Страница 62 из 73
Кино также являлось оружием, которым не следовало пренебрегать. В 1917 г. адмиралтейство переслало фон Крону специальные фильмы, рекомендуя ему «показать их немедленно, в первую очередь, королю Испании, а потом использовать их через посредство Раценберга в Мадриде и через Гофера в Барселоне».
Наше исследование пропагандистской деятельности противника было бы неполным, если бы в числе способов рекламирования, приведенных в действие в Испании, мы пропустили некоторые крупные расходы, которые не являлись простой благотворительностью. Так, в 1917 г. посол сообщил в Берлин о совете германского консула в Валенсии раздать большие суммы денег сильно нуждающемуся населению районов апельсиновых плантаций. Этот способ, уже примененный в 1916 г., являлся самым действенным способом пропаганды. Для начала посол хотел использовать для указанной цели 50 тыс. песет. Министерство иностранных дел благосклонно отнеслось к этому ходатайству. Через некоторое время оно предоставило Ратибору сумму в 850 тыс. песет и сверх того предложило ему, если он найдет это выгодным для германской политики, распределить среди нуждающихся через консула в Санта-Круц до 50 тыс. песет.
Такая чрезмерная на вид щедрость будет вполне понятна, если принять во внимание, что испанская нищета была следствием германской политики: сокращение и даже полное прекращение экспорта фруктов из Испании явилось результатом подводной войны, которую вела Германия. Германия «бросила кость» лишившемуся заработка населению лишь для того, чтобы успокоить его.
Отметим по этому же поводу предложение одного турецкого агента, переданное Калле. В Турции имеется, приблизительно, 8 тыс. марокканцев, из которых несколько тысяч без труда согласились бы поступить в турецкую и германскую армии. Последние могли бы быть использованы для пропаганды среди пленных туземцев, которые, после соответственного поучения, были бы отпущены на свободу.
Из этого видно, что романисты, описывавшие после войны этот способ, ничего не выдумали.
Подведем итог. Интриги, распространение всякого рода памфлетов и пасквилей, применение фотографий и кино, так называемая благотворительность — ничего не было забыто агентами Германии в борьбе, которую они вели. Остается только привести не требующее комментарий заявление Дато, переданное Ратибором: «Если сравнить значительную деятельность германской пропаганды в Испании с пропагандой Антанты, то последняя покажется очень скромной».
Хотя германская пропаганда имела центром Испанию, но одной Испанией не ограничивалась. Благодаря Калле, мы знаем, что антианглийская кампания проводилась также в Португалии, где она, не препятствуемая правительством, дала хорошие результаты. Две газеты: «Капитал» — орган демократов и рупор президента Макадо[23] — и «Венгвардия» находились под влиянием Ратибора. Мы знаем также через последнего о германской деятельности на Канарских островах.
В Соединенных Штатах, — где, начиная с 1916 г., трудности прогерманской пропаганды значительно увеличились, благодаря повороту общественного мнения в пользу Антанты, — Арнольд израсходовал на пропаганду против войны предоставленную ему Берлином сумму в 100 тыс. марок. Со своей стороны, адмиралтейство заботилось о распространении в Мексике информации из Науэна.
Латинская Америка также не была забыта. На выраженное Берлином желание, чтобы германским миссиям в Буэнос-Айресе, Монтевидео, Сант-Яго, Квито, Боготе и Каракасе доставлялись регулярно по 1000 слов, Ратибор ответил, что это уже делается и что, помимо этого, агент Гофер из Барселоны посылает указанным миссиям наиболее интересные статьи из испанских газет, издаваемых на германские деньги. Кроме того, телеграфная информация Берлина газете «Национ» еженедельно пересылались в Буэнос-Айрес. Что касается Чили, на дружбу которой Германия особенно рассчитывала, то эта страна регулярно получала информацию в целях «направления общественного мнения».
Ратибор позаботился также об отправке в Южную Америку 250 тыс. экземпляров германской пропагандистской брошюры на испанском языке. Мы знаем, наконец, что Южная Америка не была забыта послом в его проекте перестройки своих отделов.
Хотя политическое вмешательство в страны Дальнего Востока рассматривалось, как чересчур рискованное, тем не менее, германские пропагандисты активно и успешно работали там, особенно в Японии.
Отметим еще, что после заключения перемирия Ратибор потребовал, чтобы на весь мир передали по радио статью французской газеты «Виктуар», в которой описывались безразличие и грубость, с какими французские власти обращались с пленными, возвращавшимися из Германии.
До сих пор мы говорили только о Германии. Было бы все же несправедливо умолчать об участии в деле пропаганды австрийского посла, который, по правде говоря, не был свободен от тайного желания иногда досадить своему коллеге — Ратибору. Фюрстенберг просил у Вены для «А.В.С.» лучшие хроники, чтобы конкурировать с немецкими статьями, которые, по его утверждению, были написаны сторонниками пангерманизма, а вследствие этого находились в частной оппозиции с различными направлениями австрийской политики. Политический смысл этого не мешает отметить.
Еще больше, чем Ратибор для Германии, Фюрстенберг понимал необходимость восстановления престижа Австрии, поколебленного военным поражением. Он сетовал на это, жалуясь на неопределенность, в которой находилось внутреннее положение монархии, и даже настаивал на применении, если понадобится, военной силы для восстановления ее авторитета, что заставило начальство оборвать его и напомнить, что «руководство военными операциями не находится в его ведении».
В конце концов, его деятельность велась в том же направлении и по тем же путям, если не теми же способами, как и у его немецкого коллеги. В продолжение некоторого времени его газетой являлась «Национ», которую он субсидировал на половинных долях с Ратибором. Потом, порвав с этим листком, он переманил к себе его политического редактора Пюжоля и поставил его во главе новой газеты, названной «Иберия».
Фюрстенберг получал также хроники из «Информационного бюро» в Вене, но получал их редко и нерегулярно, что дало ему новый повод к жалобам.
Как и Ратибор, он интересовался Францией. Он утверждал, что имеет возможность доставлять записки лидерам французской социал-демократической партии через лицо, на которое можно положиться. «Если Балплатц[24] считает нужным поддержать синдикалистов в их борьбе с Клемансо, то (предлагает он) это можно сделать секретно, никого при этом не компрометируя».
Когда в Австрии начала ощущаться необходимость мира, Фюрстенберга просят перепечатать в испанских газетах статью «Фремденблатта» относительно целей австрийского мира и сделать все необходимое, чтобы эта статья дошла до стран Антанты. Во время «дуэли» Клемансо и Чернина[25] ему предписывается «подходящим образом» провести соответствующую кампанию в печати.
Наконец, для иллюстрации австрийского наступления на итальянском фронте весной 1918 г. Вена, по требованию своего председателя, посылала ему каждую неделю фотографии для прессы, которые должны были произвести впечатление на общественное мнение. Общеизвестен неудачный исход этого — последнего в войне — австрийского наступления.
После заключения перемирия и ухода Фюрстенберга поверенный в делах граф Гуденус потребовал возвращения прежних порядков и предложил, как нечто необходимое и срочное, ежемесячно выплачивать некоторым испанским газетам от 2000 до 10 000 песет.
Для того чтобы полностью оценить работу германской разведки в Испании в области пропаганды, следует вспомнить, что, начиная с апреля 1917 г. (год вступления в войну Соединенных Штатов), Германия лишилась возможности использовать для этого США. Испания превратилась в главную базу германской секретной войны. Отсюда развертывалась ее пропаганда против неприятеля и для поднятия общественного мнения нейтральных стран. Те, кто руководил этой пропагандой, работали на чужой территории с таким упорством, которое заслуживает быть подчеркнутым, но также с развязной непринужденностью и полным отсутствием совести, что отмечено уже нами в предыдущей главе.
23
С 1915 по 1917 г. Бернардино Макадо был президентом Португальской республики.
24
Название площади в Вене, где находилось австро-германское министерство иностранных дел. (Прим. ред.).
25
Зимой 1917/1918 гг. Франция тайно пыталась склонить Австрию к сепаратному миру. Переговоры велись в большом секрете в Швейцарии, куда съехались: представитель Австрии, граф Ревертера, и представитель Клемансо — некий Арман, майор 2-го (разведывательного) бюро генерального штаба, крупный капиталист, член правления завода «Шнейдер-Крезо».
Австрийцы не согласились с условиями, предложенными Францией (уступить Италии Триест и согласиться с аннексией Эльзас-Лотарингии Францией), и премьер-министр граф Чернин, боясь репрессий Берлина, выступил с речью в Вене, в которой предал гласности французское предложение.
Клемансо был возмущен «вероломством» Чернина, отрекся в печати от своих предложений, а представителя Франции — Армана — обвинили в шпионаже в пользу австрийцев и предложили ему застрелиться. Эта полемика между Черниным и Клемансо и названа «дуэлью». (Прим. ред.).