Страница 37 из 73
Парижская пресса была полна сообщений о венизелистских демонстрациях в Афинах. Между демонстрантами и толпами народа происходили стычки, и для восстановления порядка необходимо было вмешательство полиции. Согласно объяснениям газеты «Тан», эти нападения на венизелистов производились подлыми наемниками фон Шенка, которые, терпя поражение, вызывали полицию, помогавшую германским агентам разгонять венизелистских демонстрантов. Любопытный комментарий к этим событиям мы нашли в одной телеграмме из архива Кэ д’Орсей; она подписана Тюро и датирована 11 апреля 1916 г.: «Недавние венизелистские демонстрации в Афинах стоили нам немного — всего 10 тыс. франков».
Не следует думать, что все это время де Рокфей сидел сложа руки. Датированная 15 апреля телеграмма Извольского из Парижа показывает, что Бриан поверил сообщениям о том, что манифестации против союзников были организованы греческой полицией. Утомленный бесплодной борьбой против клеветников, Скулудис вышел в отставку 19 июня.
Два дня спустя, 21 июня, английский, французский и русский послы вручили помощнику министра иностранных дел ультиматум, содержавший ряд ложных обвинений.
К этому времени работники британской разведки, казалось, окончательно поддались влиянию до Рокфея, убедившего их в том, что афинская полиция готовит провокацию с бомбой против болгарской дипломатической миссии, в которую должны быть вовлечены два чиновника английской дипломатической миссии, после чего будут произведены аресты среди английских подданных. 14 июня лорд Грей пригласил греческого посла и заявил ему, что британское правительство убедилось ныне в том, что афинская полиция действует по наущению врага; что один греческий офицер публично обвинил во лжи британскую дипломатическую миссию; что в Афинах имела место антибританская демонстрация, участники которой, собравшись перед окнами миссии, издавали враждебные возгласы, чему не воспрепятствовала полиция; что высокопоставленные особы, действуя по наущению врага, позволили немцам и болгарам обосноваться в греческих крепостях; и если греческое правительство не обладает ни властью, ни желанием защитить британскую миссию, английский посол будет отозван из Афин. Скулудис, естественно, потребовал доказательств достоверности этих сообщений, каковые представлены не были. На самом же деле происходило следующее: де Рокфей незадолго перед тем закончил организацию своего «летучего отряда», и всякий раз, когда ему казалось, что отношение той или иной союзнической державы становилось более дружественным к грекам, он направлял свой отряд против наиболее чувствительного места данной державы — ее дипломатической миссии.
В своем ультиматуме союзники требовали теперь полной демобилизации, смены кабинета, роспуска палаты и проведения новых выборов тотчас по завершении демобилизации.
Де Рокфей употребил теперь свой бесспорный талант театрального режиссера для организации «национальной» венизелистской демонстрации в Афинах. 27 августа процессия его сотрудников промаршировала перед домом Венизелоса, который обратился к ним с зажигательной речью, обвинявшей короля в том, что он желает победы Германии, и при том настроении, которое господствовало в Афинах, он сознавал свое бессилие, но подготовлял путь для переворота в Салониках под защитой генерала Саррайля.
30 августа по приказу генерала Саррайля на французских автомобилях развозили по городу листовки, извещавшие греческое население в Салониках о том, что оно восстало против своего правительства. Прокламация была подписана группой венизелистов, назвавших себя «Комитетом общественной безопасности». Они заявили, что им принадлежит гражданская и военная власть, провозгласили войну Центральным державам, объявили мобилизацию в Македонии и грозили «беспощадным преследованием всех предателей родины». В тот же день повстанцы продефилировали перед штабом Саррайля и объявили, что отныне подчиняются его приказам.
1 сентября объединенный французский и английский флот стал на якорь в порту Саламис, имея инструкцию установить контроль над греческой почтой и телеграфом, потребовать высылки барона фон Шенка и его сотрудников и выдачи интернированного неприятельского флота.
Как только флот стал на якорь, де Рокфей потребовал, чтобы командующему флотом был дан приказ высадить десант и занять Афины и Пирей.
В течение сентября 1916 г. вблизи Пирея были взорваны три греческих судна. Обследование затопленных судов установило, что взрывы произошли изнутри судна, а не в результате торпедной или минной атаки. Во флоте не сомневались, что эти взрывы были «трюками» разведки, которая мучительно переживала скептическое отношение офицеров флота к сообщениям де Рокфея о деятельности подводных лодок. В случае со взрывом «Ангелики» де Рокфей зашел слишком далеко. Судно своим ходом вернулось в порт Пирей и сообщило, что оно подвергалось торпедной атаке у входа в гавань. Французская пресса передавала, что количество жертв было «значительным», что не могло показаться странным, после того как судно пришло в порт явно невредимым. Де Рокфей организовал внушительную похоронную процессию. Гробы предполагаемых жертв утопали в венках и сочувственных надписях. Только впоследствии стало известно, что часть трупов, лежавших в гробах, была закуплена в одной греческой больнице, а часть гробов была наполнена землей и что вся история с торпедной атакой была выдумана французскими агентами с целью выбить Грецию из ее позиции нейтралитета.
Шутка была слишком острой, чтобы оставаться в секрете. Один за другим агенты, участвовавшие в провокации, сообщали об этом своим друзьям под строжайшим секретом, а это обещание, как известно, лучшая порука тому, что тайна не будет сохранена.
Союзный флот стоял в Афинах, но для дальнейшего его пребывания там не было оснований, разве лишь на случай, если произойдет нечто такое, что подействует на воображение и свяжет руки упорствующих правительств. С точки зрения де Рокфея, необходима была «разведывательная операция». Вновь созданный союз резервистов был антивенизелистским и выступал против вступления в войну. В свою очередь венизелисты приступили к созданию конкурентной организации центрального союза греческих резервистов под руководством венизелиста — депутата Мильтиада Негрепонте. Видное положение в этом союзе занимал 3. Франгиас, грек, участник де-рокфеевской организации, и его доверенное лицо, полностью осведомленное об интригах де Рокфея и его британского партнера — Канстона Макензи. Нижеследующий отчет о нападении на французскую дипломатическую миссию заимствован из «Покаянного письма» Франгиаса, напечатанного 23 июня 1930 г. в афинской газете «Кафимерини».
7 сентября 1916 г. он был приглашен к Негрепонте, который очень сухо заявил ему следующее:
— Г-н Франгиас, вас посетит г-н Евстрат Боланис, доверенное лицо г-на Венизелоса. Вы исполните все, что он вам скажет. Должен лишь пояснить, что ему потребуется некоторое число людей, которых вы незамедлительно представите в его распоряжение.
— Я должен знать, каковы намерения г-на Боланиса, — ответил Франгиас, — чтобы подобрать соответствующих людей. Я хотел бы также знать, одобряет ли это мероприятие г-н Венизелос.
— Мы совершим нападение на французское посольство, — строго ответил Негрепонте. — Обо всем этом осведомлен Софокл, сын г-на Венизелоса.
Франгиас вернулся в свою контору, в д. № 8 на Лисабетской улице, где в полдень в первый раз встретился с Боланисом. Тот потребовал восемьдесят человек из новообразованного венизелистского союза, сказав, что они должны быть присланы не позднее двух часов дня за оружием. Франгиас спросил, где они намереваются достать такое большое количество оружия, на что Боланис ответил:
— Во французской школе, примыкающей к французской миссии.
— Хорошо, в таком случае, — сказал Франгиас, — лучше будет направить людей в контору командора де Рокфея небольшими группами, чтобы сбить со следа полицию, которая непрерывно за нами следит.
В течение дня люди собрались во французской школе, где их принимал Боланис. Через несколько минут парижский журналист, капитан Шансор, в сопровождении Венана, Лафона и Роллана, офицеров де-рокфеевской организации и Боланиса, разделил людей на десятки, роздал им оружие и дал следующий приказ: