Страница 5 из 63
Он затих, в какой-то момент я даже подумал что умер.
— Ну и что мне с тобой делать, странный спаситель? Вот почему мне достаются какие-то неправильные рыцари, вместо того что бы одной левой прибить толпу гоблинов, лучезарно улыбнутся в процессе, а потом упорно затаскивать в постель. А это ходячее недоразумение промолчало всю дорогу, сосредоточено крутя баранку, а потом свалилось с температурой. Ну что же, будем спасать тебя рыцарь ты мой. — Выдав эту фразу я, принялась стягивать с него уже знакомую куртку, обзаведшуюся приметной такой латкой на плече. Майка под курткой оказалась вся насквозь промокшей от пота. Повязка, которую он накладывал уже сам, кстати, в полнее профессионально, сползла, открывая края подсохшей и покрасневшей раны, гной.
Плечо сильно опухло, три полосы раны сочились гноем, ещё больше гноя было внутри. Я тихо выпадала в осадок, и с этим он ещё был в сознании, да он должен был выть от боли и бегать по потолку, но самым неприятным оказался запах, запах гниющей плоти. Вздохнув и выдохнув для храбрости, я полезла за аптечкой.
Большой металлический ящик с крестом на борту. Количество медицинского инструмента и препаратов наводило на мысль что у хозяина паранойя, вот зачем, к примеру, целая батарея пузырьков с различными противоядиями от ядов тропических змей, но вот если у хозяина нет, обостренной формы паранойи, то это очень тревожно.
С тяжелым сердцем взяв в руки скальпель, я собралась с духом, рану надо было почистить, от анестезии пришлось отказаться, побоялась, что сердце не выдержит. Похоже, кошке был известен принцип, что хорошо закрепленный пациент в анестезии не нуждается, поскольку он сильнее навалился на своего хозяина.
Никогда не могла подумать, что в человеке может быть столько гноя. Истратив половину перевязочных материалов, только что бы снять его, я осторожно наложила повязку, обильно смазав рану очень вонючей мазью.
Вот почему вы мужики, так упорно молчите о своих болячках, ведь скажи ты мне раньше, что рана загноилась. Хотя я тоже хороша, давно могла бы сказать, что училась на медсестру, и предложить помощь.
Глубоко вздохнув, я добралась до краника с горячей водой и хорошенько вымыла руки, наверное, стоило это сделать до операции. Мне эта мысль, показалась неожиданно смешной, нервной хихикнув, я начала озираться. Удивительно в этой машине в минимуме объема было почти все, что нужно для жизни. Запас воды и пиши, небольшая кухонька, даже туалет был, а вот душа, к сожалению не было. Конечно, понимаю, что привередничаю, но от моего спутника пусть он и пользовался, влажными салфетками начало расходится такое неприятное амбре, эх, а стоит ли врать себе, сама уже вся чешусь.
Я разложила соседнюю лавку, приведя её в положение кровати, призывно похлопав по краю, подзывая котяру. Знаете спать с эдакой огромной пушистой грелкой, казалось очень приятно. Хотя коту это доставляло некоторый дискомфорт, он буквально боялся лишний раз пошевелиться. Король Крыс, не пошел, свернувшись калачиком в ногах у хозяина.
Утром меня разбудило дыхание. Я открыла глаза, и чуть не закричала, прямо напротив моего лица, было небритая морда Влада, складывалось впечатление, что он собирался меня поцеловать, я покраснела немного для порядка, отметив своим медицинским, левым полушарием, что бледность с моего спасителя сошла, и выглядел он уже вполне ничего.
Вот только этот гад, целовать меня, оказывается, не собирался.
— Что за чудная ты зверушка… аль букашка, аль лягушка — задумчиво промычал он скорее про себя, чем для меня, похоже, он даже и не заметил, что я проснулась.
— Ты что делаешь? — прошипела, пряча нос под одеяло я.
— Смотрю… ты в моих глазах нечего необычного не видишь?
— Глаза твои бесстыжие, а так ничего необычного, и взгляд у тебя странный плотоядный какой то, эй, перестань облизываться. — Он оторвался от моего созерцания, как-то недоумённо пожал плечами.
— Крыс сказал, что я бредил. — На этот раз я посмотрела на Влада с профессиональным интересом, не сошел ли ты с ума друг мой болезный.
— Я должен был умереть вчера ночью, раны нанесенные кошками без посторонней помощи, это верная смерть. — Он вновь окинул меня странным взглядом, явно наблюдая за моей реакцией.
— От загноившихся ран, при современной медицине не умирают — Он посмотрел на меня как на дуру, нет, не так как на ДУРУ. Потом его глаза расширились, он с силой хлопнул себя по лбу, отчего его глаза съехались в кучу, помотал головой и сказал.
— Я и забыл, что ты третий день в этом мире, что же, я и не собирался тебе ни чего объяснять думал, что в городе просветят. Раз я обязан тебе жизнью, наверное, стоит в вести тебя в курс дела.
— Ты веришь в Бога? — Как-то очень серьёзно сказал он.
— Я Атеистка… — вопрос для меня был полной неожиданность.
— Что же, наверное, придётся тебе пересматривать свои взгляды, как насчет Бога точно о его существовании я не знаю, но это не мешает мне в него верить, но душа у человека точно есть.
— А где доказательства.
Он расстегнул ворот куртки, доставая из-под футболки цепочку из очень мелких звеньев. На неё был подвешен крестик и маленький черный шарик в золотой оправе. С трудом поверив своим глазам, поскольку прекрасно помнила, что когда дважды его раздевала, ни какого шнурка на его шее не было. Несколько звеньев цепочки блестели, выбиваясь из тёмного матового ряда. Уловив мой взгляд, он пояснил.
— Это визуальное отображение моей сущности, проще говоря, души, собственно цепочка она и есть, крестик обычно называют частичкой бога. Как видишь, несколько звеньев блестят это визуальное отражение заживших повреждений в ткани моей сущности, оставленных кошкой. Они ещё есть, но сейчас уже не смертельны. — Влад слегка улыбнулся, указав пальцем на рану. — Так что теперь это просто царапина.
— Но как можно нанести урон душе, она, же бессмертна? — ошарашено проговорила я, даже не понимаю, что говорю это вслух.
— Душа бессмертна и неразрушима, даже если душу порвут на части, что просто невозможно, она со временем восстановится. Только это не значит, что душе нельзя нанести урон. Кошки могут царапать по-разному. Обычная царапина, всего лишь повреждение тела, а вот когда они бьют всерьёз, то целят именно в душу. Конечно, повреждение души со временем… затянется, вот только понесенный урон душой отражается и на теле, у человека открываются болезненные незаживающие раны, от которых он собственно и умирает. Такие как я могут пережить удар по конечностям, или даже в живот, но вот в верхнюю половину туловища, увы, это смертельно, даже для нас.
— Для вас?
— Угу, у нас маленькая организация для тех, кто прожил множество жизней, душа ведь бессмертна, и ни что не мешает ей реинкарнировать множество раз, и память и опыт из тех жизней потихоньку возвращается, думаю, ты сама ощутишь это, две или три жизни норма. — Почему-то это он сказал как-то очень грустно. — Тебя спокойно примут в поселение.
— Когда бредил, ты сказал сотня, и ты не останешься в поселении?
— Сто тридцать четыре, если быть точным, самое раннее на данный момент воспоминание датируется примерно трехсотым годом до нашей эры. — Он поморщился, а потом продолжил — Армия Александра Великого, или Македонского как сейчас его называют. Воин его армии, мне отбили живот бивнем в одном из последних сражений, знаешь это не очень приятная смерть. А остаться, мне не позволят, обычные люди опасаются таких как я. Так что, забросив тебя в посёлок, я возьму кое какие вещички и продолжу свой путь. — Он ещё раз грустно вздохнул. — Надеюсь это все вопросы, теперь мы ни куда, не спешим, и я хотел бы помыться.
— Ещё один, ты сказал сто тридцать четыре раз, но не кажется тебе, что на две тысячи лет это несколько мало.
— Ни одно из моих воплощений не прожило больше двадцати трёх лет, так что ещё год, и я поставлю рекорд. Я Хотник из Извечных, с памятью и опытам сотни воинов различных эпох и народов. А теперь заканчиваем демагогию, и пошли искать, где помыться.