Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 5 из 15



Глава вторая

Атомы

Многие популярные работы по истории науки рассказывают, что идея атомов восходит к древним грекам, ко времени рождения науки, и восхваляют древних ученых за их раннее понимание истинной природы материи. Однако такой взгляд немного преувеличен. Демокрит из Абдеры, умерший около 370 года до н. э., действительно предполагал, что сложная природа мироздания может быть объяснена, если все предметы состоят из различных неизменяемых и находящихся в постоянном движении атомов, каждый тип которых имеет собственную форму и размер. «Существуют лишь атомы и пустота, все остальное – во мнении»[2], – писал он, а позже Эпикур Самосский и римлянин Лукреций Кар заимствовали эту идею. Но этой опережающей свое время теории тогда не суждено было стать основой для объяснения мироздания, и мнение Аристотеля о том, что все во Вселенной состоит из четырех «элементов» – огня, земли, воздуха и воды, – оказалось гораздо более популярным и стойким. Тогда как идея об атомах была в основном позабыта ко времени появления Христа, четыре элемента Аристотеля продержались две тысячи лет.

Хотя в XVII веке англичанин Роберт Бойль использовал понятие атомов в своей работе по химии, а Ньютон подразумевал их в работах по физике и оптике, по-настоящему атомы стали частью научной мысли лишь в конце XVIII века, когда французский химик Антуан Лавуазье провел изучение причин горения. Лавуазье открыл множество настоящих элементов, чистых химических веществ, которые не могут быть разделены на другие химические вещества, и понял, что горение представляет собой процесс, в котором кислород из воздуха соединяется с другими элементами. В первые годы XIX столетия Джон Дальтон закрепил за атомами место в химии. Он утверждал, что вещество состоит из атомов, которые сами по себе делимы. При этом все атомы одного элемента идентичны, однако различные элементы состоят из различных атомов (по форме или размеру), при этом атомы не могут быть созданы или разрушены, но лишь реорганизованы посредством химических реакций. А химическая структура, включающая в себя два элемента и более, состоит из молекул, которые, в свою очередь, состоят из небольшого фиксированного числа атомов от каждого из элементов структуры. Таким образом два столетия назад концепция атомного строения материи получила жизнь в той форме, как она преподносится в учебниках сегодня.

Атомы в XIX столетии

И все же в XIX веке эта идея получала одобрение со стороны химиков весьма медленно. Жозеф Гей-Люссак провел эксперимент, показав, что если соединить два газообразных вещества, то необходимый объем одного газа всегда будет пропорционален объему другого. Если получившаяся смесь также представляет собой газ, то ее объем тоже находится в прямой зависимости от объемов двух других. Это согласуется с идеей о том, что каждая молекула смеси состоит из одного или двух атомов одного газа и нескольких атомов другого. В 1811 году это наблюдение использовал итальянец Амедео Авогадро, который выдвинул знаменитую гипотезу, утверждающую, что вне зависимости от химической природы газа при любой постоянной температуре и давлении равные объемы газа содержат одинаковое число молекул. Чуть позже гипотеза Авогадро была подтверждена экспериментально. Было доказано, что каждый литр газа при температуре 0 градусов Цельсия и давлении в одну атмосферу содержит около 27 000 миллиардов миллиардов (27 × 1021) молекул. Но лишь в 1850-х годах соотечественник Авогадро Станислао Канниццаро развил эту идею настолько, что химики стали воспринимать ее всерьез. Впрочем, еще в 1890-х годах было очень много химиков, отвергавших идеи Дальтона и Авогадро. Однако тогда их обогнало развитие физики – шотландец Джеймс Клерк Максвелл и австриец Людвиг Больцман, используя концепцию атомов, детально объяснили поведение газов.

В 1860-х и 1870-х годах эти первооткрыватели развили идею о том, что газ состоит из огромного числа атомов и молекул (число из гипотезы Авогадро дает вам представление о том, насколько их много), которые можно представить в виде крошечных твердых хаотически движущихся сфер, сталкивающихся друг с другом и со стенками сосуда, содержащего газ. Это напрямую соотносилось с представлением о том, что теплота является формой движения – когда газ нагревается, его молекулы начинают двигаться быстрее, что повышает давление на стенки сосуда, и, если они не закреплены, газ будет расширяться.

Ключевой особенностью этих новых идей было то, что поведение газа может быть объяснено посредством законов механики – то есть законов Ньютона – только статистически, с помощью усреднения очень большого числа атомов или молекул. Любая из молекул газа может в любой момент двигаться в произвольном направлении, однако суммарный эффект от столкновения всех молекул со стенками сосуда создает постоянное давление. Это привело к развитию математического описания газовых процессов, получившего название статистической механики. Тем не менее прямое доказательство существования атомов все еще отсутствовало.

Некоторые ведущие физики того времени упорно противостояли атомной гипотезе, и даже сам Больцман в 1890-х годах чувствовал себя (возможно, ошибочно) одиночкой, плывущим против течения научной мысли. В 1898 году он опубликовал подробные вычисления в надежде, что, «когда теория газов снова оживет, открывать понадобится не слишком много»[3]. В 1906 году, находясь в депрессии из-за болезни и в подавленном состоянии в результате ^прекращавшегося противостояния многих ведущих ученых его кинетической теории газов, Больцман покончил жизнь самоубийством, не подозревая, что за несколько месяцев до этого малоизвестный теоретик по имени Альберт Эйнштейн опубликовал работу, развеявшую все сомнения насчет существования атомов.



Атомы Эйнштейна

Эта работа была лишь одной из трех, которые Эйнштейн опубликовал в одном номере журнала «Анналы физики» за 1905 год, и любая из них могла обеспечить ему место в анналах науки. Одна из работ рассказывала о специальной теории относительности и в целом выходит за рамки этой книги. Другая описывала взаимодействие света с электронами и позже стала считаться первой научной работой на тему того, что теперь зовется квантовой механикой, – именно за нее в 1921 году Эйнштейн получил Нобелевскую премию. Третья работа обманчиво просто решала задачу, которая терзала физиков с 1827 года, – она доказывала существование атомов (насколько теоретическая статья вообще могла сделать это).

Позже Эйнштейн сказал, что его главной целью в то время было «обнаружить факты, которые насколько возможно гарантируют существование атомов конечного размера». Эта цель, быть может, показывает важность этой работы в начале прошлого столетия. Когда эти статьи были опубликованы, Эйнштейн работал в Бернском патентном бюро – его нестандартный подход к физике не сделал его явным кандидатом на академическую должность после завершения обучения, так что ему пришлось с головой погрузиться в работу над патентами. Логический ум позволял ученому успешно отсеивать новые изобретения от чепухи, а проворность на работе оставляла достаточно много свободного времени, в которое он мог размышлять о физике даже во время рабочего дня. Некоторые из его мыслей касались открытий британского ботаника Томаса Брауна, сделанных восьмьюдесятью годами ранее. Браун заметил, что если исследовать пыльцу, плавающую в капле воды, под микроскопом, то можно увидеть, что она хаотически дергается в разные стороны, совершая так называемое теперь броуновское движение. Эйнштейн показал, что это движение, хотя и является хаотическим, подчиняется определенному статистическому закону, а также что модель поведения пылинок в точности соответствует тому, как если бы пылинку постоянно «толкали» невидимые микроскопические частицы, двигающиеся в соответствии со статистической механикой Больцмана и Максвелла, которая описывает движение атомов в газе или жидкости. Сегодня это выглядит настолько очевидно, что трудно оценить, какой прорыв произвела эта работа. Вы, как и я, привыкшие к представлению об атомах, можете наконец увидеть, что если пылинка подталкивается невидимыми столкновениями, то, вероятно, это атомы толкают ее. Однако до того как Эйнштейн сделал этот вывод, уважаемые ученые все еще питали сомнения в существовании атомов. После того как работа вышла, сомнений не осталось. Все стало легко после объяснения, простого, как падение яблока на землю. Но почему, если это было так очевидно, никто не воспринимал идею в течение прошлых восьмидесяти лет?

2

Цитируется во многих книгах, включая «Приглашение в мир физики» Джея М. Пасахоффа и Марка Л. Кутнера (с. 3).

3

Цитируется по: Мехра Дж., Рехенберг X. Историческое развитие квантовой теории. Том 1. С. 16.