Страница 10 из 23
Услышанная
Сис поджала свои ножки в кроватке и прильнула ухом к стене. Чуть брезжил бледный свет в окне. Стена дрожала и, казалось, спала, сдавленно дыша. Белая юбочка вздулась на стуле и пара чулок свешивалась, будто черные ножки, мягкие и пустые. Платье таинственно рисовалось на стене и точно хотело вскарабкаться до потолка. Дощечки паркета слегка поскрипывали в ночной тиши. Кувшин с водой был похож на белую жабу, присевшую на корточки в миске и впитывавшую в себя сумрак.
— О, как я несчастна, — сказала Сис. И она заплакала под одеялом. Стены вздохнули сильнее; но две черные ножки остались неподвижны, и платье не вскарабкалось выше и белая жаба на корточках не закрыла своей влажной пасти.
Сис опять заговорила:
— За то, что все сердятся на меня, за то, что здесь любят только моих сестриц, за то, что меня послали спать во время обеда, я уйду, да, я уйду далеко, далеко. Я — Золушка, вот что я такое. Я им покажу. У меня будет принц; а у них не будет никого, совсем никого. И я приеду в роскошной карете с моим принцем; вот что я сделаю. Если они тогда будут хорошие, я прощу им. Бедная Золушка, вы увидите, что она лучше вас всех, вот как!
Ее сердечко сжалось еще сильнее, пока она натягивала свои чулочки и завязывала юбку. Пустой стул остался, покинутый посреди комнаты.
Сис тихонько сошла в кухню и там заплакала снова, став на колени перед печкой и всунув ручки в золу.
Мерное мурлыканье, точно шум прялки, заставило ее обернуться. Теплое, волосатое тельце терлось о ее ножки.
— У меня нет крестной фей, — сказала Сис, — но у меня есть мой котик. Правда?
Она протянула свои пальчики, а кот медленно полизал их, словно маленькой горячей теркой.
— Пойдем, — сказала Сис.
Она толкнула дверь в сад и свежий ветер подул ей в лицо. Лужайка вырисовывалась темно-зеленым пятном; высокий клен весь трепетал своей шелестящей листвою и ветви, казалось, были увешаны звездами. Из-за деревьев просвечивал огород, там блестели стеклянные колпаки над дынями.
Сис прошла меж двумя стенами высокой травы, которая легонько щекотала ее. Пробежала между стеклянными колпаками, по которым прыгали мгновенные отблески.
— У меня нет крестной феи: ты умеешь сделать карету, кот? — спросила она.
Маленькое животное зевнуло в небо, по которому, нагоняя друг друга, неслись серые тучи.
— У меня нет еще принца, — сказала Сис. — Когда ж он придет?
Усевшись у большого фиолетового чертополоха, она посмотрела на плетень огорода. Потом сняла одну из своих туфелек и изо всех сил бросила ее через кусты смородины. Туфелька упала на дорогу.
Сис погладила кота и сказала:
— Слушай, кот. Если принц не придет и не принесет мне моей туфельки, я куплю тебе сапоги и мы отправимся искать его по белу свету. Это прекрасный юноша. Он одет весь в зеленое, с алмазами. Он меня очень любит, но он меня никогда не видал. Ты меня не будешь ревновать. Мы будем жить вместе, все мы будем жить вместе, все мы трое. Я буду счастливее Золушки, потому что я была несчастнее. Золушка каждый вечер ездила на бал и получала роскошныя платья. А у меня только ты один, мой дорогой котик.
Она поцеловала его в мокрое, сафьянное рыльце. Кот тихонько замяукал и почесал лапкой свое ухо. Потом он стал облизывать себя и замурлыкал.
Сис сорвала несколько смородин:
— Одна для меня, одна для принца, одна для тебя. Одна для принца, одна для тебя, одна для меня. Одна для тебя, одна для меня, одна для принца. Вот как мы будем жить. Мы все будем делить между нами троими, и у нас не будет злых сестер.
Серые тучи заволокли небо. Бледная полоса поднялась на востоке. Деревья купались в синеватом полумраке. Вдруг порыв холодного ветра рванул юбочку Сис. Все затрепетало. Чертополох качнулся и пригнулся к земле несколько раз. Кот выгнул горбом спину и ощетинился.
Издали, с дороги до Сис донеслось скрипение тяжелых колес.
Тусклый свет пробежал по качавшимся верхушкам деревьев и по крыше домика.
Раскатистый стук колес раздался ближе. Послышалось ржание лошадей и глухой гул человеческих голосов.
— Слышишь, кот, — сказала Сис. — Слышишь. Вот едет роскошная колесница. Это колесница моего принца. Скорее, скорее: он сейчас позовет меня.
Темно-красная кожаная туфелька полетела над кустами смородины и упала меж дынь.
Сис бросилась к ивовой калитке и открыла ее.
Длинная, темная колесница медленно подвигалась вперед. Красный свет падал на треуголку возницы. Два человека в черном шли по обеим сторонам лошадей. Сзади колесница была низка и продолговата, как гроб. Приторный запах доносился с дуновением рассветного ветерка.
Но Сис ничего не поняла во всем этом. Она видела только одно: чудесная колесница приехала. Возница принца был оцет в шитое золотом платье. Тяжелый ящик был полон драгоценных свадебных подарков. Этот ужасный и торжественный властный аромат веял царственностью на нее. И Сис простерла руки вперед с криком:
— Принц, возьми меня с собой, возьми меня с собой!
Бесчувственная
Принцесса Моргана никого не любила. Непорочно-чистая и холодная, она жила средь цветов и зеркал. Она прикалывала к своим волосам красные розы и любовалась собою. Ни одна дева, ни один юноша не были видны ей, потому что она видела лишь свое отраженье в их взоре. Ни жестокости, ни страсти не знала она. Черные волосы скатывались вокруг ее лица, будто тихие волны. Ей хотелось любить себя: но в отраженьи зеркал был холод покоя и дали, отраженье прудов было угрюмо и бледно, а отражение рек, трепеща, убегало.
Принцесса Моргана читала в книгах рассказ о зеркале Белоснежки, которое умело говорить и предвещало ей ее жестокую смерть, и сказку о зеркале Ильзе, из которого вышла другая Ильзе и убила Ильзе, и повесть о ночном зеркале города Милета, пред которым, с наступлением ночи, удушали себя милетские девы. Она видела также таинственную картину, на которой жених простер меч перед своей невестой, потому что они встретили самих себя в вечернем тумане; а двойники несут смерть. Но она не боялась своих изображений, потому что никогда не встречала себя иначе, как непорочной и под покрывалом, не жестокой, не сладострастной, — сама для себя. И ни полированные доски из зеленого золота, ни тяжелая гладь живого серебра никогда не давали увидеть Моргане — Морганы.
Жрецы страны ее были землегадатели и огнепоклонники. Они насыпали в квадратный ящик песок и начертили знаки на нем; они произвели вычисления по своим пергаментным талисманам и сделали черное зеркало из воды, смешанной с сажей. Вечером Моргана пришла к ним и бросила в огонь три жертвенных лепешки. «Смотри!» — сказал землегадатель; и показал ей жидкое черное зеркало. Моргана взглянула: сначала светлые пары скользили по поверхности волшебной жидкости, потом закипел разноцветный круг, потом стал выделяться образ и медленно, тихо колышась, выплыл перед ней. Это был белый кубический дом с длинными узкими окнами; под третьим окном его висело большое бронзовое кольцо. А вокруг дома стлался серый песок. «Вот место, — сказал землегадатель, — где находится истинное зеркало; но наша наука не может ни определить его, ни истолковать».
Моргана склонилась и бросила в огонь три новых жертвенных лепешки. Но образ задрожал и померк. Белый дом скрылся в глубине, и Моргана напрасно глядела в черное зеркало.
А назавтра Моргана решила отправиться в путешествие. Ей казалось, что она узнала угрюмую окраску песка, окружавшего дом, и она направилась на запад. Отец дал ей отборный караван мулов с серебряными колокольчиками, и ее несли в носилках со стенками из драгоценных зеркал.
Она прибыла в Персию и там осмотрела все харчевни, стоявшие особняком: те, что построены возле колодцев и мимо которых проходят толпы путников, и те, с дурной славой, в которых женщины пели всю ночь и ударяли в медные тарелки.