Пятерка

— Придержи пока вопросы, — сказал он. — Мне звонил Роджер Честер. Вы сегодня гвоздь программы в «Касбахе».

— Ух ты, ух ты, ура-ура! — Кочевник почти вернулся к обычному своему ощетиненному колючему состоянию. — Я хочу знать, где сейчас этот блядский Джереми Петт.

— Послушай одну минуту. — Тру не мог начать рассказывать Джону Чарльзу, через что ему пришлось пройти с менеджерами «Касбаха», чтобы соблюсти стандарты безопасности. Одной из серьезных проблем было то, что из-за аэропорта в этой зоне было полно многоуровневых парковок. И пара таких — точно напротив клуба, и туда людей надо будет поставить на каждый этаж. — Я сейчас говорю о том, что будет после «Касбаха». Завтра вечером. Билеты в клуб «Кобра» распроданы, и вы, кстати, там тоже идете гвоздем программы. И снова вас хотят поставить главными в воскресенье вечером. А на вечер понедельника вы записаны… сейчас, дайте посмотрю. — Он полез за бумажником — узким и тонким — и вытащил из него бумажку с печатью ФБР, на которой записал новое расписание «The Five». — Ага. Записаны на выступление «Sound Machine» на бульваре Санта-Моника. Вместе с вами главными будут — сам не верю своим словам — «Sack of Buttholes».[36] — Тру поднял глаза на Ариэль: — Это правда, или я купился на розыгрыш?

— Правда, — ответила она.

«SOB» тоже была группой из Остина, и ее тоже представляло Агентство Роджера Честера.

— Ничего себе, — сказал Тру. — Ну ладно. Извините, что на такой бумаге, мне все данные приходят на личный помощник. Так… во вторник вечером вы играете в «Мэджик Монтиз» в Анахейме. Честер считает, что все сувениры будут распроданы сегодня, и распорядился о прямой доставке в Голливуд и Анахейм. Вы слушаете?

Он посмотрел на своих подопечных.

— Вы с ума сошли! — воскликнула Чэппи, сделав большие глаза. — Вы хотите, чтобы их убили?

— Мам, — сказала Берк предупреждающим тоном, — это наша работа.

— Совершенно не обязательно, чтобы вас за нее убивали! О Господи, да вернитесь вы в Остин и подождите, пока его поймают!

— Дальше давай, — сказала Берк, обращаясь к Тру. — Что там?

— Потом возвращаетесь к прежнему расписанию: «Ред Дор» в Фениксе восьмого, на следующий вечер «Стейнд Глас» в Альбукерке, пятнадцатого — «Лайзард Лундж» в Далласе, а шестнадцатого снова в Остине в «Виста Футура».

После разговора с Роджером Честером Тру понял, что ему предстоит колоссальная работа по обследованию всех этих мест и установке там охраны, уж не говоря об организации передвижения мобильных групп. Городское начальство совсем не рвется подставлять своих граждан под риск, полиции не нравится ощущение, что ею вертит ФБР, и сегодня впервые Тру услышал из тусонского отделения упоминание о всех тех деньгах, которые он вбухивает в эту операцию. Конечно, сам Тру — крупный пес, но не единственный, и поводки держат большие руки. Кроме того, сегодня большая рука, держащая поводок в Тусоне, указала, что хотя Петта видели (согласно докладам) в дюжине штатов от Аляски до Флориды, сам Петт, если у него есть хоть какой-то инстинкт самосохранения, должен был бы рвануть прямо в Мексику, пока он так близко от границы. Сделал он это после того, как опубликовали его описание? Или успел еще и раньше? Номер его пикапа не засветился ни на одной камере пограничных пунктов, но человек, который хочет смыться, мог и пешком пройти.

«Поосторожнее, Труитт, — предупреждали его. — Тут может так рвануть — костей не соберешь».

Работа дорожного менеджера оказалась тяжелым хлебом. Да, он человек, привыкший вникать в детали, но планирование остановок для заправки, для еды, ночлеги во всех этих городах, организация охраны внутри и снаружи клубов, согласование действий с местной полицией, привлечение агентов из разных местных отделений… выходило труднее, чем он рассчитывал.

Он бы не стал этим заниматься, не будь он…

— А семью Петта проверили? — спросил Кочевник, обрывая мысли Тру. — Его родителей. Дом его проверили?

— В первый же день, — ответил Тру. — За домом наблюдаем и получили согласие владельцев на установку подслушивающего и перехватывающего устройств. Сын их ничего о себе не сообщал после инцидента в Хьюстоне. Перед отбытием в Ирак заехал ненадолго. Еще скажу вам, что мистер Петт — тоже ветеран Корпуса морской пехоты, старой школы, и, как мне сказали, он считает, что его сыну не хватило жесткости, чтобы сделать карьеру. Мать Петта, как мне доложили, вряд ли имеет в доме какой-то вес. Агент, который там был, сформулировал так, что она «старается быть невидимой»… Я думаю, он уехал в Мексику. — Тру доел рагу и отложил ложку. — Я думаю, он сделал что хотел — и скрылся.

— Вы этого не знаете! — возразила Чэппи. — Я думаю, он псих, а вы тут выставляете себя как… — «The Clash» сыграли свой отрывочек из «Вызывает Лондон», и Чэппи глянула на экран, где снова был какой-то незнакомый номер. — Как сидящие утки, — договорила она и ответила в телефон: — Да? О Господи, минуту. — Она спросила, не хочет ли кто из присутствующих говорить с «Нейшнл стар».

— Еще одно, — сказал Тру, когда Чэппи отклонила предложение. — Сегодня на установке звука — это примерно через девяносто минут — будет целая палитра репортеров. Роджер Честер мне намекнул, что журнал «Пипл» посылает корреспондента и фотографа. И местная служба новостей будет. Много еще журналов и бог знает кого.

— Диджей «Поговорим» там будет, — сказал Кочевник. — Попытается от Ариэль кусок отхватить.

— Кто?

— Да не обращай на Джона внимания, — посоветовала Ариэль. — Это тот, с подкастом. Сегодня утром звонил.

— Без моей санкции не пройдет никто. — Голубые глаза Тру вспыхнули ярче. — Вот это я хочу, чтобы вы знали. Я буду проверять все аккредитации и говорить с каждым, кто хочет беседовать с любым из вас. Договорились?

— Ты у нас менеджер, — сказала Берк.

— А я-то думала, что это я психованная, — буркнула Чэппи в чашку.

Тру хмыкнул, но ничего не сказал. Достали его эти разговоры о психах.

Он решил остального не рассказывать. Ни про Коннора Эддисона, ни про того типа с винтовкой двадцать второго калибра, которого поймали во время трудного восхождения на гору Хелл. Не надо им знать. Нечего их — как это сказала Берк? — из здравого рассудка выпугивать.

— Я часок посплю, — сказал Тру, вставая.

Он поставил тарелку и стакан в раковину. Потом подумал, что почему-то никому не смотрит в глаза, и ушел на диван в кабинете, где оборудовал себе «командный центр» на столе рядом с компьютером и беспроводным кабельным модемом, которым пользовался Флойд Фиск.

Когда без чего-то три «Жестянка» под управлением Тру подъехала к «Касбаху», было ясно, что цирк вернулся в город. Грузовики со спутниковыми тарелками и эмблемами служб новостей почти перегородили Кеннет-авеню, а полицейские пытались этот затор как-то продвинуть. Работники «Касбаха» помогли музыкантам выгрузить аппаратуру. Музыкальный зал был маленьким — интимным, можно было бы сказать, и посетителей там было человек сто тридцать, не больше, но вокруг шаталось не меньше сорока репортеров, поджидающих «The Five». Низкий потолок, за сценой стена, выложенная вроде бы кожаными сиденьями от кресел — так показалось Тру. Он представился владельцу и менеджеру и поговорил с ними несколько минут, а потом, пока аппаратуру устанавливали на сцене, Тру встал между группой и псами прессы, пытаясь поддерживать какой-то порядок.

Ариэль была приятно поражена таким оборотом дел, криками для привлечения внимания, пылающим светом следящих за ней камер. Берк не стала смотреть по сторонам. Терри нагнул голову, вдруг застеснявшись прожекторов намного сильнее, чем сам от себя мог бы ожидать. Кочевник просто смеялся. Вот все эти камеры передают его изображение на всю страну, а он предстает не юным длинноволосым Элвисом с улиц, а проигравшим в драке четверых в клетке на арене.

Владелец «Касбаха», бородач по имени Тим Мэйс, вышел на сцену и сообщил собранию, что на интервью отводится час — вот с этой минуты, а потом все должны выйти, чтобы можно было установить звук и подготовить все к выступлению.

36

В переводе название группы означает «Мешок задниц».