Ирландия

А правда заключалась вот в чем. Если Конал согласится поехать с Финбаром, двоим вождям было велено убить Конала по дороге. Что до девушки, то ее действительно отвезут обратно в Дуб-Линн. Только прежде чем она попадет туда, ее передадут новому хозяину. Потому что король уже продал ее в наложницы кузнецу Гоибниу.

Да и могло ли быть по-другому?

Теперь они двигались медленно и осторожно и при дневном свете не выезжали на открытую местность.

Все после того злополучного дня, когда их заметили и спастись помогло лишь чудо. Когда они пересекали вересковую пустошь, на нее вдруг выехали два королевских всадника и, увидев беглецов, пустились в погоню. Оставалось только спасаться бегством. Им удалось доскакать до леса и там ускользнуть от людей короля, но этот случай напугал их. Теперь король знал, что они направляются в Манстер. Конечно, среди бесчисленных холмов, ручьев и островов найти их будет нелегко, но король не отступит…

План возник в голове Дейрдре.

От холмов Манстера повернуть на восток и, пробираясь глухими лесными тропами, добраться до следующей цепи холмов, которые тянулись до восточного побережья и там завершались величественным хребтом гор Уиклоу.

– Пока они будут обшаривать каждый холм и каждую долину на юго-западе, мы сможем пройти там, – показала рукой Дейрдре.

Замысел был весьма остроумным. Вряд ли их преследователи ждут, что они вернутся в те самые места, откуда бежали.

– Лошадей нам лучше оставить и дальше идти пешком, – добавила девушка.

Это предложение поначалу удивило Конала, но уже очень скоро он понял, насколько оно разумно. Никто не станет искать принца Конала среди пеших путников. А Дейрдре тем временем не переставала его удивлять. Она придумала еще кое-что.

И вот в один из июньских дней в сумерках высокий друид с посохом в руке и следом за ним мальчик-слуга медленно спустились с гор Уиклоу и направились в сторону Аха-Клиах возле Дуб-Линна. Как сказала принцу Дейрдре, отец с братьями должны были сейчас пасти скот на дальних пастбищах. Но как бы то ни было, стояла уже глубокая ночь, когда они, обогнув поместье Фергуса, чтобы не потревожить собак, прошли по Плетеной переправе в мелком устье реки Лиффи. По дороге Дейрдре заметила, что сгнившие доски так и не заменили. Миновав брод, они вышли к широкой Долине Птичьих Стай.

Пока ее план работал прекрасно. Когда Конал по предложению девушки выбрил на голове тонзуру друида, она чуть заметно улыбнулась, подумав, что теперь он куда больше похож на самого себя, чем прежде. А когда настал ее черед обрить голову, чтобы выдать себя за мальчика-раба, принц чуть не лопнул со смеху. Сначала девушка очень переживала, что вместе с роскошными волосами потеряет всю свою привлекательность и Конал больше не захочет заниматься с ней любовью, что происходило теперь весьма часто после того дня у озера. Однако все ее опасения оказались напрасны, в чем она и убедилась, едва завершив свое преображение.

Но почему Дейрдре предложила искать убежище так близко от родного дома? Хотелось ли ей в такую трудную пору вновь ощутить то чувство защищенности, которое испытывает ребенок в своей семье? Возможно. Когда под покровом ночи они с Коналом проходили мимо дома ее отца, Дейрдре вдруг ужасно захотелось войти туда, ощутить знакомый запах очага, увидеть бледные очертания черепа-кубка на столике. Если бы только этот гордый, велеречивый старик был сейчас там, они бы бросились друг другу в объятия. Но отца не было дома, а Дейрдре не могла туда войти, поэтому она лишь всматривалась в смутные силуэты в темноте, проходя мимо. И все же место для укрытия было выбрано правильно. Никто не станет искать их здесь.

В первый день Конал оставил девушку в так хорошо знакомом ей тайном укрытии из высоких камней на вершине мыса. Сам он отправился вдоль берега, однако в тот раз ему не повезло. Второй день оказался более удачным. Принц вернулся со счастливой улыбкой и рассказал, что встретил старую вдову, которая после смерти мужа жила совсем одна в домике на берегу. Назвавшись друидом, юноша сказал ей, что ищет уединения, и попросил о помощи. Добрая женщина с радостью согласилась дать ему все, о чем он просил: немного еды и разрешение воспользоваться маленькой лодкой, которая принадлежала ее мужу-рыбаку.

Позже той же ночью Конал и Дейрдре незаметно прошли вдоль берега, сели в лодку и поплыли за мыс, к маленькому островку с расщепленной скалой, который Дейрдре так любила. Она верила, что там их никто не найдет.

Поиски продолжались уже год. Шпионы верховного короля дежурили в каждой гавани и время от времени тайно навещали поместье Фергуса, на случай если он вздумает прятать свою дочь. Но всякий раз возвращались с одним и тем же известием: «Никаких следов».

И весь этот год Финбар находился в пути.

День за днем проходили одинаково: Финбар, в сопровождении мчавшегося рядом Кухулина, скакал впереди, за ним следовали оба вождя. Иногда они блуждали по глухим извилистым тропам, иногда выбирались на одну из пяти главных островных дорог. Проезжали через широкие нагорные пастбища, болотистые луга, лесные заросли, и не было такой земли, которая могла бы остановить трех всадников в их неутомимых поисках. Каждого крестьянина, каждого рыбака на реке они расспрашивали о беглецах. Даже на огромных незаселенных территориях внутренней части острова человеку трудно было пройти по землям разных племен и остаться незамеченным. Кто-то непременно должен был видеть принца и девушку. Но после того случая, когда их заметили люди короля недалеко от Манстера, они словно в воду канули.

Это было мрачное время. Прошлогодний неурожай давал о себе знать, хотя, к счастью, никто не голодал – обычно вожди не допускали такого. У людей было мясо и молоко, овощи и ягоды. И когда они отправлялись на общие пастбища со своими животными, то знали, что, несмотря на недостаток зерна в амбарах, все-таки могут жить так же, как жили их далекие предки в те времена, когда выращивание зерна еще не стало главным занятием племен.

И все же трудностей хватало. Почти закончились овсяная мука, хлеб, а также эль из-за гибели ячменя. Финбар заметил, что вождям даже приходилось забирать часть зерна у крестьян для посева. Хорошо еще, думал он, что земля на острове плодородная, а у вождей достаточно власти. Но если люди прислушивались к своим вождям, а вожди – к королям, то главным средоточием всех надежд был, конечно, верховный король и благосклонность к нему богов. И теперь намного больше, чем прежде.

Сразу после праздника Лугнасад зарядили дожди. Не те обычные дожди, которых можно ожидать в теплом прибрежном Манстере, а настоящие ливни с неистовым, бешено воющим ветром, не утихающие по несколько дней. Вскоре стало ясно, что и в этом году урожая не будет. Видя эти ужасные свидетельства божьего гнева, Финбар, хотя и любил своего друга, поневоле все чаще задумывался, не стал ли дерзкий поступок Конала причиной их несчастий.

И в ясную погоду, и в ненастье они продолжали свои поиски. Они объездили уже все побережье и холмы Манстера, обшарили Ленстер, поднялись до Ульстера. Иногда они останавливались на ночлег в крестьянских усадьбах, иногда спали под открытым небом, прислушиваясь к волчьему вою. Они пересекали сочные пастбища, где высокие земляные стены и глубокие канавы разделяли владения разных племен, пробирались через глухие болота, где люди жили в деревнях, построенных на деревянных помостах прямо на воде. Везде они задавали одни и те же вопросы, и везде слышали один и тот же ответ: «Нет, здесь мы таких не видали».

Однажды, всего лишь однажды, Финбару почудилось, что беглецы могут быть где-то рядом. Это случилось на восточном побережье, над заливом возле устья Лиффи. Там, на пустынном песчаном берегу, Финбар встретил одну старую женщину и спросил, не видела ли она здесь чужаков.

– Только друида, – ответила она. – Он теперь живет вон там.

– Один или с кем-то? – тут же спросил Финбар.