Vulgata

Спирин, сам не зная почему, достал мобильник и позвонил на номер Вилковой.

Бездушный, даже какой-то замогильный голос в трубке сообщил ему: «Номер не существует или набран неправильно».

Не может быть…

Спирин посмотрел на телефон в своей руке с таким выражением, словно тот жег ему руку.

Он не знал, что номер объявлен несуществующим, потому что Кириленко несколько минут назад собственноручно расколотил мобильник Маши молотком.

Но в его сознании начали быстро выстраиваться логические цепочки.

И все приводили к Славе.

Капитан почувствовал, как лицо обдает жаром, словно он с разбегу нырнул в парилку, а сердце начинает колотиться так, словно намеревается вдребезги разбить грудную клетку.

«Ах ты, мерзавец».

Спокойно.

Спирин обошел все здание, но не нашел Славу.

Впрочем, в одно место он не заглянул.

Мужской туалет.

Молодой человек стоял у зеркала, любуясь своим лицом, и приглаживал волосы, смачивая их водой. Когда капитан ворвался в помещение, Слава вздрогнул и обернулся. Глаза его округлились. На лице отразился страх.

— Николай Андреевич, что…

Кулак Спирина врезался в его левую скулу. Послышался хруст. Молодого человека отбросило назад. Он ударился спиной о зеркало, разбив его, и рухнул на пол, вдобавок стукнувшись головой об умывальник.

— Ты, сука, сдал им Машу. — Капитан сел на Славу, сжав его ногами, не давая пошевелиться, и начал бить по лицу. — Как давно ты работаешь на Камышева? Сколько они тебе платят за информацию? Отвечай!

— Я не знаю никакого Камышева! — завизжал Слава.

— Врешь, щенок!

Услышав крики, снизу прибежал дежурный. Лейтенант попытался оттащить капитана.

— Николай Андреевич, прекратите! Вы что, с ума сошли?

Он заломил руку капитана за спиной и оттащил его к стене.

— Ладно. Ладно, — тяжело дыша, сказал Спирин. — Я успокоился. Можешь отпустить меня. Молодец. Все правильно сделал. Скажу Кузнецову, чтобы тебя отметили. Теперь можешь идти.

Лейтенант, поколебавшись, разжал хватку. Спирин выпрямился, одернул лацканы пиджака.

Слава корчился на полу, постанывая. Лицо его залила кровь из разбитой брови. Один глаз полностью заплыл.

Лейтенант наклонился и протянул руку, намереваясь помочь избитому.

— Не трогай его! — заорал Спирин. — Иди на свой пост!

Он чувствовал, как пульсирует кровь в висках. Перед глазами в воздухе будто вспыхнули и тут же погасли маленькие красные искорки. Спирина охватывало странное радостное чувство, какое бывает при приближении оргазма или в ожидании великого праздника. Но под этой радостью таился глубокий первобытный ужас, какой испытывает человек, когда видит несущийся на него поезд.

Лейтенант, побледнев, подчинился. Когда дверь, державшаяся на пружине, захлопнулась за ним, Спирин подошел к Славе, схватил его за шиворот и поставил на ноги. В пояснице стрельнуло болью.

«Так и смещение позвонков можно получить», — мелькнула в его голове неясная мысль. Но сейчас это было неважно. Все было неважно, кроме предстоящего допроса, о котором капитан мечтал так давно.

И приближающегося поезда.

— Иди-ка сюда. — Капитан втолкнул Славу в одну из кабинок, на двери которой кто-то — свидетель, терпила, а может, кто-то из сотрудников — черным маркером вывел слово: Hustler.

Молодой человек, потеряв равновесие, плюхнулся задницей в унитаз, расплескав воду.

— Господи. — Он заплакал. — Что вам нужно? Только не убивайте!

— Не убью. Не бойся. Попытайся расслабиться. Итак. Первый вопрос. Где сейчас Маша и что с ней?

Шмыгая носом, Слава убитым голосом выдавил:

— Простите… Скорее всего, ее уже нет в живых.

— Ублюдок. Ты сдал им операцию, да?

— Да нет же! Они сами заметили слежку. Этот… высокий…

— Китаев?

— Да. Американец, по-моему, тоже. Он там у них притворяется дурачком, а на самом деле — важная фигура. Они подобрались к машине, застрелили Марию Дмитриевну, а меня не тронули. Но не потому, что я на них работаю. Просто…

Слава запнулся.

— Просто «что»? Они знают людей, которые внедрили тебя в органы?

— Да. Китаев сказал, что меня они не тронут. Не хотят проблем с…

— С «законниками».

— Да.

— Как давно они тебя подцепили?

Слава поднял на капитана испуганные глаза и тут же опустил их.

— Еще в школе милиции. У воров был сходняк, кажется, еще в девяностых. Они решили контролировать всех выпускников. То же самое с будущими адвокатами и следователями из юридических колледжей. Тебе предлагают покровительство и большие деньги. В благодарность ты должен работать на них. Многие соглашаются, не только я.

— Плевать на многих. Сейчас меня интересуешь ты. Можешь встать.

Встать, когда сидишь в унитазе (кстати говоря, не самом чистом), не так-то легко. Спирину пришлось подать молодому человеку руку. Тот, поднявшись, заискивающе улыбнулся капитану.

— Спасибо…

Но тот, скривившись, тут же демонстративно отдернул руку и потряс ею в воздухе, будто стряхивал с пальцев грязь.

Они вышли из кабинки. Спирин позволил Славе закурить. Тот поспешил это сделать. Хотя, возможно, ему и не хотелось. Руки его тряслись.

Спирин на секунду закрыл лицо руками. Поезд был уже близко. У него оставалось мало времени.

— С вами все в порядке? — отвратительно участливым голосом спросил Слава.

— Нет, со мной не все в порядке! — презрительно ответил Спирин. — Продолжай. Как они на тебя вышли?

— За две недели до выпускных экзаменов человек поймал меня на выходе из школы. Предложил покататься на машине.

— И ты согласился?

— Я же не знал, чего он хочет. — Слава заморгал единственным уцелевшим глазом. — Тачка у него была крутая. Мы катались по городу. Он спрашивал о том, о сем. Интересовался, чему нас учат, чего я хочу от жизни. Потом вдруг спросил: «Нравится моя тачка?». Я говорю — само собой. Он такой: «Будешь хорошим мальчиком — у тебя скоро будет такая же. Даже лучше».

Я спросил, что он имеет в виду. Он ответил: «Ты можешь оказывать услуги серьезным людям. Мы будем платить тебе больше, чем способно заплатить государство». Но тогда мы ничего не решили. Я сказал, мне нужно подумать.

Второй раз мы встретились на экзамене. Тот мужик сидел на стуле рядом с преподавателем. Задавал дополнительные вопросы. Типа: «Насколько вы способны к сотрудничеству?». И все ребята, и преподаватель, знали, что он имеет в виду.

— Сколько еще человек он завербовал?

— Не знаю. Человек десять точно. Может, больше.

Спирину хотелось расспросить его подробнее. Узнать все, что Слава делал для криминалитета. Заставить его признаться во всем письменно. Но у него было слишком мало времени.

— Китаев отпустил тебя. Почему ты приехал в отделение, а не к себе на квартиру? Или… в свой особнячок?

Слава вздрогнул.

— Вы и про это знаете? Господи… мне конец.

— Хватит ныть. Рассказывай.

Слава подошел к кабинке. Выбросил окурок в унитаз и спустил воду. Вернувшись, продолжил:

— В общем, Китаев сказал, что мальчик у них. Они будут снимать его завтра вечером.

— Почему они так тянут?

— Съемочная группа сейчас в Москве. Вернутся только завтра.

— Они не могут снять сами?

— Им нужно хорошее качество. Они собираются продавать эти фильмы по всему миру. Так сказал американец.

— С чего ты взял, что он важная шишка?

— Он явно опаснее, чем пытается показать. Говорит по-английски, но в совершенстве владеет русским. И… он обнаружил у себя в номере «жучки», которые там установили по вашему приказу.

— Сколько?

— Все. — Слава рукавом вытер кровь с подбородка. — Он знал, где искать. Я думаю, он из ЦРУ.

— Какого черта ему надо в Белоозерске?

— Он контролирует производство фильмов. И лично будет вывозить их за границу. На таможне у него все схвачено.

Слава со страхом посмотрел на Спирина.

— Господи… Я только что вспомнил. Они собираются похитить Дениса. Они следят за его домом. Если он выехал сюда…