Пес войны

Выступление Гирхарт объявил ещё до окончания зимы, решив пройти как можно больше, пока ещё было относительно прохладно. К лету навалится жара, но к тому времени они, если повезёт, уже будут в столице Эмайи, Котрее. Солдаты шли весело, а местные жители вышли их проводить и даже желали удачи.

Эманийскую армию сегейрцы встретили примерно на полпути между границей и Котреей. До того их маршу никто не мешал, но на этот раз это обстоятельство не вызывало у Гирхарта тревоги. Он верил в успех, верили и солдаты, а потому шли бодро, все горели нетерпением наконец-то заняться делом. Появление на горизонте вражеского войска приветствовали громкими воплями, но, поскольку день уже клонился к вечеру, начинать бой немедленно никто не стал. Обе армии, как и положено, занялись обустройством лагерей друг напротив друга.

Гирхарт приказал начать постройку на холме, словно специально предназначенном для такой цели. Довольно крутой, не настолько, чтобы по нему нельзя было подняться, но достаточно, чтобы создать трудности для атакующих, с плоской верхушкой, идеально подходящей по размерам. Не дожидаясь, пока работы по строительству лагеря закончатся, Гирхарт велел поставить свою палатку и удалился на отдых. Годы всё-таки уже сказывались, и день в седле бодрости не прибавлял.

Император прилёг и успел задремать, когда над самым ухом раздался тревожный крик трубы. Вскочив, Гирхарт выбежал наружу. Мимо его шатра куда-то бежали солдаты, многие из них были без доспехов. Императорская охрана сперва не обратила внимания на появление непосредственного начальства, так как охранники смотрели в ту же сторону, куда бежали люди, и откуда доносились воинственные кличи и лязг оружия. Кличи, если слух Гирхарта не обманывал, издавали не сегейрцы. Потом кто-то его заметил, и императора... принялись заталкивать обратно в шатёр.

- Нападение! - крикнул один из часовых. - Ваше Величество!..

- Отставить! - рявкнул Гирхарт. - Доложить по форме!

Это подействовало. Паника из глаз часовых ушла, лица приняли осмысленное выражение. Вот тем и опасен страх - люди теряют голову и начинают делать глупости. Уж если его личная гвардия, надёжнейшие из надёжных, в таком состоянии, то что же сейчас творится в остальной армии?

- Эманийцы произвели нападение на лагерь, - доложил очевидное начальник караула.

Гирхарт махнул рукой, и, сжимая меч, который машинально схватил, вскакивая с постели, кинулся на шум. Охрана бухала сапогами сзади. Мелькнула мысль, что он тоже без доспехов, но возвращаться и облачаться было некогда. Панику нужно было прекратить немедленно. Воображение скоренько нарисовало последствия второго за полгода поражения, куда более сокрушительного, чем первое. Демоны преисподней! Эманийцы нарушили все писаные и неписаные законы ведения военных действий, напав на обустраивающего лагерь противника, вместо того чтобы заниматься своим собственным, но на войне нередко побеждает именно тот, кто нарушает правила, уж Гирхарту ли этого не знать.

Радовало, по крайней мере, то, что бегущих навстречу видно не было, значит, его воины ещё держатся. Выскочив наконец к валу с недостроенным частоколом, Гирхарт понял, что успел вовремя. Солдаты и впрямь ещё не бежали, они отражали атаки лезущих через вал эманийцев, но откуда-то сбоку доносились крики: "Напали! И там напали!" Стоит теперь кому-нибудь завопить: "Окружают!", стоит кому-то, самому слабонервному, кинуться бежать - и всё... Гирхарт бешеным взглядом огляделся по сторонам и возблагодарил Богов, увидев трубача.

- Труби! Приветствие Императору!

Трубач дёрнулся, когда Гирхарт ухватил его за плечо, но послушно затрубил. Торжественный напев заставил удивлённо обернуться своих и на мгновение приостановиться врагов. Телохранители, молодцы какие, сообразили и дружно завопили боевой клич, его подхватил один, второй, десятый... И вот уже всё войско ответило радостным рёвом. Император здесь! Уж он-то знает, что делать.

Особо радоваться, впрочем, было некогда. Эманийцы полезли с новой силой, явно нацелившись пробиться к Гирхарту, который торопливо раздавал указания, щедро перемежая их руганью. Растерялись, как дети малые! А часовые на что, а охранение, выставляемое ещё по коэнскому уставу как раз на такой случай! А командиры, в конце концов, где были?! Тоже по палаткам дрыхли?

Врагу всё же удалось прорваться за вал с двух сторон, но это оказалось его единственным успехом. Гирхарт лично принял участие в бою, и солдаты вокруг него, воодушевлённые присутствием императора, дрались, как бешеные. Эманийцев отбросили за вал, они покатились вниз по крутому склону, и вошедшие в раж сегейрцы с воинственными криками прыгали следом, прихватив с собой освещавшие лагерь факелы. Часть их Гирхарт всё же удержал, послав на помощь менее удачливым защитникам правой стороны, а сам сел прямо на землю и попытался отдышаться. Горячка боя отогнала усталость, зато теперь та навалилась с новой силой.

- Старею, - пожаловался император окружившим его телохранителям. - В мои годы пора на троне сидеть, а не мечом махать. А в походы пусть ходят те, кто помоложе.

- Да вы, Ваше Величество, ещё десяток молодых перемашете, - утешил его начальник караула. - Рановато вам себя в развалины записывать. А там и сынок ваш подрастёт... Дайте Боги мне дожить и послужить под командованием принца Лериэна!

Гирхарт невольно улыбнулся, протянул руку, и ему помогли подняться.

- Пойду к себе, - сказал он. - Когда всё это закончится, доложите.

С докладом к нему пришли часа через два. К этому времени вечер успел окончательно перейти в ночь. На лице явившегося к императору генерала явственно читалась растерянность, так что Гирхарт даже встревожился - не случилось ли чего плохого. Но дело, как оказалось, обстояло с точностью до наоборот.

- Ваше Величество, мы одержали полную победу. Эманийский лагерь взят, вражеское войско частично перебито, частично разбежалось. Есть много пленных, - генерал развёл руками и как-то совсем не по-уставному закончил: - Собственно, всё. Мы победили.

Гирхарт отпустил его, и лишь оставшись один, с некоторым опозданием стал понимать причину растерянности. Эманийская армия уничтожена в первом же столкновении. Собрать новую Керпанес сможет, если сможет, не раньше чем через пару месяцев, но это время и Гирхарт ведь не будет сидеть сложа руки. Сегодня они выиграли не просто бой, они выиграли войну. Вот так, почти случайно.

Махнув рукой, Гирхарт лёг спать, оставив на завтра и разбирательство с проморгавшими нападение часовыми, и празднование неожиданно лёгкой победы, и разбор добычи. То, что срочно, его командиры сделают сами, а остальное подождёт. Спустя несколько минут император мирно спал, и ему снились Лериэн и Фрина, а рядом с ними была его давно умершая сестра.

ГЛАВА 7

В Эмайе пришлось задержаться немного дольше, чем Гирхарт рассчитывал. Нужно было навести порядок в охваченной паникой Котрее, откуда побежали все, кто только мог, разобраться с устройством местного управления, наладить хотя бы временное его подобие; формирование же постоянной администрации Гирхарт решил переложить на плечи того, кого назначит здешним наместником. Конечно, был ещё царевич Хадрана, которого Гирхарт честно усадил на эманийский престол, но всякому, имеющему голову на плечах, было ясно, что он нужен исключительно для красоты. Потом был праздник победы и поминки по погибшим, в том числе и по полковнику Фердесу. Уходя, Рокуэд Ларч отпустил всех пленных сегейрцев, но полковника среди них не оказалось. Не осталось сомнений, что Фердес погиб.

Наконец всё более-менее наладилось, и Гирхарт со своей изрядно уменьшившейся армией - значительную её часть пришлось оставить генералу Вернори, которому император поручил управление Эмайей до приезда постоянного наместника, - отбыл домой. Обратный путь прошёл без приключений. Сегейр радовался своему императору, по собственному почину подготовив торжественную встречу. Другие города внесли свою лепту, прислав поздравления и подарки. И всё же радость для Гирхарта оказалась омрачёна - пока он воевал за морем, умер Эвер. Гирхарт и сам не ожидал, что так расстроится. Молодость уходила вместе с теми, кого он знал, и с каждым ушедшим исчезал кусочек его жизни, счастливый или несчастный, но бывшей частью его самого. На месте же этих кусочков оставалась пустота.