Ночь

— Заткнись! — ответил он мне, продолжая смотреть на свои колени. — Если сказал, значит, так и есть. Хочешь доказательств, будет тебе доказательство.

— Мне или Миронову?

— Какого ты прицепился к нему?

— А чего это вы вдруг решили друг друга защищать?

— Никого я не защищаю!

Кто-нибудь объясните мне, что в нем такого, что мне сносит крышу? Сидит, опустив голову, а у меня вся кровь начинает двигаться к определенному органу. Хочу и все тут!

— Так что? Вечером? — решаю брать быка за рога, пока он такой спокойный.

— Сегодня не могу.

— Почему?

— По состоянию здоровья.

Чего-чего?! Это он прямым текстом сейчас мне сообщает, что вчера хорошо погулял? Да что ж такое, он выведет меня сегодня из себя!

Поднявшись, я обошел стол и стал за его спиной. Он, как сидел, так и не сдвинулся и даже не повернул голову в мою сторону. Положив руки ему на плечи, наклонился и спросил:

— И что именно у тебя болит? — Мышцы напряглись, но он не ответил и не оттолкнул. — Может, я помогу?

Проведя одной рукой по спине, остановил ее у него на заднице. Тут он подал первые признаки жизни, резко выровняв спину.

— Я, наверное, пойду.

— Сейчас? На самом интересном?

— Боюсь, будет поздно. — Он как-то странно закрыл ладонью рот.

— Ты что, возбудился? — Маленькая надежда мелькнула в моей голове, и я потянулся, обнимая его, к паху. Оставалось каких-то пару сантиметров, когда его словно подорвало, и он, обежав мой стол, нагнулся и его вырвало в мою мусорную корзину.

Твою ж мать!

— Матвеев!.. — Не успел я выразить свою «радость» в связи с такой реакцией на мое прикосновение, как из-под стола появилась макушка и его голубые глаза.

— Хух! Думал, не успею. Я же говорил, пойду… Я вчера слегка перебрал.

Примечание к части

выкладываю что успела. не ругать. продолжение следует... ночью (я надеюсь).

>

Часть

POV Иван

Что я натворил? Сам от себя в шоке, какого я стал с ним тягаться? Ладно, он гомик, а я чего решил, что смогу его развести? Я же видел, как он офигел, когда я сказал, что трахну его. Так почему он согласился? Может, и вправду гомосеки тащатся от члена в заднице? Нет… Не может такого быть. Ходить, как неваляшка, после этого, какой от этого кайф? Я, конечно, не стану врать, в поезде было не совсем плохо… Если сравнивать с предыдущим опытом, то у него это лучше получилось, чем у девушки, с которой я встречался. Черт, о чем я сейчас думаю? Мне нужно думать, как выкрутиться и не быть треплом.

Думай, Иван, думай! Времени в обрез, нужно что-то выдумать, пока он оставил меня убирать то, что я натворил.

Он еще нормально среагировал, сказал: «Убирай, а я пока выйду», а мог бы сразу послать в отдел кадров. Мне сейчас, когда у отца проблемы на работе, никак нельзя увольняться. Что ж башка-то так болит? Я сейчас не способен мыслить логически. Мне бы пожрать и поспать. Фу! Чем мы закусывали? Зелененькое… Фисташки, что ли?

— Ты закончил? — В кабинет вернулся босс с бутылкой воды в руках, при виде которой у меня еще больше пересохло в горле. — Будешь?

Я не успел ответить, как он подошел и приложил холодную бутылку мне ко лбу.

Хух!

Схватив бутылку, я быстро свернул крышку и сделал живительный глоток.

— Может, таблетку? — Никита стоял и наблюдал, улыбаясь, как я пью. — Боюсь, придется теперь собрание перенести. В кабинет после тебя людям часа три нельзя входить.

— Я не специально.

— Не хватало, чтобы ты это сделал специально. Так таблетку давать? Может, тебя домой подвезти?

— Нет. Домой мне сейчас никак. — Осталось только матери увидеть меня в таком виде, и так получу, что не ночевал дома и не позвонил.

— Работать в таком состоянии ты тоже не будешь. Может, у меня отоспишься? — предложил он как ни в чем не бывало.

Знаю, как отоспишься. Потом неделю спать буду стоя.

— Нет.

— Да что ты как маленький! Не трону я тебя. Поспишь, а я вечером домой отвезу. Если уже говорить правду, ты сейчас ужасно выглядишь. Так что вряд ли тебя в таком виде кто-то вообще захочет. Так что? Или струсил?

— Кто тут струсил? Я просто к незнакомым в гости не хожу, — нашел я хорошую отговорку.

— Так мы вроде полгода как знакомы.

Не сработало.

— А я хожу только к близким людям. — Поправочка отговорки номер один.

— Да куда уже ближе… — пробурчал он, снимая пальто с вешалки. — Чего встал? Через пять минут с вещами на выход. Жду возле лифта, и без фокусов в этот раз, понятно?

Понятно-понятно! Только что теперь делать, совсем не понятно…

В офисе все притихли, когда я вошел. Значит, меня обсуждали. Вот люди, им бы только посудачить. Миронов в отличие от остальных ждал возле моего стола.

— Ну что? Чего он взъелся?

— А фиг его знает.

— Грузанул тебя? Что-то ты совсем плохо выглядишь. — Теперь что, в моде сообщать людям, что они никакие?

— Мы с тобой вчера маленько перебрали.

— Зато весело, правда? Красавчик, а ну-ка улыбнись! — Он в шутку приобнял и попытался пальцем подправить мою улыбку. Я подыграл ему, изобразив, что он от меня хотел. — Так-то лучше! У меня к тебе дело на миллион.

— Рублей?

— Пока да.

— Я сейчас не могу. Мне нужно бежать. — Взяв курточку и сумку, попытался уйти, но он все не унимался:

— Куда?

— Дела.

— Черт, а я хотел с тобой кое-что обсудить.

— Потом, ладно?

— Я тебе после работы позвоню. Ок?

— Ок-ок! — Надеюсь, обсуждать мы будем, не как бабку пришить.

Великий и могучий Никита Сергеевич, как и обещал, ждал возле лифта. А он и взаправду здоровый. Ростом, может, и такой, как я, но в габаритах поболее. Любят бабы таких, только облом им. Его бы, да в правильное русло… А это идея! Может, ему бабу, да понаглее?

Почему-то при слове «понаглее» перед глазами всплыл образ двоюродной сестры. Точно! От Ленки еще ни один мужик не уходил, а вот она ими крутит, как веером. Ленка - она такая, она умеет. Этот вариант нужно поставить на вооружение.

— Эй, ты чего так долго?!

Не, ну реально! Достанется же такой кому-то. Достаевский номер два!

— Я тут подумал, поеду-ка я домой…

— Подумал он, я уже собрался и планы изменил, так что шагай, давай, великий думатель и стратег! — Толкнул меня в спину в сторону лифта.

На него, интересно, еще никто не подавал в суд, за нарушение прав человека? Я ему что, раб?

Таким же образом он и в машину меня втолкнул — схватил за шею и, согнув, пихнул на переднее сидение.

— Понежнее нельзя?!

— С тобой по-другому не выходит! — Захлопнул дверку и, обойдя машину, устроился за рулем.

— Ты один живешь? — Вопрос-разведчик.

— Мне же не шестнадцать лет. — Ой-ой-ой! Какие мы! Мне, между прочим, двадцать семь скоро и ничего, живу с родителями и даже доволен. Почти…

— А если «этот» твой придет?

— Кто?

— Медсестричка.

— Антон? — Ага, он — «гондон». — Ты, я смотрю, совсем ничего не знаешь об отношениях между мужчинами.

— Откуда же мне! — Еще этих знаний мне и не хватало.

— Мы с ним вроде как друзья.

— «Вроде»?

— Это именно то, о чем ты и подумал.

— И много у тебя таких друзей?

— Не считал.

Ха! Он даже их не считает. Это я, наверное, такой старомодный, знаю все контактные данные своих трёх бывших и до сих пор храню их фотографии в разных альбомах, чтобы не обидеть девочек.

— Бьюсь об заклад, что ты сейчас посчитал своих. Хочешь, угадаю, сколько у тебя их было?

— А давай! — Фиг он угадает.

— А что мне за это будет?

— Ничего!

— Это тоже хорошо, если мне за это ничего не будет. — Он засмеялся, словно сказал что-то остроумное. — А если серьезно, без ставок неинтересно. Давай хоть на что-то поспорим.

Что за детство!

— Хорошо. Что ты хочешь?

— Я много чего хочу. — Прозвучало это пошло, поэтому я даже не соизволил ответить. — Ладно, давай, я загадаю три желания. Ты назовешь номер. И так — один, два или три?