Страница 6 из 13
Договор этот был крайне выгоден Третьему рейху в двух отношениях. Во-первых, тоннаж германского флота на тот момент был гораздо меньше обозначенного 35-процентного предела. Во-вторых – и это, пожалуй, было еще важнее – один из главных гарантов Версальского договора фактически признавал отмену военных статей последнего. Гитлер какое-то время даже надеялся на то, что это соглашение является лишь прологом к настоящему союзу с Лондоном. Однако этим надеждам не суждено было сбыться.
Следующий шаг был еще смелее. В соответствии с Версальским договором, германская территория западнее Рейна – так называемая Рейнская зона – была демилитаризованной. Там было запрещено размещать какие-либо военные части. Однако 16 марта 1936 года германские батальоны в торжественной обстановке пересекли Рейн и отправились к новым местам расквартирования. Немецкие истребители приземлились на аэродромах, расположенных на левом берегу великой европейской реки. Этот шаг был нарушением не только Версальского, но и Локарнского договора, подписанного в 1925 году всеми великими державами Европы и Бельгией. Обоснование, предъявленное Гитлером остолбеневшей Европе, было весьма шатким. Дескать, советско-французский договор сам по себе нарушает Локарнское соглашение, и Германия просто вынуждена реагировать, чтобы обеспечить свою безопасность. Насколько хрупкой была подобная аргументация, прекрасно понимали и в Берлине. Поэтому ряд военных и государственных деятелей возражали против «Рейнской авантюры», считая ее ничем не оправданным риском. Сам Гитлер понимал всю степень риска и отдал приказ немедленно отвести войска, если французы примут контрмеры.
Однако французы не шелохнулись. Разумеется, они заявили протест, но никаких решительных действий предпринято не было. В Париже не хотели действовать без поддержки из Лондона. А англичане не видели в произошедшем особого повода для беспокойства. «В конце концов, немцы просто зашли в свой собственный задний дворик», – заметил один из британских дипломатов, лорд Лотиан. Гитлер мог выдохнуть с облегчением. Его авторитет как внутри Германии, так и во всей Европе значительно вырос. Французы же в глазах многих политиков, особенно в малых странах Европы, предстали слабаками, неспособными защитить свои собственные интересы.
В том же 1936 году началась Гражданская война в Испании. Официальной позицией европейских государств стало невмешательство в этот внутренний конфликт. В сентябре 1936 года был создан Международный комитет по соблюдению политики невмешательства в испанские дела. Было принято решение о введении эмбарго на поставки оружия обеим воюющим сторонам. Однако и Италия, и Германия с самого начала нарушали это эмбарго, активно помогая мятежникам во главе с Франсиско Франко. В Лондоне и Париже на это смотрели сквозь пальцы. В Советском Союзе, который начал оказывать помощь законному республиканскому правительству, это расценили однозначно – как поддержку франкистов.
Своего пика политика «умиротворения», однако, достигла в 1938 году. В начале года состоялось присоединение Австрии – так называемый «аншлюс». С формальной стороны оно было вполне добровольным. Под давлением Гитлера австрийский канцлер Курт фон Шушниг согласился сначала допустить нацистов в свое правительство, а затем и вовсе уступить им власть. Новый канцлер, Зейс-Инкварт, немедленно обратился в Берлин за «помощью». 12 марта германские войска пересекли австрийскую границу. На следующий день Австрия стала провинцией Третьего рейха.
Ни Великобритания, ни Франция не посчитали нужным вмешаться в происходящее, несмотря на то, что по сути имел место акт неприкрытой агрессии. Кроме того, аншлюс Австрии был напрямую запрещен Версальским договором. Однако об этом документе, когда-то легшем в основу новой системы международных отношений, теперь уже старались не вспоминать. Негативно отреагировал британский премьер-министр Невилл Чемберлен и на предложение Москвы созвать конференцию для обсуждения дальнейших мер против германской агрессии.
После присоединения Австрии Гитлер счел, что пришла пора действовать. Несмотря на то что армия еще находилась в процессе формирования, фюрер был готов пойти даже на риск войны. В мае 1938 года с его подачи разразился кризис в отношениях с Чехословакией по так называемому Судетскому вопросу. Западные районы Чехословакии – так называемую Судетскую область – компактно населяли немцы, лидеры которых уже длительное время требовали автономии. По указке из Берлина они резко увеличили свою активность, что привело к серьезным конфликтам и дало Гитлеру возможность выступить в роли «защитника угнетаемых братьев». Однако чехи не были готовы уступать. Английский и французский послы также заявили, что нападение Германии на Чехословакию будет означать европейскую войну.
Гитлер заявил о том, что не планирует воевать, однако на деле военные приготовления продолжались. Острота кризиса сохранялась. Западные союзники оказывали на президента Чехословакии Эдварда Бенеша давление, вынуждая его к уступчивости. Однако никакие уступки со стороны Праги не удовлетворяли Гитлера. Его цель заключалась в том, чтобы нанести Чехословакии решающее – военное или дипломатическое – поражение.
Эту точку зрения разделяли далеко не все в Берлине. В военных и бюрократических кругах политику фюрера многие считали безответственным риском, в результате которого Германию вновь постигнет катастрофа. Заговорщики, желавшие устранить Гитлера, активизировались. Однако им была нужна поддержка иностранных держав. В августе 1938 года в Лондон прибыл генерал Эвальд фон Клейст, впоследствии один из главных «танковых полководцев» вермахта. Встретившись с Черчиллем, он умолял его повлиять на британскую политику: если позиция Лондона в чехословацком вопросе будет жесткой, заговорщики смогут сместить Гитлера. Однако Чемберлен, которому Черчилль передал слова генерала, попросту проигнорировал их.
15 сентября Чемберлен впервые в своей жизни сел в самолет и отправился в Германию. В Берхтесгадене он встретился с Гитлером, который заявил о своей позиции: он не хочет войны, но готов воевать, если Чехословакия не передаст рейху территории с немецким населением. Чемберлен пообещал проконсультироваться с французами, получив в ответ обещание не предпринимать ничего до получения известий из Лондона.
На спешно созванном английской стороной совещании с французским премьер-министром Даладье и министром иностранных дел Боннэ было решено оказать нажим на Чехословакию. 19 сентября в Прагу было отправлено письмо, в котором от Бенеша требовали уступить германским запросам. Если же чехи не послушают «доброго совета», то англичане и французы могут лишь умыть руки. «Английский и французский посланники 21 сентября в два часа ночи снова посетили президента и заявили, что в случае, если мы отклоним предложения их правительств, мы возьмем на себя риск вызвать войну. Французское правительство при таких обстоятельствах не могло бы вступить в войну, его помощь была бы недейственной. Принятие англо-французских предложений является единственным средством воспрепятствовать непосредственному нападению Германии. Если мы будем настаивать на своем первоначальном ответе, Чемберлен не сможет поехать к Гитлеру и Англия не сможет взять на себя ответственность. Ввиду этого ультимативного вмешательства, оказавшись в полном одиночестве, чехословацкое правительство, очевидно, будет вынуждено подчиниться непреодолимому давлению», – описывал ситуацию чехословацкий министр иностранных дел. В итоге Прага согласилась передать Германии территории, на которых большинство населения захочет оказаться в составе рейха.
Однако это решение уже не устраивало Гитлера, который решил играть ва-банк и повысил ставки. 23 сентября шокированный Чемберлен услышал из его уст о том, что Германия требует права немедленно оккупировать Судетскую область без всякого плебисцита. Это было уже слишком. Французские власти объявили частичную мобилизацию и пообещали в случае начала войны прийти чехам на помощь. В Лондоне было объявлено о мобилизации флота. Казалось, гитлеровской агрессии наконец-то будет дан достойный отпор.