Ночь

Вот это я дал! Все, с алкоголем нужно завязывать.

— Все, Матвеев, давай еще поспим. — Демонстративно отвернувшись, он опять свернулся клубком.

А сколько времени? Мои внутренние часы говорят, что уже давно пора вставать.

— Миронов?

— Чего еще?

— Мне бы по-маленькому.

— Терпи! Бабка запретила приводить гостей. Она рано встает, если увидит тебя, мне хана.

— Но мне срочно нужно…

— Черт! Пошли, но санузел совместный, зайдем вместе.

— Нет.

— Да! И чтобы тихо мне.

Квартира оказалась старой планировки. Большой темный коридор, заваленный разным хламом, на который я то и дело натыкался. Санузел тоже был не ахти.

— Ты будешь стоять и любоваться интерьером или сделаешь уже свое дело?

— Я не могу при свидетелях.

— Матвеев, ты что, в общаге не жил?

— Нет.

— Тогда понятно. Только где была твоя скромность вчера, когда ты меня в коридоре хотел трахнуть. Да ладно, не буду я на тебя смотреть.

Он взял зубную щетку и отвернулся к раковине. Когда зашумела вода из крана, я уже не смог терпеть.

Сделав дело, я подошел и просунул руки под кран.

— Матвеев! Я же чищу зубы!

— Но мне нужно. А есть запасная зубная щетка?

— Чертов интеллигент в пятом поколении, может, ты еще и побриться хочешь?

Я посмотрел на свое отражение в зеркале. Да уж! Тут бритва не поможет. Сразу лучше башку отрубить.

— Миронов, а сколько мы вчера выпили? — рассматривая свой новый облик, решил уточнить я, заведомо зная ответ — много.

— Лучше тебе не знать. В следующий раз ты угощаешь.

Только сейчас я обратил внимание на внешний вид моего сослуживца — обнять и плакать. Глаза красные, как у кролика альбиноса, коротко стриженный ежик, и тот был примят с одной стороны. На правой щеке едва заметное синее пятно.

— Это я так тебя? — сделал я логический вывод.

— Сам виноват, пытался унять тебя и подошел сзади. — Он потер скулу и, улыбнувшись, подмигнул мне. — Красавчики мы с тобой, правда?

— Еще какие! Можно сразу на подиум в Париж. Уж такого гламура там точно нет.

Миронов заржал, забыв об осторожности.

В дверь тихо постучали.

— Сашенька, вы еще не на работе? — писклявый голос старушки реально испугал.

Миронов изобразил губами что-то вроде мата и ответил таким же голоском:

— Нет, Ирина Николаевна. А который час?

— Без пяти девять. Вы там, что, не один?

Черт! Сколько?! Нас уволят!

Лицо Миронова тоже вытянулось от удивления, как только он услышал о времени.

— Один. Я по телефону разговариваю. — И наклонившись, прошептал мне на ухо. — Будем сейчас линять из квартиры. Когда дам команду, ты тихо выйдешь и сразу на выход из квартиры. Подождешь на площадке, а я вынесу курточку и ботинки, они в комнате.

Я офигел от такой постановки вопроса. Босиком, в одних носках на площадку? Но, посмотрев на вполне серьезный взгляд Миронова, ничего не осталось, как кивнуть в ответ.

Что ж за месяц такой? То из гостиничного номера убегал, как шпион. Теперь, как горе любовника, вытолкнули из квартиры, при этом я опять потянул больную ногу. Неужели как Новый год встретишь, так его и проведешь?

Стоя в холодной парадной, в одной рубашечке с перегаром и лицом летчика-испытателя после полета на центрифуге, стало даже смешно. Дожил! Еще парочку таких выходов в свет, и будет, что детям рассказать. Хотя… Лучше не нужно.

Саня спустился через минут десять и, как шпион, оглядываясь и проверяя, стал вытягивать из сумки мою курточку и ботинки.

— Прикинь, чуть не спалила. Говорит, ночью соседи дебош устроили, хотела милицию вызывать. А это, между прочим, ты на лестничной площадке концерт мне закатил.

— Ну, извини! — буркнул я, зашнуровывая ботинки. — Не нужно было меня к себе тащить.

— Вот делай после этого добро людям. Побежали!

— Я, кажись, ногу подвернул.

— Ну, Матвеев, у тебя если не голова, то нога! — Подхватив под руку, помог выйти из подъезда.

Оказалось, он живет в десяти минутах от работы. Но и это нас не спасло, когда вошли в отдел, там нас ждал сюрприз в лице начальника отдела Никиты Сергеевича. И это самое лицо лишь говорило об одном — нам хана.

Часть

POV Никита

Я вам скажу, что ожидал всего, только не такую знакомую по всем признакам походку. Увидел я их еще из окна своего кабинета. Идут, вашу мать, среди белого дня в обнимку, и еще и радости нет предела. Сто процентов они провели ночь вместе. Даже смс, что они уже на связи, появились одновременно. Пусть теперь только скажет, что сел телефон!

Зашли, главное, в офис «Доброе утро!», у одного походончик, у другого рожа довольная. Я даже не знаю, с чего начать, — рожу довольную подправить или заняться походкой другого.

— Вы опоздали на полчаса, — сказал я это моей зазнобе, когда подошел к его столу, но, по всей видимости, у него появился секретарь, который наглым образом образовался рядом:

— Извините, пробки.

Ах, ты ж!

— Ты вроде, Миронов, рядом живешь. Какие пробки?

А ему хоть бы что, довольная ухмылка на все лицо. Да они еще бухие!

— Так я у друга ночевал, — сказал он, а сам подмигнул Ивану.

У друга, говоришь, знаем мы таких друзей.

Так захотелось врезать этому дружку, но пришлось взять себя в руки.

— Где ваши планы продаж на следующий месяц? — я опять обратился к Ивану, который все время пытался сделать вид, что разговаривают не с ним.

— Так у нас еще целый день, чтобы их сдать, — опять этот Миронов влез в разговор.

— Послушай, Миронов, тебе штраф влепить?

— За что?

За то, что ты такой активный сегодня! Черт!

Кулаки чешутся врезать, но мозги пока еще работают в правильном направлении, сдерживая мой порыв.

— За выход на работу в нетрезвом виде. Как ты собираешься общаться с клиентами?

— Нормально. Как и все! Если штрафовать, тогда половину коллектива, а не только нас с Ванькой.

«Ванькой»! Он сказал «Ванькой»!

Боже, дай мне силы, выдержку, терпение. Дай мне супер-силу, чтобы я мог убивать одним взглядом! Я бы этого дружка размазал по стенке, а потом сложил в конверт и отослал на все четыре стороны. Спокойствие, только спокойствие!

— Так! Через час собрание. Все слышали? И чтобы все планы продаж лежали у меня на столе!

Я развернулся, чтобы уйти, но обернувшись, увидел, как Иван улыбнулся и покрутил пальцем у виска, глядя этому Миронову в глаза, и не удержался:

— Матвеев, ко мне в кабинет. Сейчас же!

Ждать пришлось пять минут. Иван вошел, виляя задом во вчерашних брюках. Он где угодно ночевал, только не дома. Та же одежда, что вчера, растрёпанный вид, словно он всю ночь… И это выражение лица. Болит у него, и я даже догадываюсь, в каком месте.

Присев, он посмотрел на меня взглядом «Чего тебе от меня нужно?» и отвел взгляд.

— Как спалось? — начнем с самого главного.

— Спасибо, хорошо.

— Что, прям хорошо? — Ну, убери ты хоть с лица эту мину!

— Прям отлично!

Твою ж мать, он издевается!

— А можно поподробнее, что именно он делал на оценку «отлично»?

— Ты сейчас о чем?

— Спал ты, я так понимаю, с Мироновым?

Нет! Не делай такое лицо, не опускай глаза. Скажи, что это не так!

— Тебе какая разница, с кем я спал? Даже если с папой римским, то есть с… Короче, какое тебе дело?

Значит, так теперь ты заговорил? Открыл для себя мир новых ощущений и решил расширить свой кругозор? И выбрал для этого Миронова? Вот, значит, какие тебе нравятся? Быстро же он сменил ориентацию. Черт!

— Это все? Я могу идти? — спросил, но в глаза не посмотрел.

Постойте-постойте… Что-то не так. Едва заметная дрожь губ, опущенный взгляд… Он боится? Он боится!

— Нет. Мы еще не договорили. Ты вчера был таким уверенным, утверждал, что ты такой охуительный любовник. Угрожал доказать, а как только дошло до дела, ты в кусты. Мой зайчонок испугался и поджал хвостик?