Пустоцвет

- Да. И там... сюрприз в номере.

"Знаю, с**а! Уже вовсю его обнюхивают - И НЕ МОИ! И как теперь всё разгребать, а, б***ь?!"

- Шева, он нас завалить хотел!

Жгучая пауза удивления - и наконец-то тихое, замявшееся:

"Вас? В смысле "вас"? ДВОИХ, ЧТО ЛИ?! СВОЮ ЖЕ?!"

- Да. Свою! Я сам о**ел. Красивая картина, не правда ли?

"Крыса?"

- Запросто. Нарой мне на него все, что найдешь. И да - Маза у них на крючке, и меня приняли за одного из этих. Цветкова как заложник пошла. Следы затри все, и мы там, когда этажом ниже через окно выбирались, засветились - разъясни зрителям, что к чему. Нас пока не ищи. Тачка - левая. Как улажу все - наберу.

Отбил звонок. Взор беглый, украдкой на меня.

И вдруг дернулся к передней панели. Сдвинул какие-то рычаги, зажал кнопки - мигом раздался шум ожившей печки, вгоняющей в салон сухой, теплый воздух.

- Сильно замерзла? - невольно гаркнул. Прокашлялся. Не дожидаясь, тут же добавил: - Сними рубашку - быстрее согреешься.

- Шутишь? - выпаливаю коротко, удивленный взгляд обрушивая на него тотчас.

Смолчал, не ответил.

Отвернулся, устремив взор в темную, надвигающуюся даль.

***

Долго ехали, больше двух часов - точно. А там, значит, уже и до границы рукой подать. Что Он задумал? Куда мчим? И что... будет дальше?

Но спросить - и того страшнее.

Свернули с шоссе на грунтовую дорогу - и через лесопосадку в сторону медовых огней на горизонте. Кочками, ухабами - добрались... Невысокий деревянный забор, а за ним - ухоженный, невысокий дом, пастельно-зеленого цвета с белыми, резными оконными наличниками и темной черепичной крышей. Не глуша мотор - выскочил Пахомов наружу, ловко перебравшись через ограждение, отрыл, распахнул ворота изнутри.

И снова за руль - заехали во двор.

- Сиди в машине, - скомандовал мне.

Смиренно закивала я головой. Колкий взор, скользя, пробуя его лицо словно на ощупь, в попытке хоть какие-то выудить истинные эмоции, понять... что у него сейчас на уме, какие мысли, какие решения - и что в итоге... меня, нас ждет после всего случившегося, в том числе - и сего визита.

Выключил двигатель. Взгляд на меня - поддаюсь, отвечаю тем же... Но молчит, изучает, топит себя в сомнениях - а наружу: ни чувств, ни велений.

- Я сейчас, - наконец-то, коротко.

Резво на улицу. Шаги к дому.

Заколотил в дверь.

Но, видимо, уже и без того хозяева всполошились. Так что буквально в тот же миг и заскрипели в тишине позднего вечера засовы, дрогнуло деревянное полотно.

***

Где-то около получаса Пахомова не было. С кем, о чем говорил - неизвестно.

Да и не это сейчас в голове. Мысли, грохочущие, будто товарняк по эстакадному мосту: Серега. Опять Науменко. Господи, до сих пор не верится... И если бы не собственными глазами узрела, если бы сама не коснулась, не ощутила на ощупь реальность того видения, ни за что бы не поверила: Науменко мертв. И как? Почему? Стрелял в нас! Но все равно: по факту... теперь Пахомов - убийца, мой Костя... И эту тему отныне будут мусолить, а не поступок... Майора...

Черти что. Но ведь Он точно же знал, знал Серега, сам все слышал: как утащил меня с собой Костя, как заставил раздеться, как в душ отправил... Без шансов: он знал... что я где-то рядом и что я не на его стороне. И вовсе не щадя, не сомневаясь и не пытаясь меня спасти - расстрелял. ОБОИХ расстрелял. Не запиликало бы какое-то устройство Пахомова - и наша бы кровь там лужу создала, сливаясь из двух сосудов - в одну, бесполезную. Наша - а не его.

Враг? Я - враг?

...или Он - предатель?

И кто еще заодно?

Науменко. Черт дери, НАУМЕНКО! Тот самый... да, ненавидел, да раздражала... да, в какой-то мере презирал. Но... убить? Взять и расстрелять? За что? ЗА ЧТО?

Не мог же Казанцев сдать, раскусить всю нашу игру - ведь даже я... в какой-то момент искренне поверила, что Костя - демон, слетевший с катушек... и то, что он сотворит со мной - сломает меня... навсегда. И тут?

Нет. Не Роман. Он не мог.

Виталя? И Виталик...

Не могли они меня так предать.

...даже если я в итоге... их всех предала. Но не стреляла, и не позволила бы сделать ничего такого и Косте: если бы стал выбор, непременно бы заступилась за них.

А тут?

И его, и меня...

...и нет больше ничего человеческого.

Праведного. Чистого.

Ясного.

Кто теперь свой? Кто чужой?

И какую нишу, место, занимаю я?

Глава 21. Пристанище

Памяти П. О. Ф. , Р. О., Ж. А. Ф., А .

а также ...

посвящается д. Дребск (Беларусь), д. В. Бобрык (Украина), д. Добровольск (Россия).

***

Скрипнули петли, дернулось полотно. Выскочил из дома Костя (одетый уже: темный свитер, серые спортивные штаны). Быстрые шаги ко мне ближе - и дернул на себя дверь. Протянул руку - поддаюсь, выбираюсь наружу.

Но едва поравнялась рядом, как тотчас ловкое движение - и подхватил меня себе на руки. Обвилась испуганно вокруг шеи.

- Это что еще? - нервически улыбнулась, заплясав взором от глаз его к губам и обратно.

- Земля холодная... - шепотом.

Робкая, едва заметная его ухмылка.

Разворот - и понес в сторону крыльца.

Шаги по ступенькам, движение, удар плечом - и поддалась дверь. Еще мгновение - и опустил, поставил меня на деревянный пол. Но все еще из объятий не выпускает.

Томные вздохи, сплетение взглядов, и вдруг приблизился, шепнул на ухо:

- Не бойся и не смущайся. Хорошая она. Присмотрит, пока меня не будет.

- В смысле, не будет? - отчаянно. Глаза округлились. Запекло в горле. И пусть знала, понимала, ожидала такой исход - согласиться с ним... уж никак не хотелось.

- Я потом приеду, как немного разгребу всё.

- Пожалуйста, Кость! - взмолившись, едва не плача.

- Лиза... это не обсуждается. Не сейчас. А теперь пошли в дом. Ты и так замерзла, не хватало еще заболеть. И вообще, мне еще ребят нужно вызвонить и сюда пригнать.

- Пахомов! - рычу злобно.

Но игнорирует. Отстраняется и едва ли не силой меня разворачивает к следующим дверям, ведущим уже из сеней... в сам дом.

Дернуть за ручку - и явить в нашу темень блаженный, но такой горький, сулящий скорое расставание, свет.

***

- Анна Федосеевна, - махнул рукой на пожилую женщину, старушку, в темно-бардовом вязаном свитере, в длинной, до пят, юбке из грубого сукна темно-коричневого цвета, и в белом платке, украшенном ярко-красными с блестками розами. - А это, - обернулся ко мне, - Лиза.

- Очень приятно, - смущенно прошептала я, пряча взор. Руки тут же невольно скрестила на груди, стыдливо прикрывая откровенно постыдный свой вид (благо, хоть застегнула эту... все еще влажную, местами грязную (после мусорных баков-то), зловонную... но любимую рубашку).

- И мне очень, внучка. Будь как дома, - встала с места та - и хоть медленно, неловко, а все же чувствовался ее задор и стремление быть куда собранней и участливее, нежели позволяла ей ее старость.

Пошаркала в комнату. Но на пороге неожиданно замерла. Полуоборот - и устремила на меня добрый, заботливый взгляд:

- Ходи сюда, - махнула рукой. - Я тут кое-что тебе нашла...

- Ладно, разбирайтесь. Я скоро буду, - вмиг, будто на разрыв меня пробуя, отозвался и Костя. Мягко, добро, виновато. - Если что, я во дворе.