Vulgata

Начать, думаю, нужно с ТОГО САМОГО ДНЯ.

Я училась в девятом классе, и была в нем единственной девственницей. Надо мной смеялись. Спасибо маме с папой! Нет, я не должна их ругать. Ладно, идем дальше. Я уже прям чувствую, мне реально становится легче.

То, что я была девственницей, означало, что мои отношения с мальчиками ограничивались поцелуями, «сухой ездой» и минетом в машине. Оставался только «мусульманский метод». Мне про него девочки рассказывали. В мусульманских странах женщинам запрещается заниматься сексом до свадьбы. Поэтому они практикуют только анальный секс или вагинальный без разрыва плевы. Формально они чисты перед Аллахом.

Шучу, шучу, конечно. В общем, я жила себе спокойно, поджидая момента встречи с Единственным, который будет достоин чести сделать меня женщиной. Но Единственный что-то никак не появлялся. Наверное, не знал, где я живу. Ха-ха! Опять я шучу. Наверное, от стыда и страха. Не знаю.

Короче, так я и жила. Родители не могли на меня нарадоваться, а сверстницы смотрели, как на убогую, будто у меня одна нога или что-то в этом роде. Впрочем, я сейчас это понимаю, а тогда я ничего не замечала. Старалась не замечать. Я действительно верила, что мне позволят остаться достойной девушкой, дождаться этого самого Единственного. А ждать я была готова сколь угодно, хоть до двадцати пяти. Вот идиотка!

У Даши тогда был день рождения. Даша — это моя заклятая подружка. Мы сидели за одной партой. Еще была Ленка. Мы везде ходили втроем, не разлучаясь ни на минуту, даже в туалет вместе таскались. Пока Даша, скажем, сидела на унитазе, мы стояли за дверью кабинки и болтали с ней через дверь. Вот какая дружба была. Нас называли «святая троица». Мы часто ночевали друг у друга, до трех ночи болтая о всяком разном. О том, как мы ненавидим мальчишек, какой красавчик (или урод — по настроению) Леонардо Ди Каприо, и что девушке любовь не нужна, а главное женская дружба и т. д.

В общем, мы собирались отмечать днюху. Посидим, выпьем шампанского — такой шел разговор. Позволим себе по куску обалденного торта. Я жутко волновалась, выбирая для Даши подарок. Три дня бегала. Остановилась на хороших духах и букете маргариток. Даша как-то заикалась, что хочет планшет, но я все-таки была не такая богатая.

Я не почувствовала никакого подвоха, когда Лена сообщила, что у Даши появился ухажер-студент, и отмечать мы будем у него на квартире. Даже восхищалась. Как здорово! Мне сообщили, что его самого с нами не будет, и я даже не спросила, почему.

Квартира оказалась просто шикарной, была обставлена итальянской мебелью. Я ходила по ней и ахала. Хотя внутри зародился червячок сомнения. Откуда у студента такие хоромы? Наверное, мажор какой-нибудь, думала я.

В гостиной уже накрыли стол. Стояла бутылка шампанского. Я хотела вручить Даше подарки, а они с Ленкой вдруг округлили глаза и схватились за головы.

— Мы ж торт купить забыли. Вот дуры! Насть, подожди, мы сейчас, мигом!

Я не успела и рта открыть, как они оделись и выскочили из квартиры. И зачем-то заперли меня снаружи.

Я посидела на диване, полистала журнал. Подружек не было уже полчаса. Я начала беспокоиться. Внутренний голос почему-то твердил мне, что надо бежать отсюда. Но как? Дверь-то на замке! Впрочем, не запри они меня здесь, я бы все равно осталась. Стол накрыт, подарки куплены. Уйти было бы как-то неловко.

Когда в замке повернулся ключ, я выбежала в прихожую, сияя улыбкой. Любимые подруги наконец-то вернулись! Сейчас будем веселиться!

Но то были не они.

Вначале я решила, что переступивший порог квартиры толстый коротышка с залысинами по обеим сторонам черепа — «бойфренд» Даши. Хотя студенты в дорогих шерстяных костюмах с искрой не ходят.

Потом следом за коротышкой ввалились четверо мускулистых увальней в кожаных куртках, и мои сомнения развеялись окончательно.

«Ленка! Даша! — пронеслось в голове. — Не может быть!».

Может. И было.

Потом подруги, с притворным смущением отводя глаза, рассказали мне, с чего все началось.

Они гуляли по улице.

Наравне с ними рядом с тротуаром притормозил красный «мерседес» с тонированными стеклами. Водитель — это был один из увальней — опустил стекло:

— Э, девчонки, притормозите!

Девчонки, переглянувшись, захихикали и остановились.

— Прокатиться не хотите?

Они снова переглянулись. Даша пожала плечами.

— Хотим!

«Мерседес» остановился. Другой увалень выскочил из машины, обошел ее и открыл перед девочками заднюю дверцу. Их этот жест растрогал. Какая галантность!

Они сели на заднее сиденье, рядом с коротышкой. Машина тронулась с места.

Коротышка предложил девочкам шампанского со льдом. Они согласились. Все трое выпили за знакомство, закусили бутербродиками с черной икрой. Потом коротышка предложил девочкам поехать к нему на квартиру, чтобы познакомиться поближе.

Девушки переглянулись. Даша с лукавой улыбкой повернулась к коротышке.

— Мы сами не можем. Мы честные и принципиальные девушки, понимаете? Мы считаем, что секс дозволен только с любимым человеком. И потом, это незаконно. Но у нас на примете есть одна знакомая, мы можем привести ее к вам на квартиру. За хорошую плату, разумеется.

Коротышка с улыбкой кивнул. Достал бумажник. Вытащил несколько купюр грязно-зеленого цвета.

— Столько хватит?

Хватило. Они меня продали. За семьсот с чем-то долларов. Не так уж и дешево, в общем-то.

Двое увальней скрутили меня и потащили в зал. Третий на полную громкость включил музыку. Четвертый встал у двери, отрезая путь к спасению.

Я не сопротивлялась. Первая моя мысль была не о себе, а о маме. Она не должна была узнать, что со мной сделали. Поэтому я вела себя смирно, чтобы меня не били и не оставили синяков.

Коротышка изнасиловал меня в задний проход. Было больно и мерзко. Все закончилось быстро. Коротышка встал, застегнул брюки.

— Мы уходим. Дверь запирать не будем. Ты лежи, как лежала. В квартире установлены камеры видеонаблюдения. Мы за тобой следим. Шевельнешься — убью. Ясно?

Я что-то промычала. Коротышка наклонился ниже.

— Что? — издевательским фальцетом переспросил он, якобы имитируя мой голос. — Не слышу!

— Да! — закричала я, все еще уткнувшись носом в ковер. Я стояла на коленях, опираясь на локти, платье сзади было задрано, и ягодицы находились выше головы. Страшно неудобно. Я слышала, как мой отец на кухне в разговоре с друзьями называл это «позой креветки».

Коротышка на этот раз не стал притворяться, будто не понимает меня.

— Тебе ведь понравилось? — спросил он.

— Да, — плача, ответила я. Я очень боялась, что меня начнут бить.

— Ты ведь плохая девочка, да?

— Да.

— Что «да»?

— Я плохая девочка, — прошептала я.

— Ты плохая девочка, которая любит трахаться. Да? Скажи!

— Я плохая девочка, которая любит трахаться, — послушно повторила я.

— Да? А я думаю, что ты сука, которая любит долбиться в жопу.

Увальни заржали.

— Что молчишь? Молчание — знак согласия. Повтори, что я сказал.

Сгорая от стыда, я убитым голосом выдавила:

— Я сука, которая любит долбиться в жопу.

— Честно? Ты меня не обманываешь?

— Нет.

Он допрашивал меня таким способом еще минут пять, заставляя наговаривать на себя ужасные вещи. К концу экзекуции я уже считала, что сама этого хотела, во всем только моя вина. Потому что я грязная шлюха, не заслуживающая любви и доброго отношения. Я действительно начала так думать! Я даже так чувствовала. Как мало времени требуется, чтобы растоптать человеческую личность!