Страница 17 из 23
Все тело моментально как-то одеревенело, а в кончиках пальцев чувствительность пропала и вовсе. Это, однако, не обезболивающее, а уже какой-то наркоз. Хотя именно то, что мне и нужно.
– Спасибо, – тихо шепнула я Оливеру, доедая свой скромный паек. Парень ободряюще улыбнулся.
Кэри поднял меня на руки и больше, кроме его черной рубашки, я ничего видеть не смогла. Все еще носит траур? Ну надо же…
– Господин, она…
– Физически не могла она ничего сделать, – Ланкмиллер как-то полу-снисходительно ухмыльнулся. – Мы с Генрихом об этом поговорили…
Я плавала в тумане, и очередной проблему сознания случился, когда меня уже на кровать в апартаментах хозяина опустили.
– Кэри?
– М?
– Знаешь что? Херовый из тебя спаситель, вот что. Мог бы и раньше прийти, – я с трудом перевалилась на бок, уткнувшись носом в благородно-сиреневую простыню.
Голоса почти не было. Такое тихое измотанное хрипение.
– Я думал об этом, но потом посчитал, что тебе будет полезно.
Будь я в здравом уме сейчас, наверное, сделала бы какую-нибудь гадость. А так вышло только сипло-беспомощное:
– Сволочь… Что у меня теперь со спиной?
– Ничего у тебя со спиной, – Ланкмиллер фыркнул, – этот метод тем и хорош, что отличается особой болезненностью и совсем не оставляет следов. Кстати, мне нравиться твой новый метод ношения одежды.
Он лег рядом, нарушая мое личное пространство. Отодвигаться сил не было.
– Знаешь, как это больно и обидно?..
– Поплачь, – равнодушно предложил Кэри, – должно помочь.
– Будь я чуть слабее характером – непременно. Прямо на твоей груди. Но плакать я не умею.
На душе вдруг стало так погано, хоть вой. Трясло. Немного дрожали губы. А слезы…
Слез не было.
========== Часть 15 ==========
После обезболивающего наступил дико-беспощадный отходняк. Крутило, короче говоря, нестерпимо. Я лежала на животе, носом уткнувшись в большую, мягкую, Ланкмиллером пахнущую подушку, и с наслаждением не ощущала рядом тепла его тела.
Кэри большими шагами мерил кабинет, говоря с кем-то приватно, прижав телефон к уху. Я наблюдала за ним краем глаза, стараясь, чтоб не заметил. Не прощу ему. Вообще разговаривать перестану. Блять, хоть бы сдохнуть, а? И никогда-никогда в жизни больше его не видеть… Воспитатель чертов…
– Кику, хватит дрыхнуть, а как же обязанности? – участливо осведомился Кэри, на время потерянный из виду и теперь нависающий надо мной.
– Соси! – глухо простонала я, махая рукой где-то в районе его лица. Не попала.
– О нет, милая, это твоя работа, не переживай, скоро займешься, – он был в неожиданно хорошем расположения духа, почти светился весь.
– Какая работа, Ланкмиллер, я подыхаю! А у тебя еще целый гарем…
– В котором столь же хорошо минет больше никто не делает… – задумчиво закончил он, – хватит симулировать, сходи вниз, возьми таблеточку и возвращайся.
Я неохотно и тяжело села и уставилась Кэри прямо в глаза исподлобья. И как это принять? Как комплимент? Ну «очень приятно», спасибо. Особенно, если это единственное достоинство, которое ты во мне видишь. А насчет других я и сама не до конца уверена была.
Ланкмиллер встретился со мной взглядом, потом опустил глаза ниже и выразительно приподнял брови. Сука, даже не покраснел. Впрочем, я тоже, натягиваю темно-бордовую кофту. Оба, значит, мы бесстыдные.
Спускалась вниз и поднималась наверх я нарочито медленно, причем насчет второго вообще до последнего сомневалась. Может, пойти лучше к себе в комнату на двоих, завалиться на кровать и спать дальше? Потом сошлюсь на больной бред…
Мне помешал страх. Мысль о том, что произошедшее сегодня будет повторяться снова и снова.
Пока боль не давала обо всем забыть, становилось только хуже. Покормил бы кто…
Застав в кабинете хозяина Генриха, я еле подавила желание выскочить обратно за дверь, но Ланкмиллер властным жестом пригласил внутрь. В присутствии начальника охраны я ослушаться не посмела. Он внушал мне страх одним своим видом, не говоря уже о голосе и манере поведения. Я жалась к двери, всем сердцем желая, чтоб меня было не заметно. Но взгляды обоих мужчин назло обратились ко мне.
– Здравствуй, Кику, – с явственно-ядовито произнес Генрих, намекая на то, что я бы в знак уважения первой должна его поприветствовать.
– Здрасьте. Как ваше плечо, не болит?
Кэри прыснул, проницательно уловив ответный намек. Начальник охраны остался непроницаемым, только вид сделал, что меня здесь и нет.
– Зачем вам я, если уже с элементарными задачами справиться не могу? – продолжал он, видимо, с прерванного места. – Старею, наверное… Ладно, с Элеонорой-то что делать? Яд во флакончике от духов был, которые ей ваш покойный отец…
Кэри расхохотался.
– Вот старый дурак… Так он ведь, значит, сам яд ей и подарил, как средство защиты от прекрасного мира, в случае смерти хозяина…
Я оторопела. Видно, у старшего Ланкмиллера маразм прогрессировал по полной программе. Ну как такое можно давать наложнице? Подозревая, что у сына она не пользуется такими же привилегиями, решил обеспечить ей будущее? Ну, замечательно. А я и знала, что это она, ясно ведь было, как день и ночь.
– Вы же церемониться не будете? Особые пожелания? – заискивающе поинтересовался Генрих.
– Поставьте ей метку и отпустите, – беспечно махнул рукой Кэри явно уже без желания продолжать разговор.
А метку ставили только рабам, которых отпускать на волю ни коем случае уж точно были не намерены. Разгуливать где угодно с меткой, но без хозяина было равноценно самоубийству. Даже хуже самоубийства. С такими власти не церемонились, но никогда не убивали сразу. Все ведь люди любят зрелища.
Я мысленно содрогнулась, представляя, что ее ждет. А Кэри коварен, как змея. Экую он штуку выдумал. Но сомневаюсь, что его будет беспокоить судьба наложницы, едва она только пересечет порог поместья.
Знать, на что он способен – это хорошо. Но уж лучше бы я не знала.
Генрих, поклонившись, вышел.
– Давай, Кику, под стол, – протянул Ланкмиллер, судя по тону, недовольный тем, что мне приходится так недвусмысленно намекать.
– Как это под стол? А если зайдет кто? Может… Может хотя бы лучше в ванную? – поникла я.
– Нет, мне документы надо разбирать, в ванной этим заняться предлагаешь?
Ну, не уверена, что в процессе ты в состоянии будешь что-то там разбирать, но… дело хозяйстве. Что значит: спорить я с тобой пока что боюсь.
Ланкмиллер молча с непроницаемым видом опустился в кресло.
– Ты бриться хоть когда-нибудь собираешься? – поинтересовалась я, осторожно потрогав его щеку, потом, не дожидаясь ответа, нырнула под стол.
Он мерзко хихикнул. Значит, для лица времени не нашел, а для… Ай, впрочем, неважно. Отделаюсь побыстрей, и все. Бе-е, как неохота…
Однако… Не то что бы оно мне сильно нравилось, но было не так противно, как обычно. А если со временем понравится? Наверное, так будет лучше, судя по всему, он часто планирует меня в этом плане использовать.
– Господин Кэри, к вам из налоговой… – дверь тихонько отворилась. Су-ука, в самый разгар.
– Блять… – выругалась я под нос, выпустив член изо рта.
– Продолжай, – невозмутимо велел Ланкмиллер и громче добавил, – Пропустить.
То, о чем они там беседовали, я особенно не слушала, да и стараться перестала, время от времени проводя языком от основания вверх и обратно. Потом случайно задела уздечку.
– Конечно, они должны быть уже давно подпи… – и вот на этом месте Кэри осекся, рвано выдохнув.
Пришлось вообще отстраниться. Договори сначала, придурок. Но Ланкмиллер требовательно надавил на мой затылок, я в ответ инстинктивно протестующе замычала и тут же опомнилась.
– Ну… не буду мешать вам… Я позже зайду, – промямлил мужик из налоговой, а потом вслед за ним захлопнулась дверь.
– Срамота! – я бегала взад-вперед по кабинету, ероша волосы. Красная, как помидор. – Ужас-то какой…
Ланкмиллер снисходительно наблюдал за всем этим, облокотившись задницей на стол.