Страница 8 из 17
У казахов считалось, что главные цели молодой семьи – рождение и воспитание детей. В книге «Китаби-Деде-Коркуд» содержатся такие слова: «У кого не было ни сыновей, ни дочерей, велел он поместить в черную юрту, подстилать под ними черную кошму, дать им в пищу мясо черного барана, если хочет есть, если нет – пусть уйдут. А кто имеет сыновей, тех, сказал, поместить в белую юрту, а имеющих дочерей – в красную юрту… Кто не имеет ни сыновей, ни дочерей, тех Аллах проклинал, так будем проклинать и мы» [Китаби, 1917, с. 6, 7].
М. С. Орынбеков тоже отмечает: «…человека, не имеющего детей, называют Құ бас («Голый череп»), на всенародных торжествах он не имеет права сидеть рядом со сверстниками» [Орынбеков, 2005, с. 104].
Беременность и подготовка к родам
Предназначение замужней женщины – произведение на свет большого потомства, поэтому для активизации функции деторождения в народе был разработан целый комплекс этикетных правил, соответствующих периодам беременности, родов и сорокадневного послеродового времени. Эти этикетные нормы включали не только кинетические, вербальные, нравственно-этические, но и эстетические, вкусовые (пищевые) предпочтения или запреты. Так, существовали магические приемы для бесплодных женщин: она должна была спать некоторое время с ребенком по линии матери, носить коралловые бусы, которые считались стимуляторами плодоносности. Как уже отмечалось, бесплодные казашки оставляли в каменных углублениях скал кораллы и просили Всевышнего дать им способность к деторождению, это имело место и в народных традициях кыргызов [Абрамзон, 1949, с. 63, 51].
Семантическая связь кораллов с полом будущего ребенка содержится в традиционной культуре хакасов: «Согласно шаманской традиции хакасов, Умай владела коралловыми бусинами, суру, заключавшими в себе души-зародыши девочек…» [Бутанаев, 1984, с. 97]. Мнение, что кораллы стимулировали продуцирующие и детородные функции, существовало у многих тюркских и других восточных народов. У турок считалось, что бесплодная женщина может вылечиться, выпивая воду с подола многодетной матери или из ее рук. Последняя старалась противиться этому, чтобы избежать смерти своих детей [Серебрякова, 1980, с. 167].
Целый комплекс ритуальных действий и этикетных правил разработан для таких состояний женщины, как беременность и роды. Первое известие о беременности женщины отмечалось небольшим пиршеством (құрсақ шашу) в узком семейном кругу (иногда – с приглашением близких родственников, женщин-соседок), при этом производилось осыпание (шашу) сладостями, баурсаками, куртом, монетами, символизирующее изобилие, плодородие, благоденствие невестки. В Восточно-Казахстанской области есть обычай: мать, услышав новость о беременности дочери, приезжает к ней и одевает кимешек ей на голову. При этом она произносит: «Ақ ақтан жарылқасын, жеңіл болсын пәле құлақ» («Пусть всё будет светлым и легким»).
Беременная женщина должна была соблюдать множество предписаний во избежание негативных последствий: это касалось питания, поведения, следования традициям. Беременную оберегали от тяжелой работы, ограждали от всего негативного.
Существовало много запретов для беременной женщины, созданных на практических и магических мотивационных основаниях. К примеру, ей запрещалось укорачивать свою одежду, подрезать концы волос: считалось, что это могло привести к аномальному развитию плода, выкидышу и рождению неполноценного ребенка. Женщине запрещалось работать с веретеном, перешагивать через шест (бақан), укрюк (құрық), аркан, чтобы при рождении пуповина не обмоталась вокруг шеи ребенка. Беременным нельзя было бросать камень в собаку, ходить ночью за водой, держать в руках нож, пилу или ножницы.
На Востоке существовал один общий запрет: в период беременности женщина не могла употреблять в пищу верблюжье мясо, чтобы не носить, как считалось, плод в утробе двенадцать месяцев вместо девяти. Ж. Т. Ерназаров к этим запретам добавляет другие: возбранялось употребление верблюжьего молока и носить вещи из верблюжьей шерсти [Ерназаров, 2003, с. 81]. Беременная женщина-турчанка не могла даже смотреть на верблюда, иначе ребенок родится с раздвоенной губой [Серебрякова, 1980, с. 170].
Имелся также ряд магических предписаний стимулирующего характера. Чтобы родить здорового ребенка и способствовать развитию у него позитивных качеств, следовало употреблять определенную пищу. Беременную женщину старались кормить легкой пищей, существовало также специально предназначенное для нее блюдо – жерiк асының табағы. В его состав входили грудинка (обычно предназначенная зятю), ұлтабар («сычуг», букв.: «сын родится»), мясо, срезанное с бедренной кости [Шаханова, 1998, с. 73–74].
В семье старались облегчать токсикоз во время беременности, удовлетворяя все пищевые прихоти женщины, так как существовало представление: если этого не делать, то ребенок родится болезненным.
Если родители хотели, чтобы родился мальчик, то у изголовья беременной держали оружие, а чтобы родилась девочка, клали под подушку ювелирные украшения (кольцо, серьги, бусы) или ткань красного цвета, которая символизировала женское плодородие. Если рождались только девочки, то совершали следующий обряд: три раза обводили вокруг головы матери последом девочки; это должно было способствовать рождению мальчика в будущем.
В народе бытовали представления о неких магических действиях, способствующих защите здоровья беременной женщины и ее будущего ребенка. Так, например, подол платья беременной женщины завязывали узлом, чтобы не было выкидыша, ограждали ее от встреч и общения с несчастливыми людьми и с теми, кто находился в трауре, ей запрещали также ходить на похороны.
Для благополучного разрешения от бремени женщины запасались амулетами (тұмар), записывали молитву на бумаге и, запивая водой, съедали ее. Кроме этого, они обещали своим подругам после благополучного исхода родов подарить ювелирные украшения (заранее выбранные этими подругами). В данной ситуации ювелирные изделия, скорее всего, имели искупительный характер [Тохтабаева, 2005, с. 270]. Сходный обычай существовал и у турок, только подарки (ткани, мыло, продукты питания и деньги) отдавались нуждающимся [Серебрякова, 1980, с. 172]. К родам допускались лишь счастливые и многодетные женщины. Перед родами мыли адалбақан («шест-вешалка»), чтобы роженица держалась за него. Иногда от него к решеткам юрты «…протягивали конскую уздечку так, чтобы она проходила у роженицы под мышкой. На эту конструкцию она опиралась во время родов» [Шаханова, 1999, с. 21]. Затем ей давали выпить чашку растопленного сливочного масла для поддержания ее сил, что делается до сих пор в некоторых областях республики. В Южно-Казахстанской области до недавнего времени роженица сутки держалась за веревку, лежа на старом одеяле, накинутом сверх кучи соломы.
Существовал ряд магических приемов, используемых для облегчения трудных родов. Женщины в доме расплетали волосы, с роженицы снимали все украшения. Изъятие ювелирных изделий из туалета и расстегивание одежды должно было способствовать скорейшему разрешению от бремени; такой обычай существовал у многих других народов мира [Фрезер, 1980, с. 276]. Снятие ювелирных украшений, означающее символическую смерть, направлено было на то, чтобы обмануть злых духов в критический момент. Смерть матери имитируется, чтобы спасти жизнь новорожденному (по принципу отмирания старого и рождения нового, т. е. символичного воспроизведения круговорота жизни). Это соответствовало архаичным представлениям о бессмертии души, перевоплощающейся в различных инкарнациях [Тохтабаева, 2005, с. 286]. Х. А. Аргынбаев отмечает: «Снятие украшений при родах осуществлялось из-за боязни вызвать “твердые” роды от твердых металлов» [Аргынбаев, 1973, с. 88]. Для того чтобы стимулировать магическим образом (по принципу подобия) скорое разрешение от бремени, открывали все сундуки, лари, шкафы, развязывали все тюки, узлы, открывали емкости (қарын) со сливочным маслом, разрывали подолы платьев. Помимо этого, обращаясь с просьбой к Биби Фатиме (богине плодородия) о содействии в благополучном исходе родов, проводили обычай жарысқазан (варили мясо, қуырдақ, жарили баурсаки) со словами: «Қара қазан бұрын туама, қара әйел тез туама?» («Что быстрее произойдет: сварится мясо, пожарятся баурсаки или разрешится женщина?»), словно вызывая роженицу на соревнование.