь не так, не по-былому. Воронки, бревна, трупы без числа. Тропа к несуществующему дому Вся проволокой ржавой заросла. Еще дымились черные накаты, Был горек запах крови и смолы, И таял снег, уютный и мохнатый, Ложась на орудийные стволы. В снегу штыки мерцали и обоймы, Патроны иностранных образцов, И шли еще часы бесперебойно На голубых запястьях мертвецов.
1945
«Я другом был, я был веселым малым...»
* * *