Страница 2 из 112
Воннел. Карающая рука правосудия настигнет их!
Президент. Я верю в это! И всю ночь буду молиться за маленькую Ут Доббс!
Воннел. С вашего позволения, господин президент, я сам возглавлю розыск преступников, они немедленно будут найдены…
Президент. И наказаны!
Один экземпляр беседы, как обычно, был тут же открыто передан Тайному совету, держащему под контролем действия и разговоры всех государственных людей, в том числе самого президента.
Другой экземпляр, как обычно, был отправлен в ведомство генерала Дорона, держащего под контролем деятельность Тайного совета.
Секретарь Вильяма Доббса в течение получаса нанял всех частных детективов города сроком на две недели. За поимку преступников был официально назначен гонорар в размере 100 тысяч кларков.
На 23.30 генерал Дорон созвал экстренное заседание.
— Приглашать по инструкции ноль–один или ноль–два? — спросил Дитрих.
— Ноль–один, — коротко ответил Дорон, и секретарь понял, что произошло чрезвычайное событие.
Шеф вызывал только ближайших помощников.
Табачная фирма “Антиникот” выпустила первую партию сигарет “Похищенная Ут” с фотографией Ут Доббс на пачке.
— В этот тяжелый для страны час, — заявил корреспонденту телевидения владелец фирмы Фердинанд Тубик, — мы тоже не можем оставаться равнодушными. Мы намерены продавать сигареты “Похищенная Ут” до тех пор, пока девочка не будет найдена. Курящий наши сигареты легко сможет опознать несчастного ребенка, взглянув на пачку, и шансы получить вознаграждение в 100 тысяч кларков у него будут больше, нежели у тех, кто курит сигареты фирмы “Макес и К°”.
Министр внутренних дел Воннел издал секретный приказ, копию которого немедленно направил Тайному совету:
“Властью, доверенной мне президентом, приказываю:
1. Всех сотрудников уголовной, политической, интернациональной и особой полиции привлечь к розыску преступников, похитивших Ут Доббс.
2. Учредить Временный комитет в составе Пуна, Дэвича, Сургия, а также моих четырех заместителей по розыску Ут Доббс и преступников, ее похитивших.
3. Председателем Временного комитета назначаю себя.
4. Приказ вступает в силу немедленно”.
Тайный совет путем опроса своих постоянных членов молчаливо санкционировал приказ министра Воннела, хотя и принял против него некоторые меры предосторожности, поскольку министр приобретал чуть большую силу и власть, нежели до издания приказа.
На всякий случай за Воннелом было организовано тайное наблюдение.
После трехчасового перекрестного допроса в камере городской тюрьмы в 23 часа 18 минут дворник Коллумбс сделал попытку к самоубийству, признав себя виновным в том, что проделал в ограде дырку, подпилив решетки. Комиссар Вутс немедленно обнадежил Вильяма Доббса сообщением о том, что нити, ведущие к преступникам, уже в руках полиции.
Кроме того, комиссар Вутс официально уведомил сенатора, что тайным наблюдением, организованным инспектором Джином Моргинсом, установлено: племянник сенатора Крит Набель для неизвестных целей лично отрезает полуметровые куски от бархатных портьер, хотя эти его действия и не находятся в прямой связи с похищением Ут Доббс.
Наблюдение за Набелем продолжается.
— Дитрих, вы можете остаться, — сказал генерал Дорон, взглянув на часы, показывающие ровно 23.30.
Секретарь, идущий мягкой кошачьей походкой к выходу из кабинета, застыл как изваяние.
Просьбы генерала всегда звучали для него приказом.
Глава 2
СЛУГИ ОТЕЧЕСТВА
— Господа! — Дорон встал, и это обстоятельство заставило подчиненных быстро переглянуться: столь официальное начало не предвещало ничего хорошего. — Некоторое время назад Воннел позвонил мне и попросил — я подчеркиваю: попросил! — помочь ему в деле Ут Доббс. Вы прекрасно понимаете, что я не обязан выполнять каждую просьбу министра, но в данной ситуации… Короче, я требую от вас исчерпывающих объяснений. Что скажете вы, Холл?
— Я узнал о похищении Ут Доббс из утренних газет.
— Та–а–ак. Вы, Рейдинг?
— Я впервые услышал имя девочки из телевизионной передачи.
— Так. — Дорон сел и на секунду задумался. — Прекрасно. Ситуация несколько меняется. Стало быть, нам необходимо принять экстренные меры для розысков ребенка. Наш Комитет не может оставаться в стороне, господа, ведь мы тоже солдаты своей родины!
При этих словах все трое поднялись и, словно при исполнении государственного гимна, молча постояли несколько секунд.
— Прошу садиться, — сказал Дорон. И когда все разместились на своих местах, строго и без пафоса спросил: — Вы уверены, господа, что риск полностью исключен?
— Да, шеф, — твердо ответил Холл.
— Безусловно, — добавил Рейдинг.
— Отлично, Холл, вы можете переключить своих людей на поиск?
— Это в какой–то степени отвлечет их от прямых обязанностей.
— Мы имеем дело со случаем, — строго произнес Дорон, — когда Комитет способен пойти на издержки.
— Могу, шеф.
— Шансы на успех?
— Трудно сказать. — Холл замялся. — Очевидно, действует какая–то неучтенная шайка рэкетиров. Нащупать их будет нелегко.
— Три дня, — сказал Дорон, — и сто пятьдесят тысяч кларков. Сто из них мы компенсируем из гонорара сенатора Доббса. Рейдинг, а вы используйте в этом деле всю нашу технику.
— Операцию “Квартет” приостановить, шеф?
— М-да… — сказал Дорон, выразив сомнение.
— И “Адсорбент” профессора Чойза? Если, шеф, Институт перспективных проблем будет работать по утвержденному графику…
— Чойза отставить! — решительно прервал Рейдинга генерал. — “Квартет” продолжать! График работы ИПП срочно пересмотреть и увязать с новыми условиями. Операцию “Космос” перевести на режим абсолютной секретности. Вам ясно, господа? Если наши люди найдут девочку… Вы понимаете, что это для нас значит?
— Да, генерал! — чуть ли не в один голос ответили присутствующие.
— Благодарю вас и жду сообщений.
Рейдинг и Холл, по–военному повернувшись, пошли к выходу. Дитрих остался в кабинете. Когда дверь за участниками совещания закрылась, секретарь осторожно сказал:
— Простите, генерал…
— Что, Дитрих?
— Я хотел напомнить вам о комиссаре Гарде.
Генерал вскинул голову:
— Пожалуй, ты прав. Спасибо, Дитрих.
Через час комиссар полиции Гард входил в кабинет генерала Дорона.
Каждый раз, получив приглашение явиться, Гард испытывал не то чтобы страх — напугать комиссара уже ничего не могло, — а какое–то мерзкое чувство, вызывающее сосание под ложечкой и легкий приступ тошноты. Гард знал: спокойное течение его жизни теперь непременно нарушится, если можно называть “покоем” деятельность полицейского сыщика, всегда сопряженную с риском и смертельной опасностью. Но так же, как тигролову должно быть противно охотиться на жаб, так и Гарду было неприятно любое предложение Дорона. “За деньгами дело не станет, комиссар!” — обязательно скажет в конце разговора генерал. И, как всегда, давая согласие, Гард будет думать не столько о своих доходах, сколько о неприятностях, возможных в случае отказа.
Деятельность Комитета, возглавляемого Дороном, была окутана сплошной неизвестностью. Даже Тайный совет, не говоря уже о Службе безопасности, не располагал об этой деятельности полными сведениями. Втягивая кого–либо из посторонних людей в орбиту своих забот, генерал был вынужден хоть на мгновение приподнимать покрывало над Страшной Тайной своего Комитета — одно это обстоятельство делало отказ невозможным. Дорон в одинаковой степени готов был и приблизить к себе человека, и безжалостно убрать его.
Собственно, до сих пор все предложения генерала, адресованные Гарду, не выходили за пределы профессиональных забот комиссара. Кого–то найти, кого–то догнать, кого–то выследить и всего лишь доложить об этом Дорону. Но истинной цели поисков, погонь и выслеживаний Гард никогда не знал, что казалось ему особенно противным. В нем постоянно сохранялось ощущение, что делает он дело нечистое, нечестное. Единственное, что в какой–то степени успокаивало Гарда, так это то, что Комитет Дорона был все же государственной, а не частной организацией, хотя генерал не забывал подчеркивать, что его предложения комиссару носят “личный” характер.