Новик

– Отлично, – обрадовался я и стал мысленно прикидывать, хватит ли нам места для новых людей? По всему выходило – нет. – Похоже, придётся задействовать шлюпки с «Маньчжура», посадочных мест не хватает.

– Не проблема, те, кто остался на канлодке, приведут их обратно.

– Отлично. Действуйте.

Начали подходить шлюпки с торговых судов, поэтому с ходу часть людей была поднята на борт джонки, часть пересажена на шлюпки «Маньчжура», которые спустили на талях на воду. Знакомство со всеми добровольцами я оставил на потом, так что, когда все разместились и была проведена перекличка, мы отошли от борта канлодки и направились к выходу из порта. Там, где-то на горизонте, нас должен ожидать «Отрок» под командованием Головизнина.

Покинули порт без проблем. Ночь, ничего не видно, вперёдсмотрящие только и поглядывали по нашему курсу, чтобы не налететь на кого, не мы одни без ходовых огней ходим. Однако ничего, в тесноте да не в обиде вышли в открытые воды Восточно-Китайского моря. Когда огни Шанхая стали едва видны, один из матросов достал сигнальную лампу, зажёг её и, прикрывая тряпочкой на необходимое время, подал сигнал в открытое море. Через пару минут был ответный сигнал, он оказался сильно в стороне, поэтому, сменив маршрут, мы направились в сторону «Отрока».

На подходе мы сначала услышали шум судовых механизмов, и только потом из ночной темени, а действительно было очень темно, тучи даже звёзды закрыли, вынырнула туша нашего крейсера. Как только тот сбросил скорость и лёг в дрейф, мы подошли к нему. Я знал, что нас держали на прицеле двух пулемётов, на всякий случай, так что ещё опознались голосом, и я приказал спускать забортный трап.

Народу я доставил много, почти полторы сотни, причём очень нужных специалистов, однако конечно же всё равно недостаточно. Одного трапа для приёма людей, впрочем, хватило. Сперва на борт поднялись моряки с «Маньчжура» и добровольцы с обоих грузовых судов, интернированных в Шанхае. Людей не сортировали, оставили это на завтрашний день, тогда же и распределение по боевым постам будет, а пока устраивали их в матросских кубриках или прямо на палубе, где набросали тростниковые маты.

Офицеров же, естественно, по каютам распределили. Ожидалось, что их будет два-три, а тут сразу восемь, я и троих гражданских штурманов считаю. На всё про всё почти сорок минут ушло. Шестёрка моряков с канлодки, которые должны были вернуть шлюпки обратно, как только трюм джонки был освобождён от продовольствия, перешли на неё и, забрав все плавсредства, двинули назад. Своё дело они сделали, ну а мы, дав ход, пошли в открытое море. Я прошёл к себе в каюту, помылся и вызвал Лазарева, с помощью которого составил список, кого куда лучше распределять, он-то своих людей хорошо знал. А потом спокойно уснул на своей кровати. Всё же койкой её язык не поворачивается назвать. Натуральная двуспалка.

Поднялся в восемь утра, когда прозвучал сигнал к завтраку. Выйдя на палубу подышать свежим воздухом, с интересом посмотрел на американца, идущего малым ходом неподалёку от нас. К обеду мы должны были выйти к дрейфующему судну, которое производило ремонт. Там я тоже планировал пополнить свои ряды добровольцами.

Поев в заметно оживившейся кают-компании, я кивнул Головизнину.

– Господа офицеры, – встал тот, – прошу вашего внимания.

На командира крейсера сразу же было сосредоточено всё внимание. Лейтенант взял поданный мной вчерашний список и зачитал его. Двоих, одного мичмана и одного штурмана торгового флота, мы направляли на наш угольщик, а то Гранин, впрочем как и командир «Отрока», совсем зашивался. Этого, конечно, тоже мало, но снимет много проблем. Кстати, пока оба корабля весь прошлый день лежали в дрейфе, к полудню были произведены некоторые работы. Встав борт о борт, с «Отрока» на угольщик были перекинуты три пушки. Две небольшие, противоминного калибра, и одна покрупнее, семидесятишестимиллиметровая. Запас боеприпасов тоже передали, по два боекомплекта на каждую пушку.

Лазарев стал заместителем Головизнина и принял на себя всю артиллерию крейсера, включая минные аппараты. Дальше уже распределяли людей без меня, назначая их на боевые посты. Даже сейчас, несмотря на малый ход, крейсером управлял один из кондукторов, так что вахтенные офицеры уже были нужны. Оба лейтенанта быстро раскидали людей. Ещё бы сотню – и экипаж будет укомплектован. А пока новичкам следовало освоиться на боевом корабле, некоторые ведь никогда не ступали на их палубу. Несмотря на нехватку, Гаранину всё же тоже выделили немного людей: кочегаров, механиков и даже артиллеристов для тех пушек, что установили на палубе.

Когда распределение было закончено, оба корабля сбросили ход, и на двух шлюпках пополнение со своими личными вещами было переправлено на угольщик, а заодно загрузили угольные ямы «Отрока» после прошедших схваток.

После этого мы двинули дальше. На обоих кораблях часто звучала учебная тревога, новички, как и основные экипажи, стали их осваивать. Лазарев и на «Маньчжуре» командовал артиллерией, так что тему знал и за свою работу взялся со всей серьёзностью. Пока какие-либо выводы делать рано, были всего лишь сформированы дополнительные расчёты для тех пушек, что не имели их. Правда, для противоминного калибра их так подобрать и не удалось, да и не старались, нам эти пушки всё равно ни к чему. Я вообще планировал их демонтировать.

Вот так и проходило наше плавание, даже обед пролетел как-то незаметно. Сам я тоже активно участвовал в учебном процессе, но в основном с казаками. Трижды мы сходились борт о борт с угольщиком. И ребята на практике показывали, как усваивали учебный материал. С каждым разом всё лучше и лучше, есть за что похвалить.

Дым на горизонте от работающих котлов лежавшего в дрейфе корабля заметил один из сигнальщиков, он нам и сообщил через вахтенного офицера. Мы чуть было не проскочили мимо, но, сменив курс, направились к судну Добровольческого флота. Там были частично разобраны машины, поэтому дать ход оно не могло. Максимум пару узлов, поэтому капитан и не пытался бежать, смысла не было. Как он потом объяснил, они испытали неимоверное облегчение, рассмотрев на флагштоках обоих кораблей российские флаги. Раньше там висели самоделки, где нам в Японии русские флаги взять? Но после захода в Шанхай канлодка поделилась с нами своими флагами. Так что у нас теперь даже запас был. Когда мы подошли ближе к ремонтирующемуся судну, то с его палубы, где толпились казаки, а там их было больше сотни, прозвучало хорошо слышное «Ур-ра-а!». Кстати, эти казаки в бинокли и подзорные трубы тоже рассмотрели, что у нас на палубах есть их коллеги. А как же! Несколько казаков несли службу. Раз они теперь морская пехота, хоть и временно, то служба есть служба. Тут Жигарев распоряжался, так что часовые у арсенала и рубки стояли при полном снаряжении и вооружении, с винтовками на ремне. Часовые, а их на судне было трое на боевых постах, назначенных Головизниным, сменялись каждые четыре часа.

Команды обоих наших кораблей тоже приветствовали своих соотечественников, махая руками или бескозырками. Интенсивные тренировки были пока закончены, чтобы дать людям отдых, все свободные от вахты высыпали на палубу. Ещё бы, такая встреча! Может, кому-то она и показалась случайной и неожиданной, но, кажется, командир крейсера что-то подозревал. Я ведь ему сообщил точные координаты, куда следовать. Так что он ожидал что-то тут найти, и вот нашёл.

– Лейтенант, – обратился я к Головизнину, – сообщите на «Мариуполь», что я ожидаю у себя капитана судна Лажена и командира конвойной роты. То есть командира сотни подъесаула Елисеева.

Вот теперь подозрения лейтенанта переросли в уверенность, что я был в курсе местонахождения русского судна и знал, кого тут встречу. Он поспешил отдать распоряжения, теперь с появлением офицеров он мог себе это позволить, а я неторопливо двинул к себе в каюту. Один из вахтенных матросов последовал за мной. На нём – приборка каюты к встрече офицеров.