Страница 49 из 99
Едва появившись в Крольчатнике, Володя немедленно оказался в гуще событий, спешил всем на помощь. Он не гнушался ничем: выносил мусор, пеленал младенцев… Дети ходили за ним по пятам, не сводя с него восхищенных глаз, к другому бы взрослые обитатели Крольчатника непременно ревновали. Но Володя и старших умудрился подкупить: Марине он помогал на кухне, перед Аленой часами простаивал с протянутыми руками, покуда она наматывала и сматывала с них свежеспряденную шерсть, Илью забрасывал вопросами об иудаизме, у Дениса без конца выпытывал всякие акушерские подробности, с Валерьяном возился на конюшне.
— Так о чем ты хотела спросить у меня, Марина?
— Хотела узнать, как это так получилось, что вы с Джейн оказались у нас в тот же вечер? У Дениса ведь в тот день было дежурство? И потом… Джейн понятно, у нее тут мама. А ты… Одним словом, под каким предлогом и за каким фигом ты здесь пасешься?
— У-у-у, сразу столько вопросов! Отвечу я для начала на первый, ладно?
— В порядке очередности, так сказать, — Марина, понимающе улыбаясь, кивнула. У него все выходило так забавно: гримасы, интонации, стиль… Временами он казался пародией на Дениса, и хотелось узнать, какой он на самом деле, что за черти скрываются в этом тихом омуте? «Он же еще совсем ребенок! — одернула Марина себя. Подумаешь! — моментально вскинулась встречная мысль. — Всего на пару лет младше!»
— Приехали, значит, Денис с этой дурищей, — Володя шутливо пихнул девочку пальцем в бок, отчего Джейн зарделась и как-то неестественно хихикнула, — часов в девять утра. Мы с мамой Нелей еще спали. Ну, мама Неля обрадовалась, конечно, сразу кудахтать стала: «Ах, моя деточка, ах, как ты похудела, ах, ноготки нестриженые, ах, нет ли у тебя температурки, да уж не больна ли ты, бедная моя, ах, ну конечно же, ты совсем-совсем больная, сейчас я тебя в постельку уложу и пойду поскорее звонить Софье Марковне!» — это врачиха наша детская, участковая. Идиотка ужасная, между прочим. Еще и слепая к тому же! Я столько раз градусник прямо при ней набивал, а она ничего, пишет не глядя справку об ОРЗ, а мне того и надо, страсть как не люблю в школу ходить.
— Ты, наверное, двоечник… — Марина едва сдерживала смех, так он смешно рассказывал!
— Ну что ты, как можно? Круглый отличник.
— Рассказывай! — недоверчиво фыркнула Марина.
— Зря не веришь, — обиделся Володя. — Я серьезно. У Джейн спроси, она мой дневник сколько раз видела. А в школу ходить все равно не люблю, чего там делать? Учиться надо дома, с комфортом, за своим письменным столом, в мягком кресле, и чтобы через каждый час в дверь стучались: «Деточка, тебе чаю или какао? Яблочка скушаешь или печеньица? Ты не голодный?» Я на таком режиме за один месяц могу школу закончить!
— Что ж ты до сих пор не закончил? — поддела его Марина. Володя прищурился и усмехнулся.
— А как ты думаешь, в каком я сейчас классе?
— Ну… в девятом, наверное? — неуверенно предположила Марина.
— Держи карман! В одиннадцатом, так же, как ты! Да я бы школу два года назад закончил, если бы можно было вообще не ходить. Но им не объяснишь! Волнуются, маме Неле звонят, она за валидол сразу хватается: «Ах, я за тобой плохо смотрю, я тебя недостаточно хорошо воспитываю!» Или, знаешь, совсем уже патетически: «Да, Владимир, мне так и не удалось заменить тебе мать!»
— А ты тогда что? — поинтересовалась Марина. Ей начинало казаться, что она в подобном доме не выдержала бы и двух часов.
— Ну как что? Я обнимаю ее, целую, плачу и клянусь, что больше не буду. А как иначе? Она неплохая баба, иной раз ее жалко до ужаса! Всю жизнь ее бросают, никто с нею жить не хочет, никому она, в сущности, не нужна. Отец ведь с ней почему не развелся? Он дома почти что и не бывал годами. Инструктором работал, группы водил по Памиру и Тянь-Шаню. — Володя замолчал и шумно перевел дыхание.
— Володя, а мама у тебя есть? — осторожно поинтересовалась Марина.
— Мама? А как же, конечно, есть. У всякого человека есть мама. Вот только я не помню, когда ее видел. Подожди, дай сообразить… Ну да, лет десять назад. Я ее понимаю: такого мужа, как мой батя, только мама Неля могла столько лет терпеть. А моя мама — нормальная женщина, поэтому она сначала сама с ним по горам лазила, потом я родился, она со мной засела, сидела-сидела, потом говорит: «Да на кой мне это надо!» Взяла и оформилась на учебу в Австралию. Приехал батя в отпуск, а ему подарочек: забирай к себе дите, сам родил, сам и нянчись, а мне нынче учиться надо.
— И с тех пор она не приезжала?
— Конечно, приезжала! Аж три раза! Когда мне два года исполнилось, когда три с половиной и когда четыре. Я только в последний раз ее запомнил, впрочем, тоже, надо сказать, довольно смутно. Но, судя по фотографиям, ничего себе дамочка, эффектная такая. Пахло от нее клево.
— Но почему же она перестала приезжать, она замуж там вышла?
— Она нет, отец мой вроде как женился. Для нее это таким ударом оказалось, что ты! Она думала, что у них крепкая семья: она в Австралии, он на Памире, дите в Харькове — я у бабки тогда в Харькове жил. А бабка умерла, куда меня девать? Ну, отец тогда сразу женился. А что ему делать было? У него ведь времени не было. Месяц отпуска, всего ничего. Свадьбу за свой счет гуляли.
— А ты откуда про все это знаешь?
— Мне рассказывали. Я у мамы Нели главный дружок. Этакий священник-исповедник, особая ценность коего в том, что он мал и ничего не понимает. Я в детстве такой слушатель был! Я в четыре года почти не говорил, бабка у меня была глухонемая.
— Зато теперь еще как научился.
— А то! С тех пор десять лет прошло, небось хватило времени всему выучиться, и тому, и этому, и еще кое-чему.
Володя как-то странно посмотрел на Марину, и она поспешно сменила тему, точнее сказать, вернулась к первоначальной:
— Володя, а ты так и не рассказал мне, почему вы сразу уехали?
— Неужели? А мне показалось, я все изобразил в красках и в лицах! Ну хорошо, слушай комментарий для тупоумных. Как только Джейн услыхала про Софью Марковну и осознала, что ей грозит строгий постельный режим сроком минимум на две недели, к нашей Джейн мигом возвратилась память, и принялась она орать благим матом, что она уже передумала и хочет обратно к маме.
— С Джейн мне примерно ясно. А ты как здесь оказался?
— О, это другой вопрос. Я в это время сидел у себя и, как подобает приличному мальчику, делал вид, что учу уроки. Слышу, Джейн вопит. Прислушался — ушам не верю: вроде бы она к маме просится. Я лично всегда считал, что Ольга — такая редкая мамаша, что от нее даже к маме Неле сбежать можно. Да что тебе объяснять, сама знаешь.
— И не объясняй. — Марине совсем не понравились его последние слова. Ольга, какая ни на есть, а своя, а Володю еще узнать предстоит! — Рассказывай дальше. Ну, ты удивился.
— Еще бы! Джейн, конечно, дурища, но странно мне стало, что ей хотелось к Ольге! Стал я в ее рев внимательно вслушиваться и понял, что Ольга вписалась в клевую тусовку, ну и, стало быть, я не я буду, ежели не сяду ей на хвост. И поднял я тогда рев не хуже нашей Джейн. Когда надо, я и это умею.
— Да ты просто уникум. Все умеешь. И что ты орал?
— У-у-у, никогда не догадаешься! Я орал, что жить не могу без Джейн, что я без нее весь извелся, что я с ума без нее сойду, дня не проживу.
Марина посмотрела на Джейн. Девочка смотрела в окно, плотно сжав губы, под ресницами закипали злые слезы, но Джейн решительно закусила губу, тряхнула головой и не заплакала. Бог весть, чего ей это стоило. Марине было ее безумно жалко. Бедная Джейн наверняка приняла тогда эти вопли за чистую монету.
— Ну, мама Неля, конечно, в слезы, — продолжал Володя. — «Владимир, после всего, что я для тебя сделала, ты смеешь говорить, что привязан к этой сопливой девчонке больше, чем ко мне!» Клянусь, можно было подумать, что я женат на ней и решил развестись! «Нинель Сергеевна», — говорю…
— Подожди, разве ты ее не мамой зовешь?
— Как же, конечно, мамой. Когда ведет себя хорошо. А когда выдрючивается, я сразу: «Нинель Сергеевна!» Она сразу: «Володечка, чего тебе хочется?»